Продажные ангелы - Лобутич Миа. Страница 19

«Да ты сейчас взлетишь от счастья», — говорили ей соседские тетушки, а девушка только отмахивалась. Вот и взлетела. На подъезде к Москве выскочила на встречную полосу, и… сразу насмерть. Что ее потянуло на встречку? Какие только версии ни рассматривались потом, но главной неофициальной версией было то, что Аленку банально сглазили.

Что тут скажешь, причины для зависти, конечно, были. Аленка всегда было симпатичной, видной девушкой. В школе училась на одни пятерки, уводила у подруг лучших парней. Сама поступила в престижный московский вуз, устроилась на высокооплачиваемую работу и в конце концов обзавелась богатым любовником, который даже позвал замуж.

Впрочем, сейчас уже не важно, что стало причиной такого жестокого конца Аленкиной жизни: зависть, несоблюдение правил дорожного движения или просто судьба. У Аленки осталось двое любимых людей: мама, Роман и еще немецкая овчара Дюк, которого они с любимым завели почти сразу, как стали жить вместе. Эти трое остались совсем одни, когда она ушла… Роман регулярно навещал маму Алены, помогал деньгами, недавно даже купил ей хорошую однокомнатную квартиру в Москве. Только она, мама его любимой женщины, могла понять его горе, только она могла сказать ему то, что он хотел слышать, только с ней он не отказывался общаться последние несколько месяцев. Ну, не считая разве немецкого овчара Дюка, который тоже оплакивал хозяйку по-своему, по-собачьи.

Герман не мог не видеть страданий брата, много раз пытался поговорить с ним, но каждый раз наталкивался на стену. Друзья не раз то ли в шутку, то ли всерьез советовали Герману познакомить брата с миленькой заботливой девушкой, и он, подумав, решил воспользоваться их советом. И буквально в тот же вечер заметил Вику. У нее с Аленой было что-то общее. Похожие черты лица, фигура, даже необычная манера одеваться. Правда, Алена была блондинкой, а Вика на несколько тонов темнее. «Ничего, исправим», — подумал Герман и сразу принял решение.

Вика должна была постараться понравиться Роме и, в случае благоприятного стечения обстоятельств, получила бы крупное вознаграждение.

— Если у тебя получится, — объясняла Дана, — Гера палки в колеса вставлять не будет. Даже в том случае, если все зайдет дальше, чем нужно.

Вика слушала, как завороженная. Роман уже нарисовался в ее голове рыцарем печального образа, вечно оплакивающим свою любимую. Только вот спасать его ей совсем не хотелось. Но самое неприятное было в том, что ей, как она догадалась из слов Даны, скорее всего придется перекраситься в блондинку для окончательного сходства с Аленой. И дело даже не в том, что Вика что-то имела против белокурых красавиц. Просто она была абсолютно уверена, что никогда не изменит свой натуральный цвет волос, всегда гордилась им, а тут…

— Неужели же я на самом деле так на нее похожа? — спросила Вичка.

— Честно говоря, — на секунду задумавшись ответила Дана, — лично я особенного сходства не вижу. Да, есть некоторые моменты. Ну например, когда я впервые увидела Алену, она мне показалась похожей на какую-нибудь стильную французскую учительницу. С тобой… — Дана подошла к окну, и стала что-то искать за занавеской. — С тобой то же самое. Слушай, — она понизила голос до шепота, — ты не балуешься случаем?

— Балуюсь? Балуюсь чем? — не поняла Вика.

— Травку куришь? — нетерпеливо спросила Дана и, тихо подойдя к двери, проверила, нет ли кого рядом.

— Я вообще не курю, и тебе не советую, — ответила Вичка, присев на край тумбочки.

— Еще одна, — скорчив гримасу, прогнусавила Дана. — Вы с Гериком очень подходите друг другу. Хочешь, уступлю?

— Нет, спасибо, — прогнусавила ей в ответ Вичка. — Чужого мне не надо.

— Да кто тебе даст? Тоже мне обрадовалась, — Дана зачем-то залезла под кровать и, пыхтя, вытащила оттуда одну самокрутку. — Вот она, моя хорошая, — пропела она и чиркнула зажигалкой.

— Ты их что, по всему дому разбрасываешь? — спросила Вичка.

— Не-а, — хихикнула Дана, — по всему нельзя. Если Герик узнает, убьет. Он думает, что я курить бросила, но как видишь, ошибается. А если узнает, что дома есть травка, пиши пропало.

Дана с разбегу прыгнула на кровать с сигаретой во рту и с хулиганской усмешкой уставилась на Вичку.

— Ну, что думаешь делать? — спросила она.

— Я вот только не понимаю, он что, сам не мог себе кого-нибудь подыскать? — осторожно поинтересовалась Вичка.

— Тут такое дело… — нехотя начала Дана. — В общем Ромчик с детства не совсем здоров, понимаешь? С девушками у него всегда были проблемы. Богатые ведь тоже плачут.

— Что же это у него за болезнь такая? — забеспокоилась Вика.

— Это ты у него как-нибудь сама спросишь, — ответила девушка с хитрой усмешкой. — Да ты не бойся, не заразно это.

Вика немного успокоилась.

— Как думаешь, — поинтересовалась она, — перекрашиваться обязательно?

— А мне вообще по барабану, — заявила Дана. — Это ты у Германа спрашивай. Как он тебе, кстати?

— Герман? — Вика на секунду задумалась — Мутный какой-то. Я его еще не поняла.

— Мутный-то, может, он и мутный, здесь ты права. Ему по службе положено. Правда, сейчас он вроде как на пенсии. Но вообще он классный, хоть и старенький немножко. — На секунду ее голос стал серьезным. — Иногда мне кажется, что я даже его люблю. Правда-правда. — Она прижала палец к губам и снова хихикнула. — Только никому не говори!

— Не скажу, — кивнула Вичка. — А как ты с ним познакомилась, если не секрет? — поинтересовалась она.

Дана, как кошка, потянулась на кровати.

— Секрет, — отрезала она. — Скажу одно, это было совсем не гламурно. Ну а если серьезно, он вытащил меня из такой грязи, что лучше не вспоминать. И за это я ему буду благодарна до конца своих дней… Наверное, — добавила она после секундной паузы.

— И долго ты уже с ним? — спросила Вика.

— В январе будет четыре года, — не задумываясь, ответила Дана. — Слушай, оставайся, — вдруг сказала она. — В конце концов, вряд ли тебе скоро представится вариант получше. Или тебе есть что терять? Может, все у вас и получится. Хотя, по правде говоря, Ромка мне никогда не нравился, скучный до жути. Не то что его брат.

Вика посмотрела на часы.

— Уже третий час, — как бы между прочим заметила она. — Ты всегда так поздно ложишься?

— Я редко ложусь раньше пяти утра, — ответила Дана. — Герик ложится, а я слоняюсь по дому, как вампирша, баб Надю пугаю. Рисую, музыку слушаю, танцую тут сама с собой, как чокнутая. У меня вообще вся жизнь ночью начинается. Сплю-то я до обеда, а то и дольше. Чаще всего здесь, в этой комнате прячусь. Она моя любимая.

— Красивая комната, — подтвердила Вика.

— Моя работа, — гордо заявила Дана. — Здесь все я сама сделала. Стены расписала, кровать отреставрировала немного, даже кафель в ванной сама выкладывала.

— Значит, птицы — это твоя работа? — удивилась Вика.

— Конечно, я ведь чуточку художник, — почему-то с грустью ответила Дана. — А теперь, значит, здесь будешь жить ты? Или нет?

Вика молчала. Происходящее казалось ей не очень-то и реальным. Поэтому никак не получалось отнестись к этому серьезно. «Может, — подумала она, — если то же самое мне повторит Герман, все станет по-другому? Во всяком случае, он хотя бы не будет обкуренным анашой».

— Ты случайно есть не хочешь? — спросила Дана.

— Да нет, я хорошо пообедала, — ответила Вика. — Мы, питерские, вообще едим немного. Говорят, дело в блокадных генах.

— Да, я слышала, — кивнула Дана. — Тогда ложись. Ты, наверное, спать хочешь, — добавила она с явной надеждой на Вичкин отрицательный ответ.

— Не очень, — помотала головой Вичка. — Можем еще поболтать.

Они просидели до самого утра. Вике было так удивительно спокойно в этом старом уютном доме, что совсем не хотелось никуда уходить. Ноябрьский холодный ветер шевелил за окном ветви деревьев, но здесь, внутри, было совсем тепло. Вике казалось, что она уже очень давно в этом доме, что давно знакома с Даной и баб Надей. Даже невидимый немецкий овчар Дюк уже не казался ей чужим. Девушке вдруг так до боли захотелось быть частью этого мира! Дана лежала рядом и чуть слышно посапывала.