Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия. Страница 94

Вот уже два дня продолжались сражения за свободу, в ходе которых восставшим пришлось потерять многих верных товарищей. Но пока жила душа баррикады - Леруа, жили и все остальные. Многие люди, падая духом, просто покидали поле боя и возвращались в свои дома, где предпочитали отсиживаться, ожидая исхода грядущей решающей битвы. Была ли то трусость? Судить не нам, хотя ответ на этот вопрос был весьма очевиден. В качестве доказательства, можно сказать только одно: человек, бегущий от гибели в пылу славы, никогда не впишут свои имена в песню, посвященную памяти героев, боровшихся за последнее, что остается у бедняка - за свободу. Обычно такие люди, запирающее себя в клетке повиновения, поздно понимают, что никогда не знали истинного вкуса жизни, и на закате лет стараются это наверстать. Как же печально наблюдать за тем, как старик, не видевший свободы, надеется что-то изменить, а в результате начинает сам копать себе могилу и в итоге добровольно в нее падает. Это судьба ожидает почти каждого третьего, играющего роль прислуги в жизни своего властелина. Все люди имеют определенную зависимость от чего-либо, а расстаться с этим и обрести свободу практически невозможно.

В это время, пока баррикады старались противостоять солдатам, граф Монелини устроил очередной прием, пригласив туда самых влиятельных дворян, приближенных к королевской власти, включая самого короля. Все сливки общества в очередной раз собрались в поместье графа, дабы послушать его очередные истории и разговоры о политики. Среди гостей оказались и де Вильере с Агнессой, приходу которых Монелини был рад больше всего. Девушка была одета в дорогое светло-голубое платье, украшенное серебристыми узорами из мельчайших алмазиков. Королевский прокурор же предпочитал надевать на такие мероприятия черный фрак. Как и в прошлый раз, все лживые восторженные и завистливые взгляды были обращены на по-прежнему излучавшую неземную красоту молодую супругу представителя власти. В этот раз даже король, обычно не склонный завидовать кому-либо из своих знакомых, не мог оторвать глаз от красавицы, боявшейся отойти от мужа хотя бы на один шаг.

- Господин де Вильере, - тихим тоном с оттенком учтивости обратился король, - могу ли я переговорить с вами наедине?

Виктор, бесспорно, пользовался завидным уважением при дворе, имея безупречную репутацию талантливого оратора и справедливого юриста. Королевский прокурор кивнул и неохотно оставил супругу одну на растерзание лицемерным дворянкам, готовым проклинать все, что мешает восхищаться ими. Все знатные дамы искоса глядели на девушку, не в силах понять, что рано или поздно на смену одной великой красавице приходит другая, затмевающая всех. Агнесса в одиночестве прогуливалась по саду графа, с тоской рассматривая различные цветы и надеясь поскорее вернуться домой, забыв об этом дне. Задумавшись, она не заметила, как к ней подошел Монелини.

- Мадам, вы сегодня ослепительны, впрочем, как и всегда!

- Благодарю, - с оттенком смущения проговорила она, любуясь цветами фиолетового цвета, - граф, позвольте спросить, что это за цветы?

- Ирисы, моя дорогая! - слегка коснувшись ее теплой руки, ответил Монелини. - В Германии их еще называют «лилия с мечом».

- Прекрасно... - Агнесса с неподдельным интересом смотрела на цветы.

- Можно вас спросить, мадам, что вам известно о вашем отце? - граф все ближе подошел к девушке.

- Что? - слабо возмутившись, спросила красавица. - Какое вам, граф, до этого дело?

- Вы ведь не знали его, верно? - пугающая улыбка промелькнула на лице дворянина.

Агнесса, ощутив, как легкий испуг коснулся ее, отшатнулась от графа. Она смотрела в его глаза, затуманенные хитрым огнем нескрываемого к ней интереса, но не такого пошлого, с каким на нее смотрели все остальные мужчины. То был более спокойный взгляд, не сверкающий вожделением, вместо этого в нем блестел азарт, как у заядлого игрока в карты. Девушка даже не знала, что делать: броситься к де Вильере, сорвав его разговор с королем и попытавшись найти у мужа защиты от чужого любопытства, или же постараться самой ответить на непристойный вопрос графа. Она была загнана в угол, выбраться из которого было весьма сложно. Между тем Монелини ожидал ее ответа, с интересом всматриваясь в каждую черту прекрасного личика дочери. Он все больше убеждался, что девушка не похожа ни на него, ни на Луизу, что-то более чарующее, роковое делало ее такой неотразимой, а от них унаследовать такое она явно не могла. Скорее всего, жизнь в бедности превратила ее в самое очаровательное создание на земле, это была своего рода компенсация судьбы за печальное существование в аду.

- Откуда вы знаете? - изумленно произнесла Агнесса.

- Я многое знаю, дорогая моя. Я знаю, что вы, ваша мать и брат жили в бедности! Я знаю, что вас буквально продали господину де Вильере, которого вы никогда не любили! Я даже о нем знаю больше вас! - девушка хотела убежать, но Монелини схватил ее за руку. - Я знаю, что у вашего супруга есть тайны, о которых он даже вам не поведал... мне даже известно, что его сын сейчас находится на баррикаде!

Красавица, сумев вырвать руку из когтей графа, бросилась подальше от сада, горя только одним желанием - найти Виктора и убедить его поскорее покинуть это место. Дворянин, продолжал смотреть вслед убегающей дочери, прекрасно зная, к кому и зачем она так стремится.

- Лети, моя ласточка, лети к своему ястребу и передай, что за ним уже началась охота! - прошептал граф, любуясь, как ее светло-голубое платье исчезло вдалеке зеленой аллеи.

В этот момент в другой стороне сада де Вильере шел рядом с королем, увлеченно обсуждая революцию, ее причины и последствия. Королевский прокурор, после общения с Андре, прекрасно понимал причины устроенного студентами бунта и в разговоре пытался довести это до монарха. Виктор еще не утратил хрупкую надежду на то, что ему не придется выступать в суде против собственного сына, из-за собственной самоуверенности решившего идеализировать Францию. Для юриста это восстания было не чем иным, как юношеской мечтой сделать мир лучше, необдуманным решением студентов. Ему оставалось только ненавязчиво подвести к этой мысли самого короля, убедив того смиловаться над мальчишками и сохранить им жизни. Нужно было только приговорить студентов не к смертной казни, а к заключению в тюрьме, а там представитель власти был готов устроить сыну побег. Он бы увез Андре куда-нибудь подальше, в Испанию, где никто бы не нашел его.

- Де Вильере, - сказал король, - вы обязаны осудить этих мерзавцев так, чтобы народ потом не взбунтовался...

- Ваше Величество, - Виктор перебил его, - может быть, не стоит отнимать жизни у этих глупцов? Я вам предлагаю просто отправить их на каторгу.