Рай для закалённых (СИ) - Коробкова Анастасия. Страница 24

- Зато люди часто боятся...

- О, да. Очень часто. Зато страх я научился контролировать и подчинять.

Складка исчезла, лоб Кастора снова стал гладким, а взгляд - серьезным.

- Тебе нужен сон, Лора. Ты нетипично возбуждена из-за всего произошедшего, и в тебе накапливается усталость. Это плохо, потому что завтра, когда врачи будут ждать от тебя выбора, твоя голова должна быть ясной. Я сейчас уеду, но завтра вернусь, и ты сможешь со мной посоветоваться. А сейчас спи.

Он произнес эти слова так, словно был абсолютно уверен, что после них меня сморит сон. И он был прав.

17. История болезни

- Лора, проснись, - вырывая из уютного забытья, прозвучал над ухом негромкий голос. - Мне надо тебя причесать.

Я пробудилась от удивления: зачем кому-то понадобилось меня причесывать?

Рядом стояла девушка примерно моих лет, худенькая блондинка в белом больничном костюмчике - мешковатых штанах и блузе с короткими рукавами. Наверное, как я, ученица на практике.

- Зачем причесывать? Думаешь, я сама не смогу? Зачем будить? - спросонья проворчала я.

Она аккуратно стянула резинку с моего спутавшегося хвоста.

- Надо сейчас. Скоро придут твои врачи, будут рассказывать о лечении. Это снимут на камеру. Держи, - она протянула раскрытую упаковку с маленьким белым бруском, - это зубная чистящая смола. Потом выплюнь в упаковку.

Как вежливая собака, я губами взяла брусок и разжевала.

В руке у девушки появилась щетка. Возможно, сама и не смогу...

- Зачем снимут?

- Для "Новостей нашей медицины". Это видеожурнал. Для иностранцев, по большей части. Что-то вроде рекламы. Тебя часто будут снимать: сейчас, перед операцией, во время операции, сразу после операции, перед выпиской, потом снова. Всю историю болезни. И выздоровления!

Расчесав, девушка обработала мои волосы сухим шампунем. Все эти манипуляции напомнили сладкое время, когда мне делала прически Медея. Иногда, по утрам... Она любила плести косы.

Сладкое время закончилось горько, и это послевкусие еще не растворилось. Мне больше не нравится, когда меня причесывают. К счастью, девушка оказалась не из любительниц замысловатых композиций и закончила быстро. Едва она закрепила косу резинкой, в палату вошли трое: женщина и двое мужчин, один из которых смотрел на меня через видоискатель профессиональной камеры. Всем было чуть за двадцать - свои, телепаты...

- Лора, добрый день! - энергично начал бескамерный, с порога устремляясь к монитору. - Как спалось? А, вижу, что плохо. Приходилось обезболивать. Что нормально для твоей травмы. Меня зовут Леон, а это - Натэлла, мы твои лечащие врачи. Итак...

Леон сдернул простыню с моей спины и жестом подозвал человека с камерой.

"Лора, впусти меня", - раздался в моей "тишине" чей-то голос.

Натэлла украдкой помахала рукой, и я поняла, что это она просит связи.

"Входи", - ответила я и запечатлела в "тишине" ее внешний вид.

"Потерпи. Леон даже представить не может, что кому-то не доставляет удовольствия демонстрировать свои болячки".

- ... оскольчатый перелом вот этого позвонка и компрессионный вот этих наша дорогая пациентка получила, катаясь на лыжах в горах при экстремальных погодных условиях, - продолжал Леон. - Она очень неудачно упала поясничным отделом позвоночника на острый конек двускатной крыши, и даже несколько слоев одежды не защитили ее от травмы. Перелом получился нестабильный, осложненный, с повреждением спинного мозга. Чувствительность нижних конечностей утрачена. Вот, пожалуйста...

Натэлла с отвращением дернула плечом.

"Он колет твою ногу здоровенной иголкой".

Укола я не почувствовала, зато ощутила себя мертвым куском мяса.

"Прости. Это всё действительно нужно - для рекламы наших услуг".

- Соответственно, подвижность также отсутствует. Девушка, которая еще вчера могла бегать, танцевать и грациозно носить короткую юбку, сегодня прикована к кровати.

"А обязательно при этом делать вид, будто я манекен? Манипулируя моим телом, правильнее было бы со мной общаться, а не с камерой".

Губы Натэллы сложились бантиком, а в глазах появилось умоляющее выражение.

"Это же Леон. Он придумал рекламный слоган "Ломайте что хотите - мы все вылечим!" Потерпи".

"Что вы собираетесь делать? Кастор сказал, у меня будет выбор, но, судя по манерам Леона, всё уже решено, и мое мнение никого не интересует".

- Лоре не повезло, - драматическим тоном констатировал Леон. - Характер повреждения спинного мозга таков, что самостоятельно восстановиться он не сможет. На этих снимках видны детали...

Как я ни выгибала шею, разглядеть снимки мне не удалось. Никакого смысла слушать Леона больше не было.

Натэлла глубоко вздохнула.

"Мы пришли к оптимальному варианту. Завтра, когда пройдет шок, проведем операцию по восстановлению тела сломанного позвонка и вытягиванию сдавленных, залечим мозг и заключим всё это в эндокорсет. Встать сможешь уже на следующий день, а как только операционный шов зарубцуется, мы тебя отпустим".

"И всё?!"

Кастор говорил про какое-то длительное лечение и боли...

Натэлла поспешила подтвердить его слова:

"К сожалению, нет. Эндокорсет надо будет убрать недель через шесть - понадобится еще одна операция. Я не могу гарантировать, что кости срастутся без сюрпризов, возможно, придется всё переделывать - и тогда снова операция".

Краем глаза я заметила, что за стеклом, отделяющим палату от холла, замер знакомый стройный силуэт. Микаэль вернулся, как и обещал Кастору.

"Но я точно встану и пойду на следующий день поле операции?" - забеспокоилась я.

- ... вот таким образом мы поступим, - закончил что-то Леон. - Лора, ты согласна опробовать нашу новацию?

Его вопрос я решила проигнорировать, как он игнорировал меня. Я ждала ответа Натэллы.

"Ну, в общем... Не точно. Есть вероятность, что спинной мозг не восстановится с первой попытки. Имплантат не схватит окончания... В таком случае мы проанализируем неудачу и попытаемся снова".

- Это очень важно не только для тебя, - стал уговаривать Леон, принявший мое молчание за сомнения. - В мире многие люди вынуждены проводить дни в инвалидной коляске из-за повреждений спинного мозга, которые считаются необратимыми. Если у нас с тобой всё получится, у них появится надежда на возвращение к нормальной жизни. Мы сможем вылечить их способом, который опробуем на тебе.

- Конечно, - отозвалась я, обрывая его соловьиную трель. Понятно, что "надежда" больных иностранцев - это материальные поступления, и речь Леона приправлена лицемерием, но также понятно, что поступления эти будут не в его карман, а в бюджет Нашей Страны, и мой долг - помочь ей их получить.

Леон замер. На его худом скуластом лице отразилось понимание, но он заставил себя улыбнуться.

- Вот и ладно. Еще увидимся.

И сделал знак прекратить съемку. Жалобно сдвинул брови, переводя глаза на меня, Натэллу и обратно:

- Я что-то не так сделал, да?

Натэлла вздохнула, взяла его за локоть и повела из палаты.

Как только все трое вышли, в дверь заглянул Микаэль. Его лицо было таким же усталым и серьезным, как в тот вечер, когда он в первый раз навестил меня на базе. На нем была тонкая коричневая куртка поверх бежевой футболки, черные брюки и черные спортивные туфли, а одной рукой он сжимал обе лямки перекинутого через плечо рюкзака.

- Можно? Ты не устала?

- Нет, - ответила я, заинтересованная причиной его визита, - не устала, заходи.

Ах, да - лыжи, косвенная причина моего нынешнего положения - его подарок! Неужели чувствует себя виноватым?

Эту мысль я не скрыла, и Микаэль, входя, кивнул:

- Что-то такое есть. Я не мог предположить, что ты окажешься настолько безбашенно увлеченной, можно сказать, азартной, и вовсе не хотел, чтобы так получилось.