За границами книги (СИ) - Масловская Виктория. Страница 18
— Ну, знаете, это дело принципа, — я решил, что он просто-напросто хвастается. — Однако вы путешествуете по морям. Намного проще броситься за борт, чем скрываться от назойливого начальника.
— Мне бы ваши проблемы, — он сцепил пальцы и оглянулся на общающихся Джесси и мистера Мэррлоу.
— Как долго вы можете оставаться в этом мире?
— Сколько угодно. Теперь время для меня неограниченно, — да уж... «Мне бы такие проблемы». — Мой Наставник окончил книгу. Навсегда. Но на самом деле я боюсь, — признался он, немного наклонившись к моему уху. — Боюсь, что, если вернусь, перестану жить в своём мире. А здесь... Ну, чем отлична улица моего мира от этой? Да и все мои друзья здесь, знакомые. У меня есть работа, счастливая жизнь — вообще жизнь.
Между нами наступила тишина. Я не мог выговорить ни слова, но всё же решился:
— То есть, вернувшись, мы можем умереть?
— Вполне допускаю это. Меня пугает не столько смерть, сколько неизвестность. Я боюсь того, как умирают герои.
— Но…
— Я видел много смертей. Видел, как закалывали, как топили в воде, как душили, видел сердечную смерть, но смерть книжного героя… — он закрыл лицо руками.
— А почему вы не исчезли? Ведь мистер Мэррлоу дописал книгу, и, следовательно…
— Он не закрыл её, — пробубнил Альберт сквозь пальцы. — Не дал мне испариться. Он знает, что я боюсь, но и терять меня не хочет. Я же лично давно не горю желанием вернуться назад и живу здесь. Три года.
Три года. Боже.
— Но как же время? Ведь оно течёт, идёт своим чередом.
— А я не старею, — продолжил он. — Для меня всё — вечность. Что я жил там, что живу здесь. Я не помню, как родился и рос в своём мире. Начал жить с того самого возраста, в котором сейчас нахожусь, и так и не повзрослел.
— То есть, вы хотите сказать…
Теперь всё встало на свои места. Ну, конечно же. Как я мог сам не догадаться? Вечная работа, вечная жизнь, а в памяти — ничего, кроме имён и лиц всех знакомых, и обязанности, занявшие почётное место в моей жизни — являться на фабрику каждое утро. Каждый день. С утра до вечера.
— Благодарю вас, — я повернулся было, чтобы идти, но ещё раз взглянул на Альберта. — Вы мне очень помогли, мистер Заламов.
— Не стоит, сэр. Спасибо за приятную беседу.
— Вам спасибо, — я отошёл от него на пару шагов. — И, мистер Заламов, — он повернулся ко мне. — Я был не прав на ваш счёт.
Я торопливо направился к Джесси.
Они закончили разговаривать, и она с любопытством смотрела на меня, ожидая, что я заговорю первым.
— Спасибо, сэр, — я снял шляпу. — Без вас и вашего героя я не знаю, что бы и делал. Спасибо за всё.
— Приходите ещё, — подмигнул мне писатель, и мы с Джесси вышли из магазина.
Железо неслось без остановки. Джесси каким-то образом остановила одно, мы сели внутрь. Только тогда я вспомнил, как нелепо выгляжу. Чёрт возьми, и что подумал обо мне Альберт?
— Джесс, — нарушил тишину я.
Она оторвалась от наблюдения пейзажа за окном.
— Как скоро ты собираешься заканчивать книгу?
— Через месяц, — спокойно ответила она. — Может, больше.
Я удобнее облокотился на сиденье и закрыл глаза. В горле застрял ком, я не мог произнести больше ни слова. Я не хочу умирать.
Глава 24.
Я провёл новую линию, достраивая чертёж. Слух ласкал скрежет бумаги, в голове витали только приятные мысли, несмотря на разговор с Альбертом. Да и забыл я как-то быстро о книжной смерти. То, что Джесси отправит меня домой и захлопнет свою тетрадь, казалось мне нереальным. Я не решился рассказать ей о том, что может произойти, но в скором времени решусь. Надеюсь, что решусь. Рука скользнула по шероховатой поверхности, я на миг зажмурился. Порез уже почти зажил, но боль осталась.
— Итан! — потирая выпуклый рубец на коже, я оглянулся. Уилл, улыбаясь, бросил тёмные перчатки на свой стол и на некоторое время удалился. Вернулся он уже без верхней одежды.
— Ну и погода на улице! А ты чего такой угрюмый?
Он подошёл ко мне и взглянул на чертёж. Я не торопился их убирать, потому что знал, что Маркес придёт не скоро – слишком мало рабочих было в мастерской, а за работу приниматься не хотелось.
— Опять за своё, — буркнул друг, косясь на меня. — Когда ты перестанешь ерундой заниматься?
— Ты о чём?
Он ткнул пальцем в то место, где на чертеже была нарисована кабина.
— Я подправлю. Знаю, что такой нагрузки не…
— Я не именно об этом!
Я вскинул брови.
— Что за чушь, ну скажи мне! Летающие станки! Передвигающееся железо! Глупее не придумаешь!
— Уилл, ты болен?
— Я абсолютно здоров.
— По тебе не видно. Ты ведь знаешь о моих увлечениях и ни разу слова дурного не сказал.
— Я пытаюсь вернуть тебя в реальность! Ты помешан на фантастике. На этих магических шкафах, на придуманных девушках.
Я начинал злиться и, отодвинув чертежи на край стола, приблизился к Уиллу.
— Не трогай Джесси.
— А то что?
— Уилл, я тебя не узнаю.
Он усмехнулся.
— А ты меня знаешь? Очень хорошо? Да? Докажи.
Я замолчал, смиряя весь гнев на стоящем на соседнем столе стакане. Если бы он в ту минуту разбился, разлетелся на тысячи осколков – а я всё отдал бы за это, — Уилл перестал бы нести чепуху, которая от него никак не отставала.
— Хорошо, — я глубоко вздохнул. — Я закончу с этим, только не говори Маркесу.
Он довольно улыбнулся.
— Вот и славно.
Я действительно перестал чертить, завернул лист и включил станок – всё это с ошарашенным видом и горьким чувством внутри. Я не узнавал друга.
Рабочий день уже подходил к концу, но домой я не спешил, всё равно ведь посещу Джесси. Рабочих в мастерской становилось меньше, я сидел за выключенным станком и, вновь предаваясь мечтам, чертил. От занятия меня отвлекли шаги людей. Я поднял голову и, к своему огромному удивлению, увидел Маркеса и Уилла. Они остановились возле меня. Я с сомнением взглянул на друга, догадываясь, по какому поводу они пришли.
— Корбес, — Маркес протянул руку, готовый забрать листки. Я тяжело вздохнул и отдал ему чертёж, где только что рисовал.
— Всё, Корбес, — раздался раздражённый голос.
Под столом я хранил остальные и, вытащив их, покорно отдал начальнику.