Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб. Страница 51

Подхожу к Ольте. Так, смогу я сейчас немного, так что ограничусь самым существенным. Голова, рука, колено, лодыжка. Темных пятен, оббегаемых потоками энергии, довольно много, но все же они светлее и мельче, чем у предыдущего пациента. Легонько подталкиваю потоки до уровня начала восстановления взаимного притяжения. Так даже лучше. Мало кто сможет догадаться, что без магии тут не обошлось. Выглядеть будет как естественный процесс, просто с нулевыми побочными эффектами.

Знать бы еще, откуда во мне все это. И почему проявилось только сейчас. Иначе почему Барен мне об этом ничего не сказал? Или его дар работает только на распознавание, типа "свой-чужой"? Но туман же он увидел? И не только его…

Мысли начинают путаться, пот заливает глаза, перед которыми и так все плывет. Слабость во всем теле такая, что ноги вот-вот перестанут слушаться. Я с трудом выбираюсь из спальни, еле-еле добредаю до костра, бросаю в огонь несколько обломков досок из заготовленной кучи, плюхаюсь на матрас. И отключаюсь. Мгновенно.

— Все-таки заснул, — слышу я насмешливое хмыканье капитана.

— Что, уже утро? — спрашиваю я. Вопрос, в общем-то риторический — из щелей под кусками брезента сочится тусклое свечение. И что-то тихо шелестит.

— Да какое утро, обед уже скоро. Утром я тебя не добудился. Лекарство на тебя так подействовало, что ли?

Какое лекарство? Ах да, я же сам ему нашел его в своем мешке. Еще и барону с Ольтой перепало, и даже осталось, хоть и немного.

— Все в порядке?

— В полном. И Ольте вроде получше, жар спал, и у барона, похоже, худшее позади. Ты есть-то хочешь?

— Хочу, конечно.

— Я сейчас, — говорит он и исчезает в коридоре, где была кухня.

Из другого коридора, того, где спальня, появляется маркиза.

— О, вы уже проснулись, Таннер? Рада видеть вас живым… и почти здоровым.

— Спасибо, ваша светлость. Капитан сказал, что барону уже лучше.

— Да, это правда. Периоды беспамятства становятся короче и в сознании он остается дольше. Сейчас он спит.

— Повязку ему уже меняли?

— Нет еще, — отвечает за нее Менален, протягивая мне миску с каким-то горячим варевом, запаха которого я не ощутил, и пару сухарей. Ага, значит, "чудесного самовыхода" пули он пока не обнаружил. Я не стал ее убирать, чтобы, пока я сплю, никто не додумался вырезать то, чего уже там нет. За бароном водится, по крайней мере, знание некоторых заклинаний, и ни для кого из выживших это не секрет. Пусть думают, что это он сам. Я в маги не рвусь. Сначала люди ими восхищаются, потом боятся, а потом, случается, и на кострах жгут.

А если здесь до сих пор не жгли, то мне не хотелось бы оказаться первым.

— Не буду вам мешать, — маркиза легко поднимается и уходит к раненым. Капитан смотрит ей вслед, потом поворачивается ко мне:

— Я так понимаю, мы тут задержимся, верно?

— Думаю, да. Что это за шелест?

— А… это… Дождь. К утру стих было, но где-то с час назад пошел снова. Но уже просто моросит. Но на улицу выходить не хочется. Да и как выйдешь — ты ж сказал, там везде ловушки.

Замечательно. За все время пути от безымянного лесного озера до Порт-Мелара не было ни одного дождя, погода стояла теплая и очень… уютная. А тут… Менален подбрасывает еще досок в огонь, и начинает разбивать следующий ящик. Ну-ка… Нет, дело не абракадабре на его боках. Откуда здесь пустые ящики в таком количестве? Мы ведь это место почти не потрошили вчера? Ведь что мы взяли — немного еды, патроны, револьверы, что-то по лекарской части. Отовсюду понемногу. Все наши трофеи один такой ящик бы заполнили, от силы два. А на дрова уже пошел самое меньшее десяток, учитывая, что огонь с вечера горит.

— А где вы берете эти ящики? На складе вытряхиваете, что ли?

— Зачем вытряхивать? — удивляется он, — тут в одной комнатушке их много пустых понавалено.

Вот те раз. Приехали. Значит, это место не просто однажды обустроили и ушли. Им явно кто-то пользовался, и не раз. До Меналена доходит, что я это не просто так спросил, он озадаченно поднимает брови:

— Погоди, ты хочешь сказать, что тут не просто нычка, а вполне обжитое место? Типа охотничьей избушки?

— В точку.

— Это что же, у нас могут быть гости?

— Причем не обязательно из числа тех, кто гоняется за нами.

— Это как?

— Мы же не знаем, чьих рук это дело. То, что здесь все надписи на аларийском, еще ничего не говорит. Может, другого ничего не нашли. А может, это для того и сделано, чтобы думали, что это имперская армия или Серая Стража, и не ковырялись. Вы ведь не думаете, что те, кто за нами гонялся, были из Серой Стражи? А между прочим, они себя за "стражников" выдавали. Даже документы имели. Только поддельные.

— Думаешь, аркайцы? — капитан почему-то напрягся.

— Да кто угодно, — привычно пожимаю плечами и тут же жалею об этом. Больно-то как. — Мы ж ни одного пленного так и не взяли.

— Да уж…

— Ладно… А сколько ящиков было-то? Пустых?

— Ну, я не считал. Спалили-то уже десятка полтора. А осталось там… С полсотни где-то. Слушай, а если ящики остались от тех, кто это место обустраивал? Жратву там в них привезли, инструмент какой, еще что. Опустошили, а потом куда их девать? Не назад же везти. Вот и свалили там.

Хм, а в его словах есть смысл. Вполне возможно, что их и оставили для мебели и на дрова. Все-таки есть у тебя, Таннер, склонность к паранойе… Впрочем, такое объяснение не отменяет версии о том, что наш "лейтенант" не стал бы первым, кто воспользовался этой "охотничьей избушкой".

— И так может быть. Слушайте, капитан… — говорю я, но он сердито перебивает:

— Это ты слушай, парень, хватит меня капитаном звать. Какой я теперь капитан — без корабля-то… Бесит, знаешь ли. И хватит мне выкать, я тебе не начальник и не хозяин, в отцы, может, и вышел по возрасту, да только я тебе не отец. Мы тут в равном положении, так что давай на ты. Меня Морас зовут, Морас Менален, из Мелаты.

И протягивает мне руку. Я охотно протягиваю свою.

— К тому же, в том что я до сих пор жив, есть и твоя заслуга, — говорит он, глядя мне в глаза. И вдруг улыбается:

— Чай будешь?

— У меня кое-что получше есть. Неси кружки, — а сам иду к своему мешку. Фляжка с коньяком, конечно, невелика, да и не полна, но за такое дело можно и выпить немножко. Да и сосудам полезно будет… слегка прогреться.

— Эх, хорошо, жаль, что мало, — сокрушается Менален, глядя в пустую кружку. Потом замолкает, погрузившись в какие-то свои мысли. Наконец снова поворачивается ко мне:

— Ты говорил про два дня пути…

— Когда я это говорил, я не имел в виду, что двоих из нас придется нести. Я имел в виду, что мы можем идти только днем, а тридцать тиг — это предел для дневного перехода даже для очень подготовленного человека. Если вы одолеете за день пятнадцать, то это будет очень неплохо, двадцать же, скорее всего, обернутся тем, что назавтра вы полдня проведете, отлеживаясь на привалах.

— Понимаю, — кивает он, — человек — не машина.

— Именно. До хутора отсюда тиг сорок. Ну, или немного меньше, если сильно повезет и кружить не придется.

— То есть, на деле дня три топать?

— Верно. Причем, при условии, что все будут полны сил, никого нести не придется и большую часть барахла мы бросим здесь. А мы ведь не бросим?

— Не хотелось бы…

— Вот да, не хотелось бы. А мне еще не хотелось бы показывать это место хуторянам. Что-то мне подсказывает, что они либо не знают о нем вовсе, либо считают проклятым и стараются не соваться. И мне кажется, что не стоит их в этом разубеждать. Целее будем. И мы… и они.

— Точно, не стоит.

— И вот что еще. Мы ведь не знаем, можно ли дойти до хутора просто прямо через лес. Я, конечно, не думаю, что попасть туда можно только сильно обходным путем, например, через Мелату. Но вот какая-нибудь фигня, вроде болота или здоровенного оврага вполне может поджидать нас впереди, причем совсем недалеко от того же хутора. И местные именно потому здесь не бродят, что не знают относительно безопасной дороги.