Дань кровью (Роман) - Юнак Виктор. Страница 64

Недолгим было счастье короля Твртко I. Страшная болезнь, начавшая подтачивать здоровье Доротеи еще при дворе Людовика, окончательно одолела королеву. Через пять с небольшим лет замужества Доротея умерла, так и не родив коронованному мужу наследников. Вскоре Твртко женился на Елице, дочери видного боснийского великаша. Фрейлиной при дворе новой королевы была властелинка Вукосава. Твртко приметил ее еще во время свадьбы. Белоснежные локоны, высокий лоб, большие глаза с длинными ресницами, маленькие алые губки делали Вукосаву неотразимой. И хотя Елица тоже не была дурнушкой, ей все-таки не хватало того внутреннего света, который озарял ее фрейлину.

Вукосава вскоре и сама почувствовала на себе внимание короля. Ей это польстило, хотя, не желая неприятностей ни своей госпоже, ни своему жениху Радичу Санковичу, сыну известного великаша Санка Милтеновича, она сочла благоразумным поменьше находиться в свите королевы и тем самым реже попадаться на глаза Твртку.

Впрочем, Елица и без этого заметила внимание своего супруга к Вукосаве и была весьма признательна той, когда она скрывалась от короля. Но долго так продолжаться не могло. К тому же Елица, как и Доротея, оказалась бесплодной. Дошло даже до того, что Твртко сам засомневался в своей способности иметь детей. Может быть, в отсутствии наследника виноват он, а не его жены?

Однажды теплым июньским вечером Твртко прогуливался по дорожке в дворцовом саду. Полная луна освещала Сребреницу. Сверчки затянули свои серенады. Твртко любил эти вечерние прогулки в одиночестве. Они успокаивали его перед сном и как бы наполняли новой силой. И думалось в такие минуты хорошо… Вдруг он увидел в одной из беседок знакомый профиль. Девушка сидела, облокотившись на резной столбец беседки, и, казалось, слилась с самой природой, глядя на звезды и не замечая ничего вокруг. Оглядевшись по сторонам, Твртко убедился, что Вукосава была одна. Он так же твердо, как и при решении государственных вопросов, приблизился к беседке.

— Я рад приветствовать, хоть и в столь поздний час, самый прелестный цветок в своем саду.

Вукосава вздрогнула и даже вскрикнула от неожиданности и испуга.

— Из-за вашего величества я едва не лишилась чувств. Сердце чуть не выскочило из груди.

— Прошу прощения за причиненные тебе неудобства, однако я не мог смириться с тем, что ты скучаешь одна в такой прекрасный вечер. — Твртко вошел в беседку и сел рядом с девушкой.

— Я люблю по вечерам приходить сюда. Здесь так легко дышится.

— Мне кажется, что ты любишь приходить сюда не только по вечерам, ибо я давно уже не видел тебя во дворце в свите ее величества королевы Елицы.

Вукосава не нашлась, что ответить, лишь опустила голову и прикрыла глаза. Сердце ее учащенно билось от близости этого человека. Нет, лучше встать и уйти. Однако ноги будто ватные. О Боже, что же ей делать? Ей помог случай: в этот момент невдалеке замаячила чья-то фигура. Твртко подошел к ней вплотную и положил свою ладонь на ее задрожавшие пальцы.

— Прошу тебя, Вукосава, не скрывайся от меня. Если кого и не хватает мне, когда я вижу королеву с ее свитой, так это тебя.

Через миг он исчез, будто его и не было, будто это видение поиграло с ней и бросило. А между тем фигура, вспугнувшая короля, приблизилась и Вукосава узнала в ней Радича Санковича. Он искал ее.

Но сердцу не прикажешь. Чувство влекло короля и фрейлину друг к другу и вскоре скрывать его стало невозможно. Да и королева Елица понимала, что ее бесплодие является главной помехой в браке с королем, потому и мирилась с присутствием в собственной свите фаворитки Твртка. Естественно, Радич Санкович разорвал с Вукосавой все отношения.

Через год с небольшим Вукосава родила Твртку сына, получившего при крещении имя отца. Отцовства Твртка никто не отрицал и не оспаривал, но в будущей борьбе за власть Твртко II почти никакой роли не играл, ибо был внебрачным сыном.

— Руби, руби их! Не давай им уйти! Сбоку, сбоку отсекай!

Властелин из Тьентишта Милош Обилич во главе своей дружины гнался за шайкой османов, давно хозяйничавших в здешних местах. А места, надо признать, богатые — самая сердцевина торгового пути из Верхнего Подримья в Дубровник. Османы давно уже чувствовали себя хозяевами и практически безнаказанно грабили и жгли. Но чаша терпения переполнилась. Милош Обилич, собрав немалую дружину, решил проучить разбойников. В живых мало кто остался. Милош возвращался домой победителем. Окрестные села с благодарностью приветствовали его, приглашали принять участие в гуляниях или хотя бы пройти в круг коло.

О силе и красоте властелина Милоша ходили целые легенды. Говорили, что он запросто может руками вытащить из стойла коня и одним ударом может разрубить полено любой толщины. Правда, сам Милош, когда слышал подобные речи, лишь смеялся, сверкая белыми зубами, и, отмахиваясь рукой, молча отходил в сторону. И слуги, и себры, да и другая властела любили его. Он был человеком слова и долга. Честь для него была превыше жизни.

— Думаю, что османы теперь здесь не скоро появятся, — повернулся Милош к своему оруженосцу Юраю.

— Да, господин, мы их здорово проучили.

— И все-таки нужно держать ухо востро. Расслабляться нельзя ни в коем случае. Вукашин с Углешей на Марице показали всем, чем чревато такое расслабление.

Наконец дружина Милоша въехала в родной Тьентишт и остановилась у ворот господского замка. Внимание привлек разгоряченный спор управляющего Слободана, с каким-то седым ссохшимся стариком, рядом с которым стоял кряжистый мускулистый паренек. Старик что-то пытался доказать Слободану, постоянно указывая рукой на мальчишку, а управляющий нетерпеливо отвечал ему, жестикулируя своей единственной правой рукой. Левую он потерял в битве на Марице.

Увидев приближающегося Милоша, Слободан облегченно вздохнул.

— Замучил ты меня, старик. Но Бог, видать, милосерднее тебя. Повернись назад. Приехал господин Милош.

— Что случилось, Слободан? — Милош Обилич, не слезая с коня, приблизился.

— Да вот, господин, этот старик все считал, что я скрываю тебя от него, а у него к тебе якобы некая важная просьба.

Старик подошел к Милошу и взял коня под уздцы.

— Дозволь обратиться к тебе, светлый господин.

— Говори, старик, коли что важное имеешь. Только скажи для начала, кто ты и откуда прибыл.

— Я Миливое, сын себра Жарко из села Лисцы. А привела меня к тебе нужда. О силе и справедливости твоей, господин Милош, ходят легенды, о доброте твоей и вовсе были слагают…

— Говори о деле короче, старик, — недовольно прервал его Милош. — У меня нет времени выслушивать твоих словес плетенье. Я устал после резни с османами, и мне хочется отдохнуть.

Дружина уже спешилась и разбрелась по замку, шумно празднуя свой успех. Рядом с Милошем, правда, тоже спешившись, остался только Юрай, да чуть в стороне стоял управляющий Слободан.

— Взгляни на этого отрока, господин, — дед Миливое Жаркович повернулся к Вуку и взмахом руки подозвал его к себе. — Разве дашь ты ему десять лет? Взгляни, какой он сильный и не по годам развит и сообразителен. Я научил его также без промаха стрелять из лука и рубить мечом с плеча и правой и левой рукой, в чем ты можешь легко убедится. Но разве не юнак-богатырь стоит перед тобой?

Милош спрыгнул с коня, отдав поводья Юраю. Прошелся вокруг Вука, прочно стоявшего на земле, широко, по-мужски расставив ноги, перебросив через плечо лук и прижимая сбоку набитый стрелами колчан.

— Он с двадцати шагов попадает стрелою в яблоко, одним ударом может перерубить толстое полено, — продолжал нахваливать внука старик.

В этот момент Милоша окликнул Юрай.

— Господин, глянь-ка на небо.

Милош задрал голову вверх. Там летела стая уток.

Вук понял намек без слов. Еще только собирался Милош предложить мальчишке продемонстрировать свое умение, а Вук уже снял с плеча лук, вынул из колчана длинную стрелу, натянул тетиву, прицелился. Пораженная насмерть утка упала на землю под одобрительные возгласы увидевших это дружинников. Милош цокнул от удовольствия языком и обратился к Миливое: