Тихая Война - Макоули Пол. Страница 43

Напиток на самом деле не был натуральным кофе: чтобы вырастить кофейное дерево, в туннеле требовалось слишком много места, поэтому дальние создали вид генетически модифицированного мха, который давал маслянистые, богатые кофеином наросты, — но из того, что Мэси пробовала с тех пор, как покинула Землю, этот заменитель оказался лучшим. А еще Джон творил на плите потрясающие закуски и разрешал клиентам держать бутылочку любимого ликера или другого алкоголя за барной стойкой. Джон какое–то время работал корабельным инженером и много попутешествовал, а потому, наверное, был куда терпимее других жителей Восточного Эдема. Ему нравилось слушать, как Мэси вспоминает о жизни на Земле, а ей доставляло удовольствие рассуждать о том, как можно улучшить качество кофе, подкорректировав гены мха, как благодаря искусству генной инженерии крохотные изменения в метаболических процессах позволяют добиться точного баланса десятков флавоноидов, спиртов, альдегидов и эфирных масел, что напоминало процесс производства прекраснейшего живого ила за счет правильно подобранного баланса микроорганизмов.

Джон как раз рассказывал Мэси о последней попытке создать разновидность мха, которая будет иметь насыщенный вкус сорта Суматра Манделинг, когда она увидела, как трое космоангелов прокладывают путь мимо скамеек, столов, кадок с мхом, папоротником и цветами, кафе и лотков. Мимо мужчины и женщины, склонившихся над шахматной доской, мимо человека, разглядывающего фигуры, которые падали в светящемся пространстве памяти, мимо группы детей, которые учились печь хлеб рядом с булочной, а пока что просто визжали и щебетали, колошматя шары из теста.

— Скажи, а правда можно увидеть лицо Господа в иррациональном числе? — громко вопрошал Джибриль.

Мэси тут же догадалась, что космоангелу удалось каким–то образом раскопать информацию про Церковь Божественной Регрессии, — адреналин хлынул в кровь, и девушка вскочила с места. Включилась реакция «бей или беги». Ее переполняли негодование и гнев.

— Ах, пожалуйста, помоги мне постичь истину, — продолжал космоангел. — Мне известно, что цепочка цифр после запятой в числе «пи» бесконечна, а еще — что ни одна цепочка идущих друг за другом чисел не повторяется бесконечно. Но даже если бы где–то внутри такого числа содержалось полное описание Вселенной, на его разгадку потребовалась бы вечность. Что же касается поисков Бога…

— Не собираюсь тратить время на разговоры с тобой, — процедила Мэси.

— Но мне и правда очень интересно. — Джибриль встал на пути Мэси, когда она попыталась прорваться мимо них.

Ростом космоангел отличался внушительным — два с половиной метра, да еще худой, словно тростинка. Как обычно, на нем было минимальное количество одежды — короткие шорты, сандалии да поясная сумка, — чтобы ничто не скрывало идеальную белоснежную кожу, галерею татуировок и радужные чешуйки на груди. Над острыми выступающими скулами сверкали зеленые с золотыми прожилками глаза космоангела. Двое аколитов, столь же высоких и худощавых, встали позади Мэси, тем самым окружив ее. Над головой девушки завис беспилотник, направив прикрепленную снизу камеру прямо на Мэси.

— Какого Бога вы искали? — не останавливался Джибриль. — Древнего старца с белой бородой? Или, может, он на вас похож?

— Не приведи Господь, — сказал один из аколитов.

— Ну же, мы должны быть милосердными, — объявил Джибриль. — Хотя, признаюсь, Господь с ликом Мэси Миннот — отвратительное зрелище.

Джон Хо поинтересовался, позволят ли космоангелы его посетительнице спокойно уйти, на что Мэси заявила, что не нуждается в помощи, после чего, упершись двумя руками по краям табурета, взмыла в воздух, пользуясь низкой гравитацией, села на барную стойку, развернулась и спрыгнула уже с другой стороны.

— Шимпанзе с тучными окороками и широко расставленными ногами, — выкрикнул Джибриль вслед Мэси. — Это же ни капельки не подходит под описание творца Вселенной, разве нет?

На следующее утро Джибриль со своей бандой поджидали Мэси у входа в подземный переход, соединяющий Восточный Эдем с фермами, что располагались в сооруженных открытым способом туннелях. Двое аколитов хором распевали цифры, а Джибриль громко спросил, действительно ли Мэси верила, будто Бог позволит раскрыть себя путем простых математических трюков. Мэси прошла мимо, сжав в карманах жилета ладони в кулаки, совершенно не обращая внимания на преследующего ее дрона. Но и на следующий день космоангелы оказались на своем посту. На этот раз они интересовались, не замышляла ли Мэси и здесь нести слово Божие и превращать всех в зомби, что готовы в поисках секрета Вселенной вспарывать брюхо иррационального числа.

Мэси их полностью игнорировала — ни слова, ни даже сурового взгляда. Но они все равно выкладывали видео на своем сайте.

— Не стоит принимать это близко к сердцу, — утешал ее Иво Тиргарден. — Для Джибриля ты всего–навсего необработанный материал для искусства.

— Приплетать к этому события, которые я давно оставила позади, — это ли не личное?

Прошлой ночью Мэси приснилась церковь. Несколько трейлеров сгрудились вокруг пусковой шахты ракеты в тусклом свете: бушевала песчаная буря, что пришла из простирающейся со всех сторон выжженной пустыни, некогда бывшей прерией. В шахте штабелями вздымались серверы и жесткие диски древних громоздких параллельных компьютеров. На каждом уровне пол был выстлан сеткой из стальной проволоки, высились закрытые полки с электрическими схемами, которые соединялись между собой цветными проводами и толстыми серыми артериями оптических кабелей, — все устройство сотрясалось от громоподобной вибрации, создаваемой вентиляторами, что не позволяли системе перегреваться, пока та производила бесконечные вычисления.

Первая работа, которую Мэси поручили после того, как они с матерью вступили в лоно церкви, состояла в том, чтобы чистить стеллажи с серверами: хотя шахта была запечатана, пыль все равно попадала внутрь — поэтому, если вовремя не пропылесосить помещение, происходили поломки и зависание системы. Позже Мэси повысили до первого уровня божественных поисков, осуществляемых через молитву, — теперь она могла летать над виртуальными пейзажами, созданными путем арифметических преобразований бесконечного числа пи, божественной регрессии. Эти уровни уже успели тщательно исследовать, но они оказывались весьма полезными в качестве базовой подготовки новичков и знакомства с доктриной, прежде чем аколиты перейдут на более продвинутый уровень. Мать Мэси тогда находилась в «Секторе сорок» среди фрактальных ветвей, производимых в результате преобразований, основанных на фундаментальных физических константах, которые, согласно их учению и вере, отображали глубинную структуру Вселенной, созданной математическим Богом, чье присутствие незримо ощущалось в Его творении.

День за днем, год за годом святые матеманавты парили среди виртуальных симуляций, построенных путем комплексных преобразований регрессии числа пи, в поисках специально оставленных следов, которые могли оказаться отпечатками длани Создателя, и чем старше становилась Мэси, тем все более тщетными и бессмысленными выглядели их попытки. Мать Мэси к тому моменту превратилась в «святую»: исхудавшую и ненормальную особу, по восемнадцать часов в день занятую поисками божественной регрессии, — она отдалилась от дочери, да и от всего остального мира.

Мэси сбежала, оставила эту жизнь в прошлом. Рассталась с матерью и теми немногими людьми, которых она знала. Она вовсе не собиралась к этому возвращаться.

— Возможно, вам с Джибрилем стоит сесть и разрешить все споры один на один, — предложил Иво Тиргарден.

— Джибриль и команда бесполых заснимут всё на видео и выложат в сеть, сдобрив парочкой унизительных комментариев.

— Тогда сними, как они делают это видео, и выложи. Создай свое искусство, в котором ты раскритикуешь Джибриля.

— Я подумаю об этом, — ответила Мэси.

Старик не желал ей ничего плохого, но он–то полагал, что Мэси способна думать как дальние. А она не могла. Чужестранка в чужой стране. Стоило ей попытаться представить долгую, возможно, пожизненную ссылку, как голова начинала идти кругом, а живот крутило от страха. Она вдруг начала понимать, во что ввязалась: год за годом ей предстоит дышать закачиваемым из баллонов воздухом, испытывать постоянный страх, что нарушится герметичность или случится еще какая–нибудь масштабная катастрофа, жить в замкнутом пространстве. Жить с чужаками, столь отличными от нее самой. Чужаками, которые порой и вовсе не походили на людей.