Республика - победительница (ЛП) - Щерек Земовит. Страница 37
Подобного рода дискуссии, разве что в отношении мальгашей, вели между собой польские офицеры, катаясь по Мадагаскару в открытых "303". И точно в таком же духе слали письма домой.
Практически сразу же после покупки Мадагаскара польские власти начали организовывать мальгашский Колониальный Легион, который отослали в Польшу, в основном, для того, чтобы доставить радость землякам из "старой страны", как быстро на Мадагаскаре начали называть польскую метрополию. Солдаты этого Легиона в Польше сделались чуть ли не звездами: каждому хотелось увидеть черномазеньких в польских конфедератках. Журналисты брали у них интервью, режиссеры желали снимать фильмы. Сбитые с толку мальгаши долго не знали, как во всем этом разобраться.
Альберт Мангалаза, один из солдат Легиона, сделался польской кинозвездой. Страстно желающие экзотики поляки бросились на фильмы с его участием, как ранее на продукцию с знаменитой таитянкой Рери, которая Евгению Бодо пела, что "хотела бы быть белой".
Мангалазу, которого поляки называли Манго, в "старой стране" обожали и ласкали. У него была собственная вилла в Констанцине (место нахождения шикарных вилл польской элиты), постоянная резервация столика в "Адрии" и деньги, о которых ему не снилось, когда он был обычным мальгашским рыбаком из одной из приморских деревушек. Сейчас вся Варшава была перед ним открыта, варшавяне, увидав его, поднимали шляпы, женщины улыбались, как только можно теплее, а проститутки, случалось, спали с ним даром.
"ИЕК" от 1 мая 1945 года поместил с ним интервью:
Журналист "ИЕК": Вы проживаете в метрополии уже почти что год. И как вам метрополия нравится?
Манго: То есть – Польша?
Журналист "ИЕК": Ну да, Польша, метрополия по отношению к Мадагаскару.
Манго: Люди тут весьма милые.
Журналист "ИЕК": А вам не бросается в глаза огромная разница между вашим родным островом и Варшавой?
Манго: Тут холодно.
Журналист "ИЕК": Имеется в виду, позвольте выразиться, определенный цивилизационный уровень, к которому вы, наверняка, на Мадагаскаре не привыкли. Или вы к нему уже привыкли?
Манго: На Мадагаскаре я не ездил в авто, а тут езжу.
Журналист "ИЕК": Хмм. Польским читателям, наверняка, будет интересно, какой же автомобиль вы себе выбрали. "Спорт-люкс", может? Или внедорожник "303"?
Манго: "Испано-суизу".
Журналист "ИЕК": Что, никакой не польский?
Манго: Заграничные, они вроде как получше.
Журналист "ИЕК": И как вам ездится по новым польским дорогам? Их же нельзя сравнить с мальгашскими?
Манго: Не знаю, по мальгашским я не ездил.
Журналист "ИЕК": А что вам больше всего нравится в польской культуре?
Манго: Очень люблю польские фильмы.
Журналист "ИЕК": Какие-то конкретные?
Манго: Те, в которых я играю (смеется).
Журналист "ИЕК": А не успели ли вы познакомиться с классиками польской литературы? Сенкевич, Мицкевич, Словацкий?
Манго: Нет.
Журналист "ИЕК": Тогда хотя бы музыка, Шопен?
Манго: А, ну да, чего-то слышал.
Журналист "ИЕК": А может пан полюбил польскую кухню? Бигос? Шабовы (отбивная котлета)? Битки? Вареники?
Манго: После полькой кухни мне хочется спать.
Журналист "ИЕК": А вот скажите мне: Что вам больше всего нравится в Польше? Что пана шокирует? Что вам импонирует? Ведь должно быть что-то, что вас буквально заставляет опуститься на колени, ведь по сравнению с Мадагаскаром Польша, вне всякого сомнения, более развита…
Манго: Красота польских женщин.
ГЛАВА V
ГЛИНЯНЫЕ НОГИ КОЛОССА
ПОЛЬСКИЕ ЕВРЕИ И ПОЛЬША
После победной в альтернативном мире войны напряжения между государством и его гражданами еврейской национальности вновь начали нарастать. Очень быстро было забыто о том, что многие евреи сражались в польских мундирах, что еврейские организации в один голос призывали к "защите Отчизны – нашей Польши". Было забыто, или же говорилось, будто бы пропольская ориентация евреев во время войны была их "выбором меньшего зла", потому что большим злом был, что ни говори, Гитлер.
Польские антисемиты (в том числе и из правящего Озона) вновь начали повторять ту же самую известную мантру: евреи захватили целые секторы отраслей, существенных для "здорового общественного развития поляков", они это развитие "тормозят", и при том "не чувствуют лояльности в отношении польского государства". Для многих евреев атмосфера в стране сделалась невыносимой. По улицам городов маршировали боевики в мундирах, вопящие "Польша для поляков" и "Евреи – на Мадагаскар", или же "Сионисты – в Сион".
Самое паршивое, что это уже не были только лишь боевые организации националистической оппозиции. Молодежная секция ЛНО, Союз Молодой Польши, все больше делалась похожей на коллег из НРЛ и других фашиствующих группировок. Они били витрины еврейских магазинов, устраивали налеты на еврейские кварталы, что заканчивалось драками националистов с молодыми евреями. Пресса ведущего направления официально осуждала "инциденты", но при этом указывала на то, что "ниоткуда они не берутся".
Власти все сильнее давили на евреев. "Выезжайте! У вас есть куда! Пускай каждый будет у себя!" – заявляли плакаты. Были введены предписания, которые должны были (неофициально) склонять евреев к выезду, таким, к примеру, был "языковый закон": те, которые вывешивали вывески на идиш или е вели на этом языке свою коммерческую документацию, платили более высокие налоги. Понятное дело, что подобные ходы встречались с осуждением международного сообщества, но в мире, в котором до Холокоста не дошло, проблемы антисемитизма рассматривались с некоей снисходительностью, не так, как в реальной истории. А кроме того, поляки упирались на том, что их действия не являются проявлением антисемитизма, а всего лишь "борьбой за укрепление официального государственного языка".
Атмосфера становилась все более тяжелой, все больше евреев решалось на выезд. Но не на Мадагаскар, а в Палестину, британскую подмандатную территорию.
В Палестине, куда съезжались евреи со всей Европы (хотя, в основном, из Восточной), все ближе было к созданию независимого еврейского государства. Действующая с 1938 года британская Комиссия по Разделу Палестины в 1947 году наконец-то провела разграничение еврейских и арабских территорий. Евреи были этим довольны, но вот арабы начали антиеврейское восстание. Оно было подавлено гораздо лучше организованными и более решительными евреями.
После подавления восстания британцы решили организовать на подмандатной территории Еврейско-Арабскую Федерацию, которая бы оставалась под протекторатом Лондона: она должна была состоять из двух субъектов, имеющих совестную экономику и валюту. Но территории обоих субъектов должны были быть разграничены, а границы – охраняться. Это было чрезвычайно сложно реализовать, ведь ни одна, ни другая территория не образовывали сплоченного целого, скорее, они состояли из разбросанных по Федерации "островков", соединенных связующими землями – то есть территориями под совместным управлением. Общей столицей Федерации должен был стать Иерусалим. Арабы еще зализывали раны после неудачного восстания, но вновь начали рваться в бой. Евреи, в свою очередь, все сильнее и громче поощряли диаспору "возвращаться на Землю Обетованную". И диаспора приезжала, существенно укрепляя нарождающийся Израиль. Из одной только Польши в Палестину выехало несколько сотен тысяч человек.