Пощечина с..ки - Кеннет Дж.. Страница 12

Я глубоко вдохнул и подумал о Лизе.

– Красивая девушка. Шампанское. Море развлечений. И очень умная. Получила полную стипендию в университете, - говорю я, ссылаясь на Техасский университет, престижное, щедро-финансируемое учреждение, которое помогало сформировать культуру Остина.

- Ей было девятнадцать, и сталкер обратил на неё своё внимание, - это случай, о котором я предпочитаю не вспоминать, и я делаю большой глоток, позволяя бурбону обжигать моё горло, когда всплывают воспоминания.

- Что случилось?

- Он напал на неё – ей повезло. Удалось избежать смерти, но он порезал ей лицо. Глубокие порезы зазубренным ножом. А потом он дал понять, что собирается закончить работу.

- Она наняла тебя?

- Она. Точнее, её отец, - наём – относительный термин. Я познакомился с Лизой через Керри, которая встретила её в тренажёрном зале Грегори, где они обе занимались на велотренажёрах. Поскольку ни у Лизы, ни у её отца не было денег, чтобы оплатить мои услуги, я взялся за это дело в качестве бартера, в обмен на то, что её отец выполнит кое-какую работу в кабинете, в моей квартире.

- Что случилось?

- Сталкер снова попытался, - я начинаю поднимать свой бокал, затем возвращаю его обратно. – Он мёртв.

- Ты убил его.

Я останавливаюсь, а затем наклоняю голову в знак согласия. Если честно, его смерть до сих пор преследует меня. Не то, что я убил его – я бы сделал это снова – а то, что увидел в его глазах. Я много чего видел, когда находился на службе, но не думаю, что я действительно верил во зло, пока не посмотрел в лицо этого человека.

Джез наблюдает за мной, и я знаю, что она может ощутить всю тяжесть, которую мы прояснили в нашей беседе. Она ничего не говорит, но тянется и берёт меня за руку. Мой инстинкт заключается в том, чтобы отстраниться, но вместо этого я не шевелюсь, удивлённый тем, насколько её прикосновение успокаивает.

Но это длится всего лишь мгновение. Затем я осторожно отстраняюсь.

– Извини.

- Нет, это…

- Я не ожидаю, что убью кого-нибудь на этой работе, - говорю я, намеренно пытаясь добавить легкомысленности. – Если, конечно, продюсер не мудак. Тогда мы можем обсудить премию.

Неуверенная улыбка касается её губ.

– Достаточно справедливо, - она наклоняет голову, глядя на меня. – Итак, наверное, ты понимаешь клиентов-подростков. И это звучит так, как будто ты также хорош в работе с защитой клиентов из мира развлечений.

- Абсолютно, - говорю я, оценивая поддразнивание в её голосе. – Но у меня есть такое ощущение, что это будет моим любимым заданием.

- Из-за моей сестры?

Я встречаюсь с её взглядом, и тяжесть, которая висела в воздухе, наконец, полностью исчезает, сменяясь чем-то не менее опасным.

– Нет.

Несколько минут мы просто смотрим друг на друга, на её щеках появляется слабый розовый румянец. Затем она допивает свой напиток и тянется за небольшим кошельком в портмоне-стиле, который она оставила на столе. Она скользит ремешком по руке, а потом неловко улыбается.

– Наверное, нам пора. Бьюсь об заклад, что твоя сестра уже подготовила контракт.

- Конечно, - я поднимаюсь, немного разочарованный. Не знаю почему – это не было так, как если бы это было свидание. Как будто мы собирались покинуть бар и отправиться вниз по Шестой Стрит, заскакивая в разные места, чтобы выпить и потанцевать, её тело близко прижималось бы к моему в толпе.

Этого не произойдёт. Но пока мы сидим здесь, я могу лелеять свои фантазии. И я ненавижу, что Джез бросила реальность мне в лицо.

Она в трёх шагах от нашего столика, и она оглядывается назад.

– Идёшь?

Тогда я понимаю, что она тоже взволнована. Она не думала платить, и сейчас она выглядела, как кролик, который смотрит на охотника.

Но этот кролик выглядел так, как будто она была рада быть съеденной.

По крайней мере, дело не только во мне.

Я бросаю сотню на стол – я знаю, что официантка, Мелани, изо всех сил пытается заработать на своё обучение – и следую за Джез к выходу на главную площадь.

Бар оживает вместе с улицей. И как в моей фантазии, толпа толкает нас ближе друг к другу. Я беру её за руку, якобы, чтобы довести до двери, но на самом деле потому, что хочу просто прикоснуться к ней, и к тому времени, как мы достигаем выхода и выходим в прохладный ночной воздух, я тяжело дышу, и капельки пота стекают по задней части моей шеи. Не от стремления выбраться оттуда, а от усилий борьбы с желанием, чтобы остаться.

Она всё ещё держит меня за руку, и когда я смотрю вниз и вижу наши переплетённые руки, вот и всё. Всё кончено. Я произношу молчаливую молитву и поднимаю голову, чтобы увидеть её лицо, и там отражается столько тепла, что это почти добивает меня.

- Пирс, - произносит она, но я просто притягиваю её к себе.

- Пошли, - говорю я, призывая её идти по улице быстрее, чем должен, так как она на каблуках, но я не могу больше ждать. И когда мы спустились на два квартала ниже по улице, я потянул её в служебный переулок около своего офиса и прижал к стене, поймав в клетку своих рук.

- Извини, - произношу я. – Но я должен. – Я скольжу пальцами в эти густые тёмные волосы, удерживая её голову неподвижно, и утверждаю её рот своим.

Это, наверное, самый удивительный и пугающий момент в моей жизни. Джез, мягкая и тёплая в моих руках, сопоставима страху, что она оттолкнёт меня и ударит по лицу.

Но она не делает этого. Вместо этого, её губы раскрываются, и она наклоняется в поцелуе, её рот такой же горячий и дикий, как и мой. Одна рука обхватывает меня за шею, притягивая ближе, а другая прижимается к моей спине, заставляя изогнуться.

Я твёрдый, как сталь, и она берёт на себя весь мой контроль, чтобы не положить руки на разрез её юбки и не сорвать с неё эту проклятую вещь. Я хочу проскользнуть к ней между ног, и ощутить её желание. Я хочу склонить голову и припасть к её груди. Я хочу её раздеть и трахнуть, пока она не взорвётся в моих руках, а потом будет умолять меня сделать это снова.

Но я не могу, и поэтому этот поцелуй – этот единственный дикий поцелуй в грязном переулке – это наша замена чистым простыням и дикому сексу, и я просовываю свой язык глубже, максимально используя его. Она на вкус, как бурбон и секс, и когда наши языки воюют, а зубы сталкиваются, я боюсь, что это так дико и так бешено, что мы собираемся пустить кровь.

Но мне всё равно. Всё, что я хочу, так это – этот момент. Я хочу только её.

Она практически тает напротив меня, и я теряю рассудок. Мои мысли сводятся к основным, примитивным потребностям, так что я едва могу выдержать это.

Моя квартира находится всего в нескольких кварталах. Я могу выйти на улицу. Поймать такси и отвезти её домой.

Это был бы смелый шаг. Но с другой стороны, так целовать её в переулке.

Но, конечно, мы не можем.

- Джез, - произношу я, с сожалением разрывая поцелуй. Она открывает глаза, и каким-то чудом я становлюсь ещё твёрже, когда вижу, как дикое, очевидное желание мелькает в её взгляде.

- Мы не можем, - шепчет она, и хотя слова, как нож режут меня, но знаю, что они были неизбежны.

- Знаю.

Она хмурится.

– Тогда почему…?

- Потому что я никогда не сплю с клиентами, - говорю я, молча проклиная своё собственное строгое правило. – Но я должен был попробовать тебя – только раз – прежде чем мы подпишем контракт.

Глава 8

Любой, кто когда-либо говорил, что наблюдать за процессом съёмок фильма – захватывающее зрелище – проклятый лжец. Это интересно первые пятнадцать минут, когда вы только приехали, а команда занята настройкой света или одеванием героев, или делая всё возможное для съёмочной команды.

Потом вы видите, как много людей сидят без дела, которые вовлечены в процесс. Сидят, ждут и молчат. И это дубль за дублем.

Я уверен, что это всё увлекательно, если ты состоишь в актёрском составе или съёмочной команде. Но, что насчёт наблюдателя? Честно говоря, это скучно.