Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия. Страница 90

- Вам известно, кого вы убили? - скрепа зубами продолжил Виктор.

- Позвольте поинтересоваться, когда именно? - мужчина с умным выражением лица посмотрел на юриста.

- Вчера! - не сдержавшись, сорвался королевский прокурор.

- Возможно...

Убийца с тенью коварства во взоре взглянул представителю власти в глаза, как бы бросая вызов и говоря: «Я требую другого обвинителя, не имеющего ко мне личной неприязни». Де Вильере был поражен такой наглостью - преступник спокойно ответил, что убил его возлюбленную, зная о том, что она принадлежала именно ему. Он не понимал, как отреагировать на такое: сразу наброситься и задушить этого человека или же предать его в руки правосудия, не способного придумать достойного наказания. Только в тот момент Виктор вспомнил, что вместе с любимой потерял не только шанс на новую жизнь, но и долгожданного ребенка. Уже во второй раз ему приходилось переживать гибель своего дитя, разочаровываясь во всем: и в жизни, и в людях, и в Боге. Опять смерть невинного человека, даже не увидевшего своими глазами этот жестокий мир, ударила под дых, так подло и так сильно, что устоять было крайне трудно. Теперь королевский прокурор, посмотрев прямо в глаза мужчине, убившему его невесту и их неродившегося ребенка, наконец-то понял, что смерть - это самое справедливое явление на свете, ведь все умирают, но не все живут. Собрав воедино все свое хладнокровие, де Вильере вздохнул и продолжил допрос:

- Вы знали, что она ждала ребенка?

- Вы, господин королевский прокурор, верно, хотите добавить, что это был ваш ребенок? - убийца продолжал говорить тихо и спокойно, ожидая реакции представителя власти. - Вам не следовало оставлять свою ненаглядную одну...

- Так вы знали!

Виктор всячески старался сдерживать безрассудные порывы гнева и безумное желание вгрызться в горло этому человеку до тех пор, пока он не захлебнулся бы в собственной крови. У него в голове не укладывалось, как мужчина, зная, что девушка беременна, вообще мог притронуться к ней, а тем более причинить столько боли и страданий. Неужели, человек может дойти до подобной жестокости, уподобившись зверю до такой степени? Похоже, может, если черта, разделяющая эти две сущности, стирается. Де Вильере сразу вспомнилась одна давно услышанная им фраза «В убийстве зверя нет греха, в отличие от убийства человека». Но разумно было бы спросить, где же та грань, что мешает им смешиваться? Королевский прокурор не знал ответа на этот вопрос, предполагая, что нет никакой границы между человеком и зверем, есть только вменяемость и безумие, сменяющиеся друг другом. Хотя, если задуматься, то сумасшествие - это всего лишь самый популярный способ оправдания совершенного греха.

- Понимаете ли, господин главный королевский прокурор, - нарушил тишину убийца, - перед смертью человек особо беззащитен. Он меняется прямо на глазах. Хотите знать, какие были последние слова вашей ненаглядной?

Де Вильере не уже не мог контролировать свою ненависть у этому человеку и, резко дернув небольшой выдвижной шкафчик своего стола, достал оттуда нож, который был найден в комнате убитой Авроры, схватил его в руки и кинулся к допрашиваемому. Грудь представителя власти вздымалась от возмущения, горьким змеиным ядом закипающего в его голубых венах. Виктор не мог позволить этому извергу сказать подобное про любимую девушку, ибо в той фразе звучала явная насмешка над ним самим. Упершись рукой в плечо убийцы, он приставил острие ножа к его горлу, медленно нажав, отчего кровь аленькой ленточкой скатилась вниз. Мужчина присмотрелся к рукоятке и, узнав в этом оружие свою вещь, хитро взглянул на королевского прокурора. Казалось, убийцу забавляла эта ситуация, в которой юрист был готов уподобиться ему, только бы отомстить за смерть своей несостоявшейся семьи. Де Вильере замечал это, и постепенно совесть начинала брать верх над его действиями, но это были лишь минутные проявления слабости, которые вскоре сменялись прежней агрессией. Он начал медленно надавливать на рукоять ножа, пока холодное лезвие не вонзились до конца в горло преступника. Кровь убийцы моментально окрасила белые перчатки королевского прокурора в алый цвет...

Сейчас, спустя пять лет, де Вильере продолжал вспоминать этот случай, не понимая, за что именно тогда поплатился жизнью любимой девушки и ребенка. С той самой ужасной ночи представитель власти забыл, что такое любовь и снисходительность, с того момента он видел во всех убийцах того самого мужчину, разрушившего его будущую семью. Он больше ни к кому не привязывался, больше ни в кого не влюблялся надолго, через несколько дней оставляя предмет своих интересов в одиночестве, желая оградить очередную красавицу от жуткой участи, от обращения в тлен среди мрака. И все это испортила встреча с Агнессой полтора месяца назад. С ней королевский прокурор не мог поступить так же, как и со всеми: закружить голову, добиться своего и оставить на произвол судьбы. В этой девушке он видел единственное спасение от своих грехов и пороков, с годами поглотивших его. Месяц брака показался ему неделей блаженства, рая способного скрасить серую жизнь, утратившую свою цену. Теперь же этот рай превращался в ад, каковым когда-то был мир для Виктора.

Вскоре из спальни вышел Этюен, сохранив свое спокойное выражение лица, таящее в себе некую недосказанность. Доктор приблизился к де Вильере и, схватив его за локоть, отвел его в сторону. Королевский прокурор смотрел на старого друга тревожно, унимая внутри себя все плохие мысли и дурные предположения. Юристу хотелось верить, что с Агнессой все в порядке, и это на ней сказывается стресс после неожиданной новости о его родстве с Андре. Шарль тем временем остановил представителя власти возле его домашнего кабинета, находившегося недалеко от комнаты.

- Виктор, - начал он, - скажи, сколько лет мы с тобой знакомы? Десять? Двадцать? Я помню нас еще маленькими мальчишками, гоняющимися за своими мечтами, и вполне могу предугадать твою реакцию на какую-либо ситуацию. Знаешь, сейчас ты меня удивил...

- Что с ней? - нетерпеливо спросил де Вильере.

- А ты не догадываешься? - Этюен разочарованно улыбнулся. Королевский прокурор непонимающе взглянул на него. - Ты же уже встречался с этим, причем, не единожды. Вспомни Ревекку, Аврору...

Де Вильере отшатнулся от доктора и, еле удержав равновесие, отошел к противоположной стене коридора и уперся в нее спиной. Шок мелкими мурашками промчался по его коже, холодный пот выступил на лбу, сердце забилось из последних сил, а дыхание вот-вот было готово остановиться. Он даже боялся предположить, что было с Агнессой, ибо понимал, что после упоминания о Ревекке и Авроре, ничего хорошего произойти с девушкой не могло. Виктор ощущал, что еще немного и силы окончательно покинут его, заставив замертво упасть на пол. Он знал, что минуты ожидания всегда мучительны, но впервые в жизни они оказались еще и жестокими, не щадящими нервы человека. Королевский прокурор не хотел больше пытать себя этими мгновениями и тревожно попросил: