Книга Айви (ЛП) - Энджел Эми. Страница 26

— Мы любили друг друга, — говорит он просто. — Мы были очень молоды.

Мне стало жутко холодно. Меня затрясло.

— Она была упряма, твоя мама. У нее были такие же глаза, как у тебя, такие же красивые

волосы, — он мягко улыбается. — Она делала то, что хотела без раздумий, а потом вечно

попадала в неприятности, — он поднимает брови и смотрит на меня.

— Что-то знакомое, — улыбаюсь я, и он смеется.

— Но она была полна энергии, жизни и тепла. Она сделала меня счастливым и живым,

даже когда мир был темным и пугающим. Я мог рассказать ей все, — он смотрит на меня. — Мы

были влюблены.

Я всегда знала, что мои родители женились не по любви. Их поженили так же, как нас с

Бишопом. Но я знаю, что отец любил маму. Но мне больно от того, что любовь была

односторонней.

— Что случилось? — спрашиваю я. — Между моей матерью и вами?

— Она думала, что мы поженимся. Родим детей. Она думала, что у нас получится, потому

что я — сын президента, — он смотрит на меня, его голубые глаза полны печали. — И я думаю,

что мог бы. Я хотел. Но это было бы нечестно. Я не мог заставлять всех жениться по расчету, а

самому жениться по любви. Мы живем, благодаря системе. Если мы начнем делать исключения,

вся конструкция развалится, — мне кажется, что он все еще пытается убедить себя, даже после

всего этого времени.

— Итак, вы женились на миссис Латтимер, да? — спрашиваю я.

— Да. Я сдал все личностные тесты, и Эрин подошла мне лучше всего. Так что я женился

на ней. И, несмотря на то, что ты думаешь, все не так плохо. У нас есть удивительный сын. Мы

хорошо работаем вместе, — я даже не знаю, существует ли любовь в этом мире. — Но я разбил

сердце твоей матери в день, когда я женился на Эрин, — говорит Президент Латтимер. Он

откидывается на спинку стула. — А взамен, она разбила мое.

— Когда она вышла замуж за моего отца?

— Нет, — говорит он, качая головой. — Я никогда не винил ее за это. Она делала только

то, что было правильным. Это было ожидаемо. Я был рад, что она прожила жизнь для себя.

Родилась Келли… а потом ты. Я думал, что она наконец-то счастлива. Или, по крайней мере, что

она нашла способ двигаться дальше.

— Тогда как… как она разбила ваше сердце? — я не хочу знать. Я не хочу знать.

Он смотрит на желтые розы, которые растут около крыльца. А потом кивает на большой

дуб в дальнем углу участка.

— Она повесилась прямо там, — я забываю, как дышать. — Прошло более пятнадцати лет,

а я все еще вижу ее там, каждый чертов раз, когда я выхожу на улицу, — я смотрю на дуб, но я не

могу сосредоточиться на нем. Весь мир превратился в размытое пятно. То, что он сказал, не может

быть правдой. Этого не может быть.

— Ты лжешь, — шепчу я.

— Нет, я бы не стал, — говорит он, и я слышу правду в его голосе. — Но хотел бы, — он

смотрит на дуб. Я замечаю на ветке желтую ленту. — Желтый — ее любимый цвет.

Я опускаю голову между коленей и закрываю уши руками. Я борюсь с черными пятнами

перед моими глазами. Мой отец почти никогда не говорил о моей матери. А этот человек,

сидящий рядом со мной, посадил в честь нее цветы. Я хочу свернуться в клубок и умереть. Я хочу

кого-нибудь убить.

Президент Латтимер кладет руку на мою спину.

— Нет! — кричу я. — Не трогайте меня!

— Мне очень жаль, Айви, — говорит он. Похоже, он запутался. — Я думал, ты знала, как

она умерла.

Я встаю и спускаюсь с крыльца, игнорируя то, что он зовет меня. Мне не хватает дыхания,

но я бегу изо всех сил, словно если я остановлюсь, то умру. Люди смотрят, как я бегу мимо них,

некоторые из них называют мое имя, но я не замедляюсь. В небе сверкнула молния. Мои ноги

болят, а легкие кричат, а я приветствую каждый укол боли, как давно потерянного друга.

Мой отец и Келли сидят за кухонным столом, когда я врываюсь в дом. Они смотрят на

меня, мой отец привстал со стула.

— Айви? — говорит он. — С тобой все в порядке? Что случилось?

— Я знаю… — выдыхаю я, мое горло болит, будто я проглотила стекло. — Я знаю, что

случилось с мамой. Ты меня обманул, — я подхожу к отцу и толкаю его в грудь. Он хватает мои

запястья, прежде чем я снова смогу прикоснуться к нему. — Ты меня обманул! — кричу я.

— Келли, — ровным голосом говорит он, глядя на сестру через плечо.

Позади меня, я слышу, что Келли встала, закрыла заднюю дверь на замок. Она задернула

занавески над раковиной. Я смотрю в ее глаза, и вся ярость уходит.

— Ты знала? — спрашиваю я у нее. — Ты знала и не сказала мне?

— Я не хотела ранить тебя, — говорит Келли. — Ты бы не справилась. Посмотри на себя

сейчас.

— Келли, оставь ее, — резко говорит отец. Он отпускает мои руки и обнимает меня за

плечи. — Садись. Нам нужно поговорить.

Я следую за ним в гостиную. Келли остается на кухне.

— Вот, — говорит отец, направляя меня к дивану. Я сажусь, и он садится рядом. Я провела

тысячи часов в этой комнате, знала ее от пола до потолка, но сейчас я чувствовала себя, как в

гостях.

— Президент Латтимер сказал тебе?

Я киваю.

— Вот гад, — бормочет отец.

— Дело не в нем! — я практически кричу. — Ты должен быть честным со мной.

— Ты права, — говорит отец. — Но ты должна услышать мою версию, — он глубоко,

прерывисто вздыхает. — Я не был счастлив в браке. Я не хотел жениться на девушке, которую я

никогда раньше не встречал. Я думал об отказе, но я не понимал, как это сделать и не оказаться за

забором. Мне пришлось подчиниться. А на церемонии ко мне подошла твоя мать… — он качает

головой. — Это своего рода клише, Айви, но для меня, это была любовь с первого взгляда. Но ее

сердце уже принадлежало ему, — отец смотрит в сторону. — Но мы ладили, — он говорит это с

горечью, которая показывает, как ему больно. — И когда родились вы, я думал, что все изменится.

Она очень сильно любила вас, но так и не полюбила меня.

— Не достаточно, чтобы остаться с нами, — говорю я с горечью.

— О, Айви, — отец вздыхает. — Ее сердце было разбито, и, как бы я ни пытался, я не мог

исправить это.

Мое сердце щемит, когда я смотрю на него. Наверное, ему очень больно. Я думаю, Эрни

Латтимер чувствует тоже самое. Но президент Латтимер был прав. Любовь нельзя узаконить.

— Но почему ты солгал мне? — спрашиваю я. — Зачем ты сказал мне, что он убил ее?

Мой отец сжимает мою ладонь в своей.

— Мы должны были сказать тебе правду, ты права. Но основные факты остаются

неизменными. Он убил ее, — он видит недоверие в моих глазах.

— Она покончила с собой, — говорю я категорично. — Она повесилась на дереве, потому

что она хотела быть замужем за ним, а не за тобой.

— Она убила себя, потому что он позволил ей поверить, что они вместе. Но, в конце

концов, он заставил ее выйти замуж за того, кого она не выбрала для себя. Таким же образом он

заставил тебя выйти за Бишопа. Таким же образом он заставил сотни других девушек, — он

смотрит мне в глаза. — И он будет продолжать делать это, пока мы не остановим его.

— Ты действительно заботишься о браках? Или только о заборе? Или ни о чем из этого? —

спрашиваю я. — Или ты просто давишь на меня?

— Конечно, нет, — говорит он, сжимая мои руки.

— Тогда почему? — спрашиваю я. — Ты еще не сказал, почему ты солгал.

— Это не было похоже на ложь, — сказал отец. — Я все еще верю, что он убил ее. Может,

не своими руками, но он дал ей веревку.

— Это не…

— И я соврал, потому что я боялся сказать тебе правду, — прервал он меня. — Ты так

похожа на свою мать. Ты даже поступаешь, как она, — говорит он, а я хочу кричать. — Я не хочу,

чтобы ты подумала…я не хочу, чтобы ты думала, что мы используем твой брак, — он переводит