Почти понарошку (СИ) - Светлая et Jk. Страница 28
- Зануда ты, Дашка, - рассмеялся Герман. Достал бокалы, конфеты. Бутылка открылась с тихим вздохом, и Гера провозгласил тост: - Еще раз поздравляю! Родителям звонила?
- Нет… Сначала на метро ехала, потом домой спешила.
- Давай звони!
- Да? Ну да…
Даша бросилась в коридор разыскивать сумочку, в сумочке – телефон. И вскоре до него стал доноситься ее радостный звонкий голос, которым она сообщала о своей первой серьезной победе. Кажется, Дашка очень сильно гордилась собой. Впрочем, повод действительно был весомый.
Чертово время пробегало незаметно. Будто и не происходило ничего. В то же время происходило многое. Заслуженное и не всегда.
Даша пропадала в универе. Но нельзя было сказать, что Герман часто замечал ее отсутствие. Слишком много отвлекающих факторов вмешивалось в его домашние дела. Его основная жизнь сейчас проходила в клинике.
С горем пополам был выписан Григораш. Герман, из последних сил сдерживая себя, пытался объяснить ему, что следующий раз наверняка окажется последним, и привезут его не в реанимацию.
Юлька с самой лучезарной улыбкой ежедневно заглядывала к нему на чай, доказывая, что так выглядит дружба. Что-то весело щебетала, приносила его любимые пряники и давала редкие осторожные советы по поводу его костюма.
«Когда ты заводишь речь о цвете запонки на левом рукаве, у меня укрепляется уверенность, что ты выбрала не ту профессию», - не сдержался однажды Герман.
«Глупости! – отмахнулась Юлька. – Кто-то же должен тебе помочь в таком нелегком деле, раз твоей жене это не очень интересно!»
«Прежде всего, это не интересно мне. Почему бы тебе не заняться Русланом?»
Она на мгновение задумалась, а потом рассмеялась: «Не знаю, Гера! Наверное, не привыкла о ком-то еще заботиться!»
И упорхнула, небрежно хлопнув дверью.
Впрочем, явления Юльки были не самым сложным. Труднее было решить, должен ли он лезть в чужую жизнь. У Эгембердиева умер пациент. Руслан пил по-черному который день. А Герман точно знал, что, окажись на его месте (а рано или поздно все бывают на этом месте), не хотел бы ничьего вмешательства. И потому он брал телефон – и не звонил. Однажды даже приехал к Руслану домой.
Постоял во дворе, но так и не вышел из машины.
День маленькой Дашиной победы, отмеченной шампанским и шоколадом, вернул Германа в его странный семейный мирок. Но ненадолго. Следующий день огорошил Липковича сильнее прочих.
Началось все утром в клинике. Юлька выскочила из ординаторской, столкнувшись с ним носом к носу. WOGовская кофейная чашка в ее руках благополучно подпрыгнула, расплескивая успевший остыть кофе прямо на Юльку. Она громко взвизгнула и растерянно посмотрела на расползающееся по халату пятно.
- У меня рубашка тоже белая! – неожиданно для Липковича рассмеялась Нескородева.
- Ну прости, - развел руками Герман.
- Повинен смерти! – еще веселее засмеялась Юлька и вдруг прищурилась: - А у тебя в кабинете на вешалке по-прежнему мой запасной халат висит, или выбросил?
- А висел? – удивился Липкович.
- Уууууу! Я сейчас обижусь, милый!
- Не стоит. Мы можем посмотреть.
- Ну пошли. Кофе хочешь? Почти лед! – она протянула ему чашку, но ее сверхлучезарное настроение выглядело странно.
Герман отрицательно качнул головой и провел Юлю в свой кабинет.
- Точно висит, - усмехнулся он.
- Эх ты! – Юлька вытащила из шкафа плечики и сдернула с них халат. – Женщины любят внимание, между прочим!
- Между прочим, раньше тебя все устраивало, - Герман смотрел на нее, не отрываясь. Она быстрым движением расстегнула кнопки халата с ярким пятном кофе на груди, небрежно скинула его. Ее обнаженные руки мелькнули перед его глазами, прежде чем скрыться под белоснежной тканью. – А сейчас и вовсе должно быть безразлично.
- Допустим, мне не безразлично, - рассмеялась Юлька. – Сначала Эгембердиев игнорит по полной, хотя обещал похитить и увезти в горы. Теперь ты чудишь. Как только твоя Дарья терпит?
Халат она не застегнула. Зато расстегнула несколько пуговиц блузки и заглянула под нее.
- Черт! Бюстгальтер тоже!
- Запасной тоже в моем кабинете? – ухмыльнулся Герман.
- Ну, трусики запасные я держала у тебя в нижнем ящике стола, - хрипловато произнесла Юлька, чуть приподняв бровь. – Раньше. Ты туда никогда не заглядывал. А этот предмет белья как-то не додумывалась.
- Может, заберешь все свое? Чтобы не валялось, - Герман сел в кресло и уставился в монитор. В то время как думать мог лишь о расстегнутых пуговицах Юлькиной блузки.
- Да ладно тебе! У меня своего кабинета пока нет. Как обзаведусь, так сразу и съеду. Жалко, что ли?
- Нет. Но я не хочу, чтобы твои вещи оставались в моем кабинете.
- Эк тебя торкнуло. Боишься, что жена приревнует?
- Не боюсь. А тебе хочется создать повод?
- Гера, ну не будешь же ты отрицать, что если бы я захотела, то могла бы.
- Зачем? – Герман отвлекся от компьютера и посмотрел ей в глаза.
- Затем, что три года и два месяца – это разные весовые категории. Что-то же нужно для самоутверждения.
- У тебя для него все было. Ты же решила, что тебе мало.
- Да, мне мало просто любви. Мне нужно больше. Но ведь каждому человеку хочется многого.
- Возможно…
- Как всегда, в высшей степени снисходителен.
- У тебя настроение плохое? – поинтересовался Герман.
- Наоборот. Мне интересно, где границы твоей сдержанности.
- На отметке 12:30. Тогда я выпровожу тебя из кабинета и пойду на обед.
- Черт, Гера! – вдруг психанула Юлька. – Ты глухой или слепой? Я пытаюсь с тобой поговорить о нас. Между прочим, впервые за эти два месяца. Меня тогда долбануло, неужели не понимаешь?
Герман откинулся на спинку кресла, физически чувствуя неожиданно нахлынувшее спокойствие.
- О нас? Ну давай поговорим.
А вот она явно нервничала. Все-таки смех и веселье в ее случае всегда были признаком чего-то еще, более глубокого и хаотичного. Она подошла к столу и оперлась локтями о столешницу. Так, что лицо ее оказалось прямо перед его лицом. И произнесла: