Дзержинский - Тишков Арсений Васильевич. Страница 50
29 сентября Ленин прислал письмо в ЦК, торопит с восстанием: «Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом» [31]. Дзержинский полностью разделяет ленинскую оценку момента, делает все, чтобы ускорить подготовку восстания.
Каждый день заполнен до отказа. Работа в Секретариате ЦК, в большевистской фракции ЦИК, в ЦИК групп СДКПиЛ, выполнение различных поручений Центрального Комитета. Много сил вложено в ликвидацию корниловского мятежа.
Когда по тайному сговору с Керенским верховный главнокомандующий Корнилов 25 августа двинул с фронта на Петроград 3-й конный корпус, партия большевиков призвала рабочих и солдат встать на защиту революции. Положение осложнилось тем, что генерал Корнилов формально выступал против Временного правительства. Ленин выработал гибкую тактику: мобилизовать массы на разгром контрреволюционного мятежа, не прекращая разоблачения буржуазного Временного правительства.
По инициативе большевиков при Центральном Исполнительном Комитете Советов был создан Комитет народной борьбы с контрреволюцией. Дзержинский вошел туда от ЦК большевиков. На него легло проведение в жизнь решений и указаний ЦК по борьбе с мятежом. И он сумел вдохнуть в этот довольно пестрый по своему составу комитет свою энергию и волю.
Вместе с другими большевиками Дзержинский формирует и направляет навстречу корниловцам отряды рабочих, поднимает боевую готовность революционных частей Петроградского гарнизона, создает комитеты борьбы на периферии, рассылает людей. По ордерам, подписанным Дзержинским, из Петропавловской крепости и Новочеркасских казарм отгружается оружие на заводы и фабрики для красногвардейцев.
Продвижение корниловцев приостановлено 28 августа у станции Дно. У Луги завязли перед взорванными путями эшелоны туземной дивизии генерала Крымова. Порыв белого генерала выдохся. Мятеж подавлен.
А оружие осталось у рабочих, остались и комитеты борьбы с контрреволюцией, вырос престиж партии большевиков, единственной партии, готовой не на словах, а на деле защищать революцию и двигать ее дальше…
Дзержинский встал, подошел к узкому высокому окну Смольного. Лицо его посуровело. Феликс Эдмундович был не удовлетворен собой: работает много, а производительность, эффективность, если взглянуть с точки зрения задач, стоящих перед партией, низкая. В чем причина? Дзержинский видел ее в том, что согласился войти в Центральный Комитет партии — взялся за обязанности, превышающие его силы.
Если бы товарищи подслушали его мысли, они наверняка сказали бы: «Нет, Феликс, ты не прав. Просто живет в тебе неуемная жажда деятельности, вечно тебе кажется, что сделано еще мало. Потому-то ты и взваливаешь на свои плечи все новые и новые дела и обязанности?.
Но товарищи не могли услышать его мысли. И не могли ничего сказать. Феликс Эдмундович ответил на них сам. Он снова сел за стол и начал намечать, что надо сделать завтра, стараясь максимально уплотнить свой день.
А Ильич все торопил. Не успел ЦК рассмотреть его письмо от 29 сентября, как 1 октября он уже шлет новое. Ленин адресовал его ЦК, ПК, МК и членам Советов Питера и Москвы — большевикам. «Большевики не вправе ждать съезда Советов, они должны взять власть тотчас…
Медлить — преступление. Ждать съезда Советов — ребячья игра в формальность, позорная игра в формальность, предательство революции.
Если нельзя взять власти без восстания, надо идти на восстание тотчас». И снова подчеркивает: «Ждать — преступление перед революцией» [32] *.
Центральный Комитет принял решение о переезде Владимира Ильича Ленина в Питер, чтобы «была возможной постоянная и тесная связь» с ним. 7 октября 1917 года Ленин нелегально прибыл в Петроград.
После его приезда подготовка вооруженного восстания сразу встала на практические рельсы.
Уже 10 октября состоялось заседание ЦК с докладом Ленина о текущем моменте.
С напряженным вниманием слушают члены Центрального Комитета доклад.
— Политически дело совершенно созрело для перехода власти… Политическая обстановка… готова. Надо говорить о технической стороне.
Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это значит усложнять нашу задачу [33], говорит Ильич.
Против восстания Каменев и Зиновьев. Сомневаются. Предлагают отложить вопрос до съезда Советов, который созовет Учредительное собрание. Вот тогда и решать вопрос о власти «демократическим путем».
Но их никто не поддерживает. Десятью голосами против двух принимается ленинская резолюция:
«…Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…»
С явным удовлетворением Феликс Эдмундович голосует «за» и тут же выносит на обсуждение ЦК «практический вопрос»:
— Восстание потребует быстрого и гибкого разрешения многих вопросов. Мы не сможем всякий раз ожидать решения ЦК. Предлагаю выделить из состава ЦК более узкое бюро для политического руководства восстанием.
Предложение поддержали. После короткого обсуждения было создало Политическое бюро ЦК из 7 человек во главе с Лениным.
Собрание закончилось поздно ночью. По иронии судьбы решение о вооруженном восстании было принято на квартире меньшевика Н. Н. Суханова, ярого противника восстания. Сам Суханов был в отъезде, а его жена, Т. К. Суханова (Флаксерман), большевичка, по просьбе Свердлова предоставила квартиру для заседаний ЦК.
На улице лил мелкий, но сильный осенний дождь. Порывы ветра бросали в лицо брызги. Настоящий октябрь.
Дзержинский видел, как Ленин поднял воротник своего старенького, «подбитого ветром» демисезонного пальто. В следующую минуту Феликс Эдмундович уже сбросил свой плащ и накинул его на плечи Ленина.
— Позвольте, что вы делаете? Я же не ребенок, — протестовал Владимир Ильич, пытаясь снять плащ.
— Никаких отговорок! Извольте надеть, иначе я вас не выпущу.
Дзержинский подмигнул верному телохранителю Ленина Эйно Рахья — помоги, мол, что тот и сделал с превеликим удовольствием. Они одели Ильича. Не обращая внимания на его негодование.
Вернуть плащ Дзержинскому Эйно так и не успел — навалились дела поважнее [34].
В Центральном Комитете развернулась напряженная организаторская работа.
Рассылалась литература и указания. В качестве уполномоченных ЦК для подготовки восстания на местах поехали К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, С. М. Киров, В. В. Куйбышев, М. В. Фрунзе, Е. М. Ярославский.
Подготовку восстания в Петрограде Владимир Ильич взял под свой личный контроль.
15 октября он вызвал к себе Дзержинского.
Феликс Эдмундович по дороге тщательно проверял, нет ли «хвоста», и появился на Сердобольской улице у квартиры Фофановой, только убедившись в отсутствии наблюдения.
В щель сквозь приоткрытую, оставшуюся на цепочке дверь показалось настороженное лицо неизменного Эйно Рахья. В прихожей Рахья, предварительно заперев снова дверь на все запоры, помог Дзержинскому снять шинель. Карманы Эйно оттопыривались от двух револьверов и гранат. Да, несладко пришлось бы непрошеным гостям от встречи с этим молчаливым финном. Рахья обладал еще и недюжинной силой.
Ильич был одет по-домашнему: без пиджака, в туфлях-шлепанцах и без парика. Таким он показался Дзержинскому еще проще, роднее.
Ленин начал расспрашивать его о том, что делается в Центральном Исполнительном Комитете Советов, какие сведения поступают туда с периферии. Затем разговор перешел на «военку». Дзержинский был тесно связан с этой организацией. По поручению ЦК он вместе со Свердловым улаживал конфликт, возникший у руководителей «военки» со Сталиным и Смилгой, осуществлял наблюдение за органом Военной организации — газетой «Солдат» — и особенно сблизился с руководителями «военки» в дни подавления корниловского мятежа. Сейчас, в преддверии вооруженного восстания, Владимира Ильича заботило действительное влияние «военки» в частях Петроградского гарнизона. Об этом он и расспрашивал Дзержинского.