Grunge Pool Drive 85 (СИ) - Куприянова Марьяна. Страница 12

— Я недавно в Уотербери и еще ничего здесь не знаю, — призналась я и на всякий случай добавила: — Извините, если это Вас обижает.

Стивен Смит окинул меня странным взглядом.

— Так Вы, выходит, впервые на Гранж Пул Драйв?

— Именно.

Он покачал головой то ли с восхищением, то ли с недоумением.

— Золотое время, Сара. Я очень Вам завидую.

— Почему?

Публика прильнула к ограждению, застыв на мгновение. Мужчина дождался, пока стихнет визг резины проносящегося болида, и продолжил:

— Сегодня самый счастливый день в Вашей жизни. Можете мне поверить.

— Ну, не знаю. Я пока что ни в чем не могу разобраться.

— Я прекрасно помню, как впервые побывал здесь десять, нет, одиннадцать лет назад. Незабываемый день, после которого я влюбился в Гранж Пул Драйв навсегда и больше не пропускал ни одного соревнования. Гонщики, механики, тренеры, болельщики — все они меняются с годами, но Гранж Пул Драйв не меняется никогда. Он все тот же, что и много лет назад, я имею в виду царящую здесь атмосферу. И Уотербери по-прежнему сильно любит Формулу-1.

Мы помолчали. Я не знала, что на это ответить, ведь чувство трепета и любви, с которыми мужчина описывал свое прошлое, не были мне понятны.

— Долго обычно это длится? –спросила я, наконец.

— Так как это пробное соревнование, а не чемпионат, осталось четыре круга, это около двадцати двух минут.

— Хотелось бы мне больше об этом знать. А то чувствую себя не в своей тарелке.

Стивен Смит, одарив меня едва уловимой улыбкой, указал куда-то рукой.

— Взгляни туда. Это фан-зона. Там располагаются родственники и близкие друзья гонщиков. Финишная черта находится ярдах в тридцати от нас, сразу за пит-лейном. Когда все кончится, пилоты окажутся поблизости. Для зрителей откроют дальние ворота, когда последний участник пересечет финишную линию и все болиды остановятся.

— Болельщиков пускают на трассу? — удивилась я.

— Разумеется. Чтобы они могли лично поздравить победителя и еще двух гонщиков на подиуме.

— А за кого болеете Вы?

— А по мне не видно? — засмеялся мужчина. — Посмотри на эти красные футболки и шлемы вокруг, на плакаты, даже стаканчики с колой. Что между ними общего?

— Восемьдесят пять, — ответила я, уже догадываясь. — Это чей-то номер, да?

— Это номер самого лучшего пилота в Уотербери на данный момент. Гектора Соулрайда.

Он произнес это имя с такой откровенной гордостью, с таким восхищением, что мне стало не по себе. Должно быть, 85 считается священным числом в Уотербери. А Гектор у них вместо Иисуса Христа. От нетерпения я дергала ногой, постукивая ступней по железной перекладине. Мне хотелось, чтобы гонка поскорее закончилась.

— Почему вам всем так нравится Гектор? Почему лично Вы за него болеете? — кусая губу, обратилась я к своему новому знакомому.

Мужчина повернулся ко мне. Вид его выражал глубокое изумление.

— А ты его… не видела?

— Нет.

— НИКОГДА?

— Никогда.

— Ну тогда смотри. Сама все поймешь.

— Мне все так говорят.

— И они правы.

— Но почему? Почему вы все сводите к внешности? Зачем мне на него смотреть? — ощутив сильное раздражение, я повысила голос. — Вы хоть что-то знаете о нем, кроме визуального облика? За что вы любите его? Только за то, что он красивый? Я не понимаю!

До сих пор для меня является загадкой, отчего я тогда так разозлилась, и почему мужчину не обидели мои слова. Должно быть, Стивен Смит был слишком снисходителен к тем, кто впервые посещал гонки и вопросов имел гораздо больше, чем терпения. Выслушав мою тираду, мужчина коротко усмехнулся, а я попыталась взять себя в руки.

— Последний круг! Лидирует восемьдесят пятый, а с небольшим отрывом от него идет шестьдесят третий! Сорок девятый зашел на пит-стоп! — громогласно объявил один из комментаторов, и трибуны зашумели, размахивая бесчисленным количеством рук.

Складывалось впечатление, что здесь действительно собрался весь Нью-Хейвен — размеры стадиона это позволяли. И ребята из салона сейчас где-то тут, и Гвен, и Патрик, и Хартингтоны, и наверняка все, с кем я успела познакомиться. Может быть, даже тот приятный булочник.

Не выдержав напряжения, я резко поднялась, чтобы покинуть Гранж Пул Драйв. Но Стивен Смит схватил меня за руку — не грубо, но настойчиво. Я взглянула ему в лицо, нахмурившись.

— Нет, не уходи. Я тебе не позволю.

— Зачем мне оставаться?

— Не увидев финала, ты многое потеряешь. Сядь. Ты все поймешь.

Трибуны затихли, сотнями глаз наблюдая за экранами видеотрансляции. Последний круг оканчивался, комментаторы смолкли, и всеобщее напряжение накапливалось в невидимый глазу энергетический купол над автодромом, готовый рвануть мощнее атомной бомбы.

В воздухе носилось нечто пугающее и притягательное одновременно. Стало слышно, как надрываются для последнего рывка двигатели и повизгивают на резких поворотах шины. Болиды приближались издалека с левой стороны, над полотном трассы дрожал раскаленный воздух.

Я сама не заметила, как поднялась на ноги, подавшись всем телом вперед и вытянув шею. Оказалось, весь стадион почти синхронно сделал то же самое. От этой мысли мне стало на удивление волнительно, появилась слабость в коленях, вспотели ладони. Стивен Смит посмотрел в бинокль, что висел на его груди, и сообщил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Гектор и сынок Хартингтонов идут почти наравне.

— Черт возьми! — с досадой крикнул кто-то.

— Не может быть.

— Неужели Гектор?..

— Шестьдесят третий отстает от восемьдесят пятого на доли секунды, — доложил комментатор. — До финишной прямо остается совсем чуть-чуть. Но смотрите! Смотрите все! Пройдя шикану, Соулрайд делает рывок! Не может быть! Вы когда-нибудь видели подобное?!

На немыслимой скорости мимо нас пронеслось с десяток гоночных болидов. Тех, кто сидел в первом ряду, обдало ветром. Сквозь шум моторов кое-как стал слышен надрывный крик комментатора:

— СОУЛРАЙД ПРИХОДИТ ПЕРВЫМ!!!

Трибуны взорвались так, что у меня заложило уши. Люди, даже незнакомые, обнимались друг с другом. Под всеобщее ликование прибыли пилоты, оставшиеся в хвосте, и через пару минут нижние ворота открылись, освобождая проход на трассу. Первые ряды моментально хлынули туда, словно вода в пустой резервуар.

Людской поток подхватил меня, лишив всякой воли, и потащил за собой. Вырваться из него, чтобы покинуть автодром, было невозможно. Опасаясь, что толпа меня раздавит, если я продолжу двигаться в противоположном ей направлении, я на слабых ногах стала спускаться вместе со всеми.

Плотность болельщиков на самой трассе разжижалась из-за ее широты, но когда я оказалась там, мне уже отдавили ноги и ребра. Люди продолжали стекаться внизу, и не было тому конца. Вокруг кричали, размахивая клетчатыми флагами и красными майками, кто-то успел откупорить шампанское. Я не успевала следить за всем, что происходит, продолжая двигаться не по своей воле, и вдруг заметила что-то блестящее и гладкое, обтекаемое потоком людей с обеих сторон.

Никогда прежде я не видела настоящий гоночный болид так близко. Но едва я успела насладиться его геометрически верными формами, стремительными линиями и вытянутым корпусом, как показался второй, и третий, и еще один — прижатые к земле, плоские, с большими колесами на упругих рессорах, абсолютно гладкими шинами, они напоминали внушительных насекомых, приготовившихся к прыжку.

Люди обступали причудливые автомобили, а из открытых кабин вырастали мужские тела в шлемах, перчатках, сапогах и форме разной расцветки. Но наибольшая концентрация болельщиков наблюдалась в области красного болида под номером 85. Его пилот, кстати, вовсе не спешил показываться. В нетерпении я подошла ближе, насколько это возможно.

Мне было жутко интересно, совпадет ли реальный Гектор с тем, кого я себе представляла. А потому я стояла, смотрела и ждала, равная со всеми вокруг, испытывая сладостное возбуждение, эпицентр которого находился у меня в животе. Мне нужно было только взглянуть, одним глазком, и я бы ушла оттуда с чистой совестью. Это томительное волнение, когда находишься у границы неизведанного и вот-вот переступишь черту!