Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия. Страница 88

Игриво поцеловав его в щеку на прощание, она быстренько забежала в дом и спешно начала подниматься по лестнице, словно ожидая, что он побежит за ней. Де Вильере же только проводил ее мечтательным взглядом, облегченно вздохнул и направился в сторону поместья, надеясь как можно скорее увезти ее из этого жуткого местечка, окруженного кровавыми легендами. Шаг за шагом он отдалялся от мрачного дома, не воображая себе подло крадущуюся роковую ночь, приготовившую самый неожиданный и самый кошмарный сюрприз. Холодный серп осеннего месяца заливал улицу мертвенно-бледным светом, звезды скудно осыпали небо, а ветер, подобно морю, бушевал и мел пожелтевшую листву, то вскидывая ее почти до веток деревьев, то бросая на сырую землю. Сентябрьская ночь представала перед Парижем во всей красе и таинственности, свойственной только осени, скрывающей за золотым занавесом увядания нечто большее, чем просто сон природы.

Не замечая этого вялого буйства ночных красок, Аврора поднималась по лестнице, в искренней радости даже не оглядываясь по сторонам. Сейчас ее мысли были затуманены светлым дымом ликования, настолько непроглядным, что невольно из-за него можно было позабыть всякую осторожность. Девушка выбросила из памяти все страшные истории про убийства, скрасившие Париж определенным оттенком мистицизма и загадочной романтики. Она позабыла обо всем, теперь в голове сидела только одна мысль - поскорее переехать к де Вильере. Эту навязчивую идею не смогла прервать даже встреча с одним незнакомцем, прогуливавшимся по длинному узкому коридору второго этажа. То был мужчина высокого роста, сухого телосложения. Одет он был в светлый, очевидно, выцветший от солнца плащ, который чуть не доставал до пола. Пуговицы этой верхней одежды или не застегивались, или отсутствовали вовсе, из-за чего можно было заметить серую рубашку, темно-коричневую приталенную жилетку и брюки такого же цвета. Что касаемо внешности, то этого мужчину можно было описать, как человека весьма непримечательного средних лет, но уже с проблесками седины на коротких темных волосах и отпечатками морщин на тощем лице.

Аврора не придала особого значения встречи с этим человеком, всего на пару секунд задержав на нем взгляд. Мужчина же, наоборот, заметив ее, хитро улыбнулся, слегка кивнул головой в знак приветствия и позволил себе оценивающе посмотреть на девушку, не отрывая от нее горящих жестокостью жадных глаз. Она заметила этот взор, как у загнанного в угол голодного волка, желающего найти себе нового ягненка для обеда. В тот момент что-то холодное коснулось ее, заставив быстрее подняться по лестнице и почти бегом приблизиться к двери в свою комнатку, находящуюся почти в начале такого же уродливого темного коридора, как и на втором этаже. Сердце Авроры колотилось так быстро, что могло остановиться, руки ее дрожали, по телу пробегали ледяные мурашки. Она отчаянно пыталась вспомнить всех, кто жил этажом ниже, всех к кому мог прийти этот странный мужчина. Ее разум возрождал образы всех жильцов второго этажа, их было всего четыре. Старуха, почти не выходящая из своей комнаты, никогда не приглашала гостей. По соседству с ней жил студентик, постоянно пропадающий в каких-то злачных местечках. Рядом много лет назад обосновался бедный музыкант, по утрам играющий на старенькой скрипочке, а напротив него только недавно поселилась одна молоденькая девица, к которой частенько захаживали различные мужчины. Остальные две комнаты пустовали, ожидая своих новых жильцов. Авроре оставалось только надеяться, что тот человек был очередным посетителем той девицы. Успокоив себя, той мыслю, она торопливо зашла в свою комнату, закрыв дверь на ключ...

Спустя пару часов де Вильере прибыл за Авророй и, как и обещал, будучи готовым в любой момент перевезти ее к себе. Он быстро вылез из кареты, нетерпеливо желая вновь встретиться с девушкой. Его глаза светились бесконечным упоением, сердце билось в такт музыкальному шелесту золотой листвы, а рассудок заслонялся страстным безумием, побуждающим идти на любые безумства ради любви. Королевский прокурор посмотрел в окно комнаты возлюбленной - там горел свет, это означало, что она ждала его, не спала, мучаясь предвкушением переезда. Мужчина быстрыми шагами направился к дому, представляя, как она обрадуется. Но стоило ему только подняться на второй этаж, как перед его глазами открылась странная картина: вся лестница оказалась буквально забита народом, с любопытством пытающимся что-то высмотреть. Вокруг висела тишина, настолько пугающая, что страшно было представить причину ее появления. Многие, услышав тихие шаги Виктора, обернулись и, тут же узнав его, расступились и пропустили вперед. Он, ошеломленный этим поступком, неуверенно продолжил подниматься на третий этаж, пытаясь угадать причину сего столпотворения. Среди гробовой тишины был слышен только призрачный отзвук невысоких каблуков его сапог и стремительно проносившееся в толпе отрывистое шушуканье. До слуха представителя власти долетали лишь отрывки из тех фраз, произнесенных людьми, стоявшими в толпе, и то он не мог до конца разобрать их.

- Господи де Вильере, - обратился к нему Ришар, вышедший откуда-то из коридора, - вам этого лучше не видеть...

Королевский прокурор взглянул на него, как на сумасшедшего, и постарался пройти дальше, дабы посмотреть, что все-таки произошло. Полицейский вцепился в рукав черного редингота мужчины, буквально притянув его обратно. Казалось, инспектор был готов пойти на все, только бы не позволить Виктору увидеть то, что могло убить его быстрее, чем самый сильный и горький яд на свете. Де Вильере удивленно поднял бровь, исподлобья посмотрел на Ришара недоумевающим и в то же время сердитым взглядом и возмущенно отдернул руку. Он неуверенно ступал по деревянному скрипящему полу, осматривая темные стены коридора. Вскоре, дойдя до второй от входа двери, у которой столпилось больше народа, королевский прокурор остановился, судорожно вздохнув. Комната, привлекшая столько чужого внимания, принадлежала Авроре. Он снова вопрошающе посмотрел на инспектора, отчего тот опустил глаза в пол и сказал:

- Господин де Вильере, я еще раз вам повторяю, лучше не идите туда!

Эти слова Ришара не смогли остановить мужчину, наоборот, разбудили в нем еще больше любопытства, чем стоявшие на лестнице люди, что-то обсуждающие. Королевский прокурор сделал пару шагов вперед, подвинул в сторону находящуюся возле входа женщину, заставив ее прижаться ко второму полицейскому, именно тому самому, который пять месяцев назад влез в его «разговор» с Авророй. Тут блеклый свет ламп и свечей показался ему ярче солнечного сияния, резко ударив в серебряные глаза, за ночь привыкшие к полумраку. Виктор зажмурился, остановившись на пороге комнаты и схватившись рукой за дверной косяк. Ему не потребовалось прикладывать особых усилий, чтобы услышать приближающиеся шаги толпы, жадно ожидавшей его реакции. Каждый из них хотел что-то увидеть, узнать как можно больше о произошедшем. Эти люди начали забывать, что любопытство в данном случае являлось самым бесчеловечным чувством.

Когда де Вильере вновь открыл глаза и прошел чуть дальше, перед ним открылась самая ужасная картина: стена возле постели была полностью забрызгана ярко-алой кровью, пол тоже приобрел такой окрас, небольшой столик и сама кровать... все было залито всевозможными оттенками красного: от бледно-высохшего до черно-бордового. Тут взор королевского прокурора упал на саму постель, выделяющуюся огромным темным пятном, среди всех остальных предметов мебели в данном помещении. На кровати лежало изуродованное до неузнаваемости тело девушки. Лицо было иссечено глубокими ранами во всех направлениях: на носу, подобно лентам, извивалось несколько порезов, щеки и лоб оказались полностью обезображены, а уши частично были отрезаны. Больше внимания привлекали еще некогда очаровательные пухленькие губки, теперь уже рассеченные парой порезов от уголков рта до подбородка. Горло было изрезано до самых позвонков, на четвертом, если присмотреться, можно заметить зарубок. Единственное, где не было порезов на теле - покрытые синяками руки, связанные темной веревкой над головой.