Вышибалы (СИ) - Базов Вячеслав. Страница 65

Барса хоронил отец, да и народу у него было больше — люди с завода, люди из института. Похоже им искренне было его жаль, девушки плакали. Отец стоял изваянием и не понимал. Сын пропал для него куда-то, а потом умер. Он не заметил, как тот ушёл из дома, но был потрясён его смертью. Бледный, тощий, похожий на смерть, он наверняка думал умереть раньше, а может надеялся, что сын вернётся вытащить его, когда сам наберётся сил. Но отпущенного в пустоту Игоря ему вернули с дырой в затылке.

Тима звали не Саша. На венке было написано, что Тим — Вера. Акроссу казалось, что, как и за него умер Виктор, за Тима умерла Вера, он убил наконец девочку внутри себя. Его мама почти всё время не отрывала от лица носового платка и по щекам к тряпке с цветочками катились крупные слёзы, мужчина рядом с ней выглядел замученным, огрызался на могильщиков и руководил так, как бы стараясь развязаться с этим как можно быстрее. А девушки Тима на похоронах и вовсе не было. Как знать, может, она всё ещё ждала его в их квартире, заваривала чай, и скажут ей только после похорон, чтобы не портила им атмосферы траура.

«Они не могли хотеть смерти или ухода из этого мира, » — думал Акросс, держась на порядочном расстоянии от похорон, и совсем забывая о том, что человек не умеет ценить то, что у него есть.

Ему не нужно было ничего говорить матери, она и так знала, что он любил её. Он попросил только три дня, и у него было чувство, что надо уходить, иначе и Тим с Барсом умрут для него. Мама-то вот она, тут, с ней уже ничего не случится. И всё же, не мог заставить себя уйти. Казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного тут побыть. Ещё немного русалочкой в этом мире, а потом уже можно в пену морскую. Ненавидел приятелей из института, что садились в один автобус с его матерью, а он — не мог. Потому что он был её сыном, которого она только что похоронила.

У входа на кладбище, у небольшой церквушки, где отпевали покойников перед похоронами, ждала Вега. Улыбалась без страха, как знала, что сейчас он не будет сердиться, сейчас она нужна ему, единственная во всём мире знающая, кто он такой и что пережил. Как и в прошлые разы, протянула бутерброды, но Акросс отрицательно помотал головой, посмотрел снова на кладбище, потому что ему казалось, что Тим и Барс шли за ним всю дорогу, а теперь остановились, ждали, куда дальше поведёт их капитан.

— Что за болезнь у тебя?

Вега потянулась, отвернувшись, посмотрела на лес и поле. Где-то за этим лесом — больница.

— Замок с монстрами, — ответила она, не оборачиваясь.

— Я же спас тебя.

— И Тима спас? А, капитан?.. Ладно, не важно, на тебя и так сегодня навалилось.

Мимо проехал один из автобусов, и Акросс не поворернул головы, чтобы узнать, чьи именно это родственники.

— Ты не можешь ходить? — не отставал Акросс.

— Я не могу ничего. Я в коме.

— С того самого замка с чудовищами? — Акросс попытался подсчитать, сколько ему осталось с этой девушкой, но Вега отрицательно покачала головой:

— Нет… Я не знаю, сколько времени прошло. Мы были в той реальности… Ну, знаешь, вроде будущего, где Легион захватил небоскрёб. Где-то там я поняла, что не могу проснуться… Но подумала — ну и ладно. Мне говорили, что возможна кома. Я надеялась только и в коме остаться с вами. Но после этого я не смогла контролировать полностью происходящее.

— Где Легион? — впервые за эти дни спросил Акросс.

— У меня. Я оставила его тебе. Вроде как… подарок. Для тебя, когда ты, наконец, перестанешь меня ненавидеть.

— Чтобы я убил его? — Акросс так и не забрал пистолет у Тима. Не до того было.

— Ты его уже столько раз убивал, неужели ещё раз нужно? Там кое-что получше.

— Из-за него всё это случилось.

— Ты будешь доволен, — улыбнулась Вега. Мимо проехала тёмная газель, на этот раз на кладбище, и Акросс подумал: «Странно, ещё кто-то умер». Будто все остальные в этом мире были бессмертны.

Ощущение, что ему нужно срочно бежать из страны. И в то же время он не понимал, что могло случиться, если он задержится здесь ещё на минуту-две, на час, на день, ещё на год. И будет верить, как верил когда-то, что после смерти его ждёт отец, что его так же дождутся Тим и Барс.

Но ощущение было такое же иллюзорное, как этот мир, потому что, принимая его как истину, он должен был принять и смерть друзей, отказаться от надежды на их возвращение. И всё же, Акросс чувствовал себя так, словно привязан к двум лошадям, что тянули в разные стороны, и его, конечно, потащит за той лошадью, что сильнее, но ко второй останется привязанной его оторванная часть.

Как бы услышав эти сомнения, Вега, уже совсем бесстрашно, взяла его за руку.

— Я в любом случае не оставлю тебя одного.

Акросс не отобрал у неё руку, хотя и смотрел без благодарности, хмуро. Он пытался понять, почему она не умирала вместе с ними в этой реальности, почему она единственная вышла чистенькая и в белом платье, а в итоге всё равно спаситель его, а может и Тима с Барсом.

— А раньше ты не могла просто выдернуть Легиона из этой реальности и убрать от нас подальше?

— Ты меня переоцениваешь, — Вега не смутилась, улыбнулась так, словно это был комплимент. — Я даже за тобой прийти не могла, что уж там Легион… Можно сказать, что это именно ты дал мне сил.

«Потом, — пообещал себе Акросс. — Я подумаю над этим позже, потому что если остальные живы, то чёрт с ней. Потому что за это чудо я ей всё прощу». И понял, что у Веги и в самом деле не такое влияние, как он себе представил, раз она улыбалась, не зная, о чём он сейчас думал.

— Тим как-то сказал, что видел тебя. Поэтому я и знал, что ты где-то в больнице… и я подумал — а мы вообще живые? Или мы из твоего мира? Там умерли и ты перетащила нас в этот?

Несколько дней назад (Господи, а ведь правда и недели не прошло ещё), Акросс бы не поверил, что мог такое сказать, но всё происходящее примирило его с тем, что мир вдруг дал скачек и оказался придуманным. Вега засмеялась:

— Ты параноик, капитан. Так жаль, что не удалось толком поговорить с ребятами… Я так благодарна вам за то, что всё это время были рядом. Благодарна тебе, что ты будешь с нами, а не попытаешься остаться тут. Да-да, я знаю, что ты об этом думал.

— Я ужасный человек, — вздохнул Акросс. — Команда и друзья дороже матери.

Сердце билось ощутимо, где-то под горлом. Он ещё помнил лицо мамы с покрасневшими глазами, её сухое: «Не думаю», на пожелание, чтобы убийц нашли. Не мог же он сказать, что отомстил, что он, её домашний мальчик, оставил труп несовершеннолетней девочки в парке. Уходить, уходить отсюда. Иногда лучше быть мёртвым, чем убийцей.

Вега молчала, но улыбалась, и, даже не являясь создателем, Акросс будто бы слышал её мысли: «Я сама тебе почти как мама. Всё будет в порядке». И это было вовсе не приятно, это унизительно.

***

Акросс ожидал увидеть Легиона распятым, измученным, но забыл, что кто-то ведь должен был загонять ему иголки под ногти и резать на части, а Вега на это не способна. Она привела Акросса в заброшенный гнилой дом, к сараю. Акросс понял, что именно произошло, ещё по запаху. Это вонь как от деревенского сортира.

Легион был жив, но подняться не мог — сидел у стены, ворочал ввалившимися глазами. Вега улыбалась, а Акросса передёрнуло. Жутко было видеть человека на пределе истощения. Легион, всегда выглядевший танком, облечённым в человеческую плоть, сейчас больше был похож на живой труп. Акросс догадался: Вега не только не приносила Легиону бутербродов, но и не объяснила, что они ему нужны.

Легион попытался хотя бы приподняться, но агрессивности в нём больше не наблюдалось, он был растерян, а Акросс являлся ниточкой к пониманию случившегося.

— Что со мной? — прохрипел Легион. — Что с этим телом? Я не могу понять. Из него льётся жидкость, но не кровь. Оно вдруг стало слабым… Это потому, что игра кончилась? Но ведь мы оба живы… Что, твою мать, со мной?