Трудное время (ЛП) - МакКенна Кара. Страница 29

Через фасадное окно я заметила его спину, его растрепанные волосы. Когда я распахнула дверь, казалось, словно я раскрыла ребра, показывая свое бьющиеся и легкое сердце всему миру. Он не заметил меня, пока я не добралась до кабинки, которую он занял. Он выглядел удивленным, когда наши взгляды встретились.

— Добрый вечер, — сказала я, снимая пальто. Я надела его для формальности, не готовая сказать ему, что я здесь живу. И оделась я точно так, как себя чувствовала — остерегающий комплект, скрывающий внутреннюю коварную надежду. Джинсы и подходящий свитер не предвещали ничего особенного…, но под ними — кружево и атлас цвета весенней зелени.

— Добрый вечер. — Он изучал меня, пока я усаживалась, его выражение лица было тяжело прочитать. Мой шарф был аккуратно свернут на столе возле его локтя, и он подтолкнул его по гладкому дереву. — Спасибо за него.

— Пожалуйста. Ты в порядке?

— Да, в порядке. Только я думал, что буду еще ждать. По крайней мере, до семи.

Я пожала плечами.

— Мне нужно было выпить. — И увидеть тебя. Кем бы ты ни был. В баре было тепло, и на нем была футболка, а его зимняя одежда покоилась рядом. Я пыталась не смотреть на его руки.

Он огляделся.

— Это место не одобрит мой надзиратель.

— Мы нарушаем твои условия?

Он покачал головой.

— Неа. Но я уверен, ты не из тех девушек, которые предпочитают такие места.

Я передернула плечами.

— Я живу здесь поблизости, да и в Даррене нет особо шикарных мест. Могу я что-нибудь заказать тебе?

— Ты сиди. Я принесу тебе, что ты хочешь.

Мои глаза метнулись к бару, и я была счастлива, что сегодня не смена Кайла. Меньше всего мне были нужны его косые, требовательные взгляды, — «Это тот парень? О которо, мы тебя предупреждали?»

— Холодный чай с лимоном, льдом и порцией бурбона.

Эрик выглядел озадаченным, но кивнул. — Конечно.

Вскоре он вернулся с моим напитком и бутылкой пива. Мы пили в угнетающей тишине около полминуты, а затем он спросил:

— В общем, почему ты решилась снова со мной увидеться?

Я перечитала твои письма в понедельник ночью. Все до одного. Попробовала каждое слово на вкус, затем представляла, как мы воплощаем их в жизнь в своей голове, всю неделю.

— Я не уверена.

Его брови плотно съехались.

— Я не пытаюсь играть с тобой, — сказала я. — Если бы я знала, что я ищу, я бы сказала тебе…, я думаю, я просто пытаюсь понять тебя. И нас, кем мы были. Кто мы теперь.

— Как ты решишь, теми мы и будем.

— Ты бы хотел просто быть моим другом? — спросила я с любопытством.

— Возможно. Но только до тех пор, пока ты не начнешь с кем-то встречаться.

— Что случится, если я начну с кем-то встречаться?

— Это разорвет мое сердце, — сказал он с печальной улыбкой. — Чтобы ты почувствовала, если бы мы были друзьями, и я начал бы с кем-то встречаться?

О, Боже. Я почувствовала именно это в одно мгновение — самое болезненное сжимание в груди и в желудке. И вот мы уже здесь, ведь так? Говорим о вещах, которые я не думала, что мы когда-то сможем сказать друг другу.

— Мне было бы отвратительно, — призналась я. И в следующие мгновения я с точностью поняла, кем мы были друг для друга. Мы были бывшими. У нас была история. Мы были интенсивно близки в романтическом плане. Мы влюбились друг в друга и причинили друг другу боль. Мы даже ни разу не прикоснулись друг к другу, но, тем не менее, мы не забыли о том, что было между нами.

— Я буду честен, — сказал он. — Если ты хочешь слышать правду.

Я кивнула, отпив свой напиток и, пытаясь, прочистить ком в своем горле.

— Я буду твоим другом до тех пор, пока ты не начнешь с кем-то встречаться. Потому что ты нравишься мне, как человек. И потому что я влюблен в тебя.

Я замерла.

— Я буду твоим другом, чтобы просто иметь шанс видеться с тобой. Но как только у тебя что-то начнется с другим парнем, я уйду. И не потому, что я разозлюсь и изобью его. Просто потому, что мне будет слишком больно. Я уйду из твоей жизни — безо всякой драмы, ничего. Просто уйду. Но сейчас я буду с тобой любым способом, которым ты мне позволишь.

— Иисусе.

Он фыркнул при этом.

— Как будто ты не знала.

— Нет, не знала. Не… такими словами.

— Ну, теперь ты знаешь. — Он уставился на свою бутылку, прокручивая ее раз за разом и удерживая за горлышко. — Но если ты хочешь быть моим другом…, я даже не понимаю, почему. Из жалости, любопытства. Потому что хочешь исправить меня или отомстить своему отцу. Мне все равно.

Я нахмурилась.

— Ни по одной из этих причин.

— Я знаю, что мне следует забыть тебя, потому что я так сильно облажался и, скорей всего, никогда не исправлю этого. Но ты самое лучшее, что было у меня за очень долгое время. Единственное радужное пятно в этом дерьмовом, сером мире, в который я вернулся. До весны, кажется, еще слишком долго. Возможно, встречи с тобой помогут мне скоротать эту зиму.

Я даже не знала, говорил ли он метафорами или нет, но я снова представила зеленый оазис, который прятала под пряжей и джинсовой тканью.

— Ну…, я не знаю, почему хочу, чтобы мы были друзьями, — сказала я. — Я думаю, мне не нужно знать почему. Но мы общались, когда ты был в заключении. Я хочу знать, возможно, каким-то образом мы сможем сделать то же самое в реальном мире.

Он удерживал мой взгляд.

— Это был мой реальный мир.

Черт, я покраснела от стыда.

— Прости. Конечно. Для меня это было тоже реально…, в тот момент. Но я также не понимала, что делаю. Я была слишком опьянена этим. Слишком близко, чтобы отступать, и увидеть, что происходит.

— И что происходило?

Я взглянула на его руку, по-прежнему игравшую с бутылкой пива.

— Я влюблялась в мужчину, которого в действительности не знала. В жестокого мужчину. В мужчину, который сделал что-то ужасное очень с другим человеком. Хуже, чем парень, который пошатнул мою уверенность в себе, для начала.

— Твой бывший парень избил женщину. Он избил тебя. Почему?

Я нахмурилась.

— Он был пьян. И чем-то огорчен, я даже не знаю — чем.

— Я избил взрослого мужика в трезвом состоянии. Который, черт его подери, точно ожидал этого. Мужчину, который заслужил этого.

— Это ты так говоришь.

— Я не святой, но я и не твой бывший. Я никогда не причиню тебе вреда. — Его горящие глаза подтверждали это, как никакие слова никогда не смогут.

— Нет, мне нет. В это я верю.

— Кого ты видишь сейчас? — потребовал он. — Мужчину, которого встретила в Казинсе? Из тех писем? Или какого-то жестокого мужика, из каких бы там трагических инсценировок, которые ты прокручиваешь у себя в голове, того, что я сделал, когда мне было двадцать шесть?

Я устала от этих вопросов, я задавала их себе на протяжении нескольких недель. Я закрыла глаза и потерла лицо, чтобы он увидел, насколько это все удручало меня.

— Для меня ты все та же женщина, — сказал он тихо. — Из наших писем.

— Это не у меня были секреты от тебя.

Его ноздри раздулись с громким выдохом. Мы молчали какое-то время, я потягивала свой напиток. Эрик вглядывался в окно на проезжающие мимо машины. Он разрушил затишье, встретившись с моим взглядом.

— Я не… я ни с кем не был. С тех пор, как меня выпустили.

Черт подери мое сердце за то, как оно возрадовалось. Что-то внутри меня не выдержало, оледеневшая река ожила от весенней оттепели.

— Нет? Это… неожиданно.

Он пожал плечами, оглядев бар.

— Я никого не знаю в этом городе.

— Да, полагаю это так. — Хотя, почему это должно волновать мужчину, который воздерживался половину десятилетия? — Ты ужасно красивый. Я уверена, если бы ты захотел…

Он нахмурился.

— Что?

Его раздражение спало, и, когда он заговорил, он казался поверженным.

— То, как мы разговаривали до моего освобождения… Мы, словно описывали праздник. Удивительное блюдо высокой кухни, которое я с нетерпением хотел попробовать, как только меня освободят. Потом я вышел и не смог устроить этого праздника, ну, да ладно. Но после стольких мыслей о нем я не хочу соглашаться на любой другой доступный мне праздник. Я не знаю, как скоро встречу женщину, с которой смогу почувствовать тоже, что и с тобой, но мне не нужен просто кто-то ради этого. Я не хочу, чтобы мой первый секс после пяти лет в неволе был столь же незапоминающимся, как поездка за каким-нибудь гамбургером.