Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф. Страница 7
- Если Кайзер будет ехать через Бельгию, что помешает ему проехать тут? - сказал он в столовой из белого дерева.
- Хорошая мысль, - ответила мать Герды. Герда, которая чувствовала себя как спасавшаяся бегством беженка, села в поезд “Принцесса Дагмара”. В карманах ее не было ничего, кроме короткой записки от Эйнара, в которой было написано: “Пожалуйста, забудь меня. Так будет лучше”.
Сейчас, спустя почти десять лет, весной 1925 года, Герда чувствовала, словно хранит секрет своего мужа. Первые несколько недель после позирования в платье Анны Эйнар ничего не говорил об этом. Каждый из них занимался своей работой, с осторожностью следуя каждый своим путем.
Портрет Анны был завершен, и Герда искала другие заказы. Один или два раза за обедом, или когда они читали поздно ночью, Герда вспомнила про платье и чуть не назвала Эйнара Лили. Ей удалось остановить себя. Только один раз, отвечая ему, она оговорилась и спросила: “Что это было, Лили?”, но тут же извинилась. Они оба посмеялись над этим, и Герда поцеловала Эйнара в лоб. Она не думала об этом. Лили была лишь ролью, игрой, подобно той, что они видели в народном театре. Затем, однажды, Герда читала о социал-либералах в “Политикене”*, а лампа проливала конус света вокруг ее стула. Эйнар подошел к ней и сел у ее ног, положив голову ей на колени. Его теплая тяжесть упиралась в ее бедра, пока она читала газету. Она гладила его волосы, отрываясь каждую минуту, чтобы перевернуть страницу. Закончив читать газету, Герда сложила ее так, чтобы начать разгадывать кроссворд, выудив карандаш из кармана своего халата.
- Я думал о ней, - сказал Эйнар.
- О ком?
- О маленькой Лили.
- Тогда почему нам не увидеть ее снова? - спросила Герда, отрываясь от кроссворда. Ее палец, испачканный газетной краской, коснулся шрама от ветряной оспы на щеке.
Герда могла сказать то, чего на самом деле не думала. Она противоречила сама себе, и это бурлило внутри нее. На протяжении их брака она не раз делала абсурдные предложения вроде: «Почему бы нам не вернуться в Пасадену, чтобы собрать урожай апельсинов? Почему бы нам не открыть маленькую клинику для проституток с Ист-Сайда в нашей квартире? Почему бы нам не перебраться куда-нибудь, например, в Неваду, где никто не будет знать, кто мы?». Это были обычные вещи, как говорили, в большой пещере законного брака, полной маленьких черных летучих мышей. К счастью, чаще всего они просто парили, не причиняя вреда и не переворачивая все с ног на голову, словно спящая летучая мышь. По крайней мере, так думала Герда. Что думал Эйнар, она не могла сказать.
Как-то Герда пыталась нарисовать спящую летучую мышь, черную двойную перепонку мышиных крыльев, но ей это не удалось. Ей не хватало технических навыков для изображения растянутых, когтистых пальцев, для просвечивающих крыльев. Герда не была обучена рисовать животных. На протяжении многих лет Эйнар, который иногда рисовал свинью, воробья, или даже Эдварда IV в своих пейзажах, обещал научить ее рисовать животных, но всякий раз, когда они садились за урок, что-то случалось: то приходила телеграмма из Калифорнии, то свистела прачка, то звонил по телефону один из покровителей Эйнара. Они часто оказывались седовласыми, титулованными людьми, жившими за узкими зелеными ставнями, закрывающимися на небольшой крючок.
Несколько дней спустя Герда возвращалась в Дом Вдовы после встречи с владельцем галереи, который в конечном итоге отверг ее картины. Дилер был красивым мужчиной с веснушками как шоколадные пятна на горле. Работы Герды были далеки от идеала в его понимании, и, постукивая пальцами по подбородку, он сказал Герде, что не впечатлен.
- Только портреты? - спросил он. Мужчина знал, как и все в Копенгагене, что она - жена Эйнара Вегенера. Герда была уверена, что именно поэтому дилер ждал от нее причудливых пейзажей.
- Вы когда-нибудь задумывались о том, что ваши картины слишком... - он тщательно подбирал слова, - восторженные?
Эти слова заставили Герду закипеть, и она почувствовала, как под платьем ее бросило в жар от этого смокинга с отворотами.
- Слишком восторженные? Как что-то может быть слишком восторженным? - Герда выхватила свой портфель из рук дилера, и развернувшись на каблуках, ушла. Она была все еще разгоряченной в тот момент, когда подошла к верхней лестнице Дома Вдовы.
Когда Герда открыла дверь и вошла, то увидела сидящую в плетенном кресле девушку. Сначала Герда не поняла, кто это. Девушка сидела лицом к окну, с книгой в руках, и Эдвард VI разместился у нее на коленях. Девушка была одета в синее платье с белым съемным воротником, а на ее шее была одна из золотых цепочек Герды.
Девушка была знакома Герде. От нее пахло мёдом и молоком.
Матрос снизу кричал на свою жену, и каждый раз, когда слово “шлюха” просачивалось сквозь половицы, шея девушки краснела. Как только он прекращал кричать, румянец исчезал. “Стерва!” кричал мужчина, и румянец снова и снова появлялся и исчезал на шее девушки.
- Лили? - наконец произнесла Герда.
- Это замечательная книга, - Лили подняла книгу по Истории Калифорнии, которую отец Герды положил в ящик с банками засахаренного лимона, чистого пасаденского экстракта и масла эвкалипта для отпаривания лица.
- Не хотела тебя беспокоить, - сказала Герда.
Лили слегка вздохнула. Эдвард IV лениво зарычал, и его уши встали торчком. Дверь в квартиру была еще открыта, и Герда сняла пальто. Лили вернулась к своей книге, и Герда увидела, как на белой шее Лили блестит ее золотая цепочка. Герда была не совсем уверена, что ее муж хотел бы, чтобы она предпринимала что-нибудь. Она знала, что это важно для Эйнара, и Герда должна следовать его неестественным порывам. Она стояла у входа в квартиру. Её рука все еще лежала на дверной ручке, пока Лили сидела в кресле в полоске солнечного света. Лили проигнорировала Герду, которая, надеясь поддержать, взяла ее за руки. Ничего не произошло, и в конце концов, Герда поняла, что должна оставить Лили в покое. Закрыв дверь в квартиру, Герда направилась вниз по темной лестнице на улицу, где столкнулась с прачкой и отпустила ее.
Позже Герда вернулась в Дом Вдовы, когда Эйнар уже писал картину. Он был одет в твидовые брюки и жилет без