Русская фантастика – 2018. Том 1 (сборник) - Гелприн Майкл. Страница 19

– Нет, телу очень просторно, – улыбнулся я в ответ. – То же самое ощущение, что и в платье. Тело дышит.

– Да-да, понятно! – покивала девушка, обмазывая меня восхищением, будто пирог кремом. Давненько меня не посещали столь вкусные ассоциации… «Дар Божий или подстава сатаны?» – задался я вопросом.

– Отец Борис! – ожила телефонная трубка. – Меня зовут отец Андрей. Я иеромонах, секретарь патриарха…

Слышимость была отличной. Портье склонила голову набок, глядя на меня с полуулыбкой.

– Очень приятно, отец Андрей! – воскликнул я, оробев.

В Церкви, конечно, все равны – перед Богом. Но иерархия среди священства есть, и не просто есть, а начинается от Иисуса Христа. Проще говоря, секретарь патриарха для служителя – то же самое, что секретарь президента для обывателя.

– Мне тоже приятно… – с паузой ответила трубка. – Я могу записать вас к патриарху на послезавтра.

– Хорошо, – смиренно ответствовал я.

– Тогда до четверга. Вы записаны на 12 часов. До свидания…

Я положил трубку и осторожно, стараясь сделать это незаметно, выдохнул. Постоял молча, не поднимая глаз и запоминая время. В животе заурчало, я воспринял это как руководство к действию и начал смущенно:

– Скажите, Эльвира…

– Зовите меня Эля, отец Бориска! – звонко поправила девушка. Она изучающе смотрела на меня, пытаясь определить причину смущения.

– Хорошо… Эля, где я могу перекусить?

Священники – удивительные люди. Они не стесняются носить странную для большинства одежду, но смущаются озвучивать естественные потребности. Я был уверен, что эта мысль промелькнула у нас обоих одновременно.

– В гостинице есть ресторан! Сто баксов, и целый день сытый! – выдала девушка без раздумий.

Мне стало неловко, что я бедный человек. Чувство возникло неожиданно и не пропадало. Разделаться с ним так, как я разделался утром с похотью, не хватало духовных сил. Я замялся и, кажется, покраснел. Эля все поняла правильно:

– Но… хороший повар сейчас в отпуске, и лучше в ресторан не ходить, – милосердно сказала она. – В трехстах метрах отсюда есть классное кафе. Прямо на Таганке! Выйдите на улицу перед храмом Мартина Исповедника и направо… до магазина «Звездочка», в этом же здании и кафе. Запомнили?

– Да, – кивнул я.

– Там вкусно и… дешево! – лучисто улыбнулась девушка.

– Спасибо, Эля! Ну… я пойду?

Выглядел я сейчас смешнее некуда: не нашел лучшего выхода из ситуации, чем задать тупой вопрос.

По счастью, меня ощутимо толкнули в бок. Хамом оказался крепколобый, коренастый человек с решительным лицом. Полностью лысый, с тяжелыми руками.

– Здрасте! – буркнул он портье, потеснив меня у стойки.

– Здравствуйте, господин Сивушов! – ответила Эля со скучной казенной гримасой.

– Приятного аппетита! – кивнула она мне с теплотой и снова кисло улыбнулась постояльцу:

– Желаете молвить?

Я пошел к двери. Из-за спины доносился сердитый голос:

– Я как честный кинопродюсер, привыкший к комфорту, буду жаловаться вашему начальству на недопустимые условия проживания. Сегодня утром…

Нужное кафе я нашел без проблем. Оно находилось на втором этаже двухэтажного белого особнячка и было скорее столовой комплексных обедов. Обстановка несколько «совковская»: фанерный стол с подносами, горка с вилками-ложками, касса с кассиром и два окошка – одно для раздачи, другое для грязной посуды. Чуть в стороне в этом же помещении ютилась стойка-магазин с напитками навынос, барменом и сигаретами.

У окна выдачи обедов наблюдалась небольшая очередь. Это позволило мне вдумчиво прочитать меню, которое стояло на специальной подставке и было написано от руки.

Я сунул поднос в окно выдачи, поднял глаза и увидел раздатчицу, разбитную бабу лет пятидесяти. Выглядела она до ностальгичного мрачно. Судя по искривившей полное лицо ухмылке, советской тут была не только обстановка, но и обслуживание. Я любезно улыбнулся:

– Будьте добры, комплексный обед номер один.

– Последний только что забрали, – равнодушно просипела баба.

– Давайте тогда второй обед, – вздохнул я. – Но, если можно, без котлеты.

Раздатчица подтянула разнос к себе и выдала сварливо:

– У нас не котлеты, а шницели.

– А разве шницель – это не котлета? – зачем-то полез я на рожон.

– Нет, – кратко ответила баба, наливая суп из невидимой мне посуды. Бухнула тарелку на поднос. Немного подумала и закончила мысль: – И цена у них разная.

Я вспомнил, что я священник, и отпустил на волю свою гордыню:

– Хорошо, пусть будет по-вашему… Не могли бы вы мне дать второе блюдо без шницеля?

– Не могу! – отрезала раздатчица, подвигая ко мне заполненный едой поднос. – У нас комплексный обед, а не ресторан.

Ничего не оставалось, как взять поднос и отойти. Меня догнал ехидный вопрос:

– Думала, святоши питаются одним Святым Духом. Ан нет, тоже пожрать любите. Да?

– Если вы желаете вывести меня из себя, то у вас не получится! – ровно разъяснил я, остановившись, но не поворачиваясь.

– Да пошел ты на хрен! – взвился голос раздатчицы.

– Прости тебя Господь, – степенно произнес я и отошел к кассе.

– Я не нуждаюсь в Его прощении! – ударил в спину вопль. – Он забрал у меня сына! Слышишь ты, чертов святоша?!

Я все-таки обернулся. Раздатчица высунулась из своего окошка прямо перед носом сконфуженного юноши в очках. Выкрикнув непечатное ругательство, баба погрозила мне кулаком и втянулась обратно.

Люди теряют близких, вместе с ними теряют и веру. Так бывает. Они не хотят понять, что Господь творит только добро, а смерть родного человека, причем несправедливая, с нашей точки зрения, не Его рук дело. Другой вопрос, что Бог это допускает. Однако, в конце концов, Он наделил нас свободой самоопределения и не может слишком часто вмешиваться в человеческое бытие, иначе Его план насчет людей потеряет смысл.

Я рассчитался на кассе и с подносом в руках направился в обеденный зал, выискивая глазами пустое место. Сделал шаг, второй, третий… На четвертом я столкнулся с человеком, который вынырнул сбоку и ткнулся в мой поднос. Мой обед закачался, суп расплескался, лапша просыпалась, компот пролился… Человек мгновенно оценил ситуацию, и его сухие ладони твердо легли поверх моих задрожавших рук. Таким образом, большая часть еды была спасена.

Моим недоуменным очам предстали проницательные глаза, изящный жесткий рот, гладко выбритый подбородок… Незнакомец был примерно моего роста. Мы разглядывали друг друга пару секунд, потом он сказал с легкой ухмылкой:

– Прости меня, святой отец! – подмигнул, отпустил мои руки и отошел к бару. Я глянул вслед и заметил, что он одет в комбинезон абсолютно синего цвета. Человек подошел к стойке магазина и попросил у бармена:

– Дай-ка мне, приятель, бутылку кваса! И не открывать, строго с собой!

Свободный столик я нашел. Разгрузился и за десять минут съел все, кроме котлеты. Я находился в добровольном посту в связи с поездкой к самому патриарху, а пост не допускал вкушания мяса. Но не пропадать же добру?.. Котлету можно отдать бомжу или бездомному животному. Я допил чай и завернул котлету в салфетку. Немного посидел, отдыхая от еды и бездумно скользя взглядом по залу.

Странно, но за время моей трапезы ни один человек не изъявил желания сесть рядом. Зал переполнен, мой же столик самый ближний к кассе. Неужто я такой страшный в своем наряде и с бородой?.. Я улыбнулся, встал и, подхватив поднос с грязной посудой и котлетой, хотел понести его к окошку. Нога моя зацепилась за боковой стул, чуть выдвинув его из-под стола. На спинке стула висела изящная подзорная труба на кожаном ремешке. Где-то тридцати сантиметров длиной, без футляра. Отставив пока поднос, я ощупал и внимательно осмотрел сей прелюбопытнейший предмет. Было ясно, что забытая посетителем труба – антиквариат, представляющий немалую ценность. Осмотр окрестностей мало мне помог, но натолкнула на мысль подойти сначала к кассиру, а после к бармену в магазине напитков.