Война Иллеарта - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 36

— Ни Лена, моя мать, ни я никогда не испытывали к тебе ненависти.

Это для нас невозможно. И было бы от этого кому-нибудь лучше? Без тебя не было бы меня. Возможно, Лена вышла бы замуж за Триока и дала жизнь дочери — но дочь эта была бы другим человеком. Я не была бы тем, кто я есть.

Секундой позже она улыбнулась.

— Томас Кавинант, в истории Страны было лишь несколько детей, которые ездили на ранихине.

— Хорошо, что хотя бы эта часть сделки сработала. — Он пожал плечами в ответ на ее вопросительный взгляд. Он не чувствовал себя способным объяснить суть сделки, которую пытался заключить с ранихинами или почему эта сделка с его точки зрения потерпела поражение.

Между ними возникла напряженность. Елена отвернулась, чтобы снова посмотреть на картину «Победа Лорда Морэма».

— Эта картина беспокоит меня, — сказала она. — Где здесь я? Если Морэм так глубоко осажден, почему я не на его стороне? Как же я могла пасть, раз он так одинок?

Она осторожно потрогала картину, проведя пальцами по одинокому, осажденному, неуловимому облику Морэма.

— Сердце мое говорит мне, что война эта пройдет вдали от меня.

Эта мысль причинила ей боль. Неожиданно она отступила от картины, стоя вызывающе с Посохом Закона, опертым на камень перед ней. Она качнула головой так, что ее медово-коричневые волосы поднялись, как будто ветер подул ей на плечи, и выдохнула напряженно.

— Нет! Я увижу ее завершенной! Завершенной!

Когда она повторила завершенной, она ударила об пол железным концом Посоха. На мгновение воздух наполнился ярким голубым пламенем. Камень накренился под ногами Кавинанта, и он едва не упал. Но она сразу утихомирила свою силу, и все это промчалось как моментальное вторжение кошмара. Пока он приводил себя в равновесие, она поймала его руку и помогла ему крепче встать на ноги.

— О, ты должен извинить меня, — сказала она со взглядом, как смех. — Я забылась.

Он схватился руками за свои ноги, пытаясь установить, может ли он еще доверять полу. Камень был надежен.

— Хорошенько предупреди меня в следующий раз, — пробормотал он, — чтобы я сел.

Высокий Лорд залилась чистым смехом. Затем резко остановила себя.

— Извини меня еще раз, Томас Кавинант. Но выражение твоего лица так неистово и глупо.

— Забудь об этом, — ответил он.

Он обнаружил, что ему нравится звук ее смеха.

— Насмешка иногда бывает единственным ответом.

— Это пословица из твоего мира? Или ты пророк?

— Немного и того и другого.

— Ты странный. Ты переставляешь мудрость и шутку — ты меняешь местами их значения. — Это действительно так?

— Да, Юр-Лорд Кавинант, — сказала она легко, с юмором. — Это действительно так… — Затем она что-то вспомнила. — Но мы должны идти. Я думаю, нас уже ожидают. И ты никогда не видел нагорье. Ты пойдешь с . мной?

Он пожал плечами. Она улыбнулась ему, и он последовал за ней к двери зала.

— Кто нас там ожидает? — спросил он небрежно.

Она открыла дверь и пропустила его в нее. Когда та закрылась за ними, она ответила:

— Я хотела бы удивить тебя. Но наверное это все же не будет хорошим предупреждением. Здесь есть человек… человек, который изучает сны, чтобы найти в них правду. Один из Освободившихся.

Его сердце снова подпрыгнуло, и он защитно обнял свою раненую грудь руками. Адский огонь! — простонал он самому себе. Толкователь снов. Именно этого мне и не хватает. Один из Освободившихся спас его и Этиаран от юр-вайлов на Праздновании Весны. Из-за капризного обмана памяти он услышал смертельный вопль того Освободившегося в следах чистого голоса Елены. И он вспомнил мрачную настойчивость Этиаран в том, что именно живые ответственны за значимость жертв мертвых. Он попросил Елену грубым жестом показывать ему путь, а потом пошел за ней, бормоча: Адский огонь! Адский огонь!

Она вела его назад сквозь уровни Ревлстона, пока он не начал узнавать, где находится. Затем, все так же поднимаясь, они пошли к западу и скоро достигли очень широкого прохода, похожего на дорогу. Он шел через всю длину Твердыни, медленно поднимаясь вверх. Скоро каменные стены вокруг стали выглядеть менее внушительными, а в воздухе словно зазвенела осень. Он понял, что они вот-вот выйдут на венчающее Твердыню плато. Сделав пару крутых виражей, дорога закончилась, и они оказались на открытом воздухе, на реденькой травке под бескрайними небесами. На западе, в двух лигах, возвышались горы.

Прохладный, несущий бодрость ветерок нежно ласкал его под солнцем позднего утра — дуновение с земли, полной даров и урожаев, в котором чувствовалась скорая жатва, спелые семена и плоды, готовые к сбору. Но деревья на плато и выше, в горах, все еще зеленели — перистые мимозы, высокие сосны и разлапистые кедры еще сохраняли листву. Да и все еще сочная трава не хотела сдаваться смене сезонов. Нагорье самим своим существованием усиливало Ревлстон. С юга и востока его защищал глубокий обрыв утесов, с севера и запада — недоступные горы. Фактически, пройти сюда можно было только через Твердыню. Здесь жители могли доставать еду и воду, чтобы выдерживать длительную осаду. Поэтому Ревлстон можно было удерживать до тех пор, пока стоят его стены и башни.

— Итак, ты видишь, — сказала Елена, — что великаны славно поработали на благо Страны. Пока стоит Ревлстон, остается надежда. В своем роде, Твердыня является столь же незыблемым убежищем, как, говорят, Ясли Фаула — согласно старым легендам. Но при этом необходимо помнить, что тень Злобы до тех пор не оставит страну, пока на ней стоит Риджек Тоум, ужасная обитель Лорда Фаула. И мы должны быть благодарны великанам не просто за незыблемую дружбу. Наш долг им много больше того, что мы можем надеяться когда-либо воздать.

Ее голос звучал величественно, но когда она упомянула о великанах, грусть и уныние зависли над ней и Кавинантом. Она резко умолкла и повела его на север по извилистой тропе между холмами.

В этом направлении плато топорщилось холмами, и скоро слева, вдалеке от вершины, показалось стадо пасущегося скота. Пастухи приветствовали Высокого Лорда, и она ответила легким поклоном. Чуть позже она и Кавинант пересекли вершину холма, откуда была видна вся восточная сторона нагорья. Там, на другой стороне быстрой реки, что текла на юг до самого начала водопадов Фэл, были поля, где зрели пшеница и кукуруза. А дальше, в лиге позади пастбищ, реки и полей, возвышаясь над холмами, стояли горы. Пики их покрывали снега, и их белизна удаляла их и делала дикими и недоступными. Где-то в таких же местах к югу и западу отсюда жили харучаи.

Кавинант и Высокий Лорд продолжали продвигаться на север, удаляясь от выхода на нагорье и приближаясь к реке, и Елена старалась выбирать наиболее легкий путь среди холмов. Казалось, она не хотела нарушать молчание, и они оба шли беззвучно. Кавинант шел так, словно наслаждается видом и звуками нагорья. Здоровая, свежая трава, чистая земля и незыблемые скалы, зрелая пшеница и маис наполняли жизненностью его взор. Поющие и парящие в воздухе птицы были похожи на игрушки. А когда он миновал растущую особняком высокую сосну, ему показалось, что он слышит как в ней течет сок. Пройдя еще лигу, он совсем забылся в очаровании позднего лета Страны.

Вскоре он почувствовал смутное недоумение, куда это Елена так долго ведет его. Но прежде чем он решил нарушить молчание вопросом, они пересекли высокий холм, и она объявила, что они прибыли.

— Ах! — произнесла Елена с радостью. — Мерцающее озеро! Родник весны и исток реки, приветствую тебя, чистый водоем! Я рада снова тебя видеть.

Они посмотрели на горное озеро, из которого вытекала река, несущая свои воды через водопады Фэл. Хоть из него и исходило быстрое течение, поверхность его была спокойна; вся вода озера пополнялась за счет родников в нем самом. И поверхность его была плоской, ровной и блестящей как полированное стекло. Она отражала горы и небо без единого изъяна, повторяя все в мельчайших деталях.

— Пойдем, — сказала вдруг Елена, — Освободившийся попросил нас искупаться в Мерцающем озере.