Сувенир с Мирассы (СИ) - Брандеска Марлона. Страница 82

Когда «мы» вышли оттуда, Лейра тщательно закрыла за собой дверь и лукаво улыбнулась.

- Ну, а теперь – сюрприз! – пообещала она мне, снова припуская почти бегом по коридору. Камере-то было совершенно всё равно, с какой скоростью передвигаться, а вот я бы уже пыхтела, как пароход. Или паровоз. Короче, что-то такое древнее и медлительное. Интересно, какая специализация у неё, что она так носится…

- Вот, смотри! Мы называем наш сад «Райским», – с особой гордостью сообщила девушка, вырулив к большим (действительно, большим) раздвижным двустворчатым дверям. Повинуясь жесту моей проводницы, камера «посмотрела» вверх, и перед моими глазами предстала солидная вывеска, на которой значилось: Сад «Эдем». Не удержавшись, я присвистнула. С размахом они, однако, названия давали!

Очередное касание пальцем очередной пластины, и – как в сказке – металлические махины поехали в разные стороны, открывая совершенно фантастическую картину.

Сначала я подумала, что это – какая-нибудь гигантская Камера поддержания здоровья, настроенная на режим «Весна» или ещё что-нибудь эдакое, романтическое. Но потом присмотрелась и поняла, что вижу реальный сад! Прямо в отсеке росли деревья. Видимо, по местному календарю и вправду была весна, потому что они цвели. Везде, куда доставал глаз, пространство было заполнено облаками нежно-розовых, белых и светло-лиловых цветов, окутывающих почти голые ветви невысоких деревьев. На какую-то секунду мне показалось, что я буквально чувствую их свежий сладковатый запах. Всмотревшись, узнала сипону, яблони, капари, вишни… Даже освещение было в точности таким, как бывает весною, ясным утром.

Наудивлявшись, вспомнила, что среди ГИО-изменённых были генетики и биологи, так что, вполне вероятно, деревья тоже подвергались генным изменениям, но впечатления это не портило: настоящее чудо посреди железа, космоса и пустоты.

Камеры поддержания физического здоровья, которыми укомплектовывались почти все корабли, – это было здорово, замечательно, почти реально. Но настоящий сад на корабле – не несколько кустиков, не грядки, не контейнеры с цветами, как делали некоторые оригиналы, а полноценный сад, – тянул на что-то невероятное!

Судя по количеству обнаруженных там обитателей базы, это было любимое место для проведения свободного времени. При виде Лейры, сопровождаемой камерой, все как-то сразу понимали, для кого записывалось происходящее, и тут же принимались махать, улыбаться, приветствовать меня, так что под конец я начала чувствовать себя так, как будто и вправду лично побывала там. И не среди незнакомых мне людей, а в своей собственной семье, о которой почему-то ухитрилась забыть. Вообще, с таким энтузиазмом меня даже мои настоящие родственники не встречали!

Напоследок мне показали ещё мастерские, библиотеку, в которой все ГИО-изменённые занимались, когда были детьми, музыкальную гостиную (именно так – гостиную!) и большой общий зал, в котором проводились праздники, в том числе и день рождения всех тутошних обитателей, кроме Хранителя, конечно.

Закончив экскурсию, Лейра повернулась лицом к камере, широко улыбнулась и радостно сказала:

- Ну, вот, теперь ты видела почти весь наш дом. Он замечательный, правда?

Я невольно моргнула. Жестяная банка, давно и безвозвратно устаревшая, да к тому же, наверняка ещё и проржавевшая, за столько-то лет…

- Мы тут все решили, что, даже если переселимся куда-то, то дом возьмём с собой, – заговорщицки сообщила моя провожатая. – Перегоним к планете поближе, и будем сюда иногда возвращаться. Знаешь, ностальгия и всё такое…

Я покачала головой. Нет, не знаю… И слава Всевидящему, что среди самого лучшего, что хранится в моей памяти, нет этого металлолома, и какого-либо другого металлолома тоже нет, как нет и воспоминаний о живых деревьях, растущих под металлическими переборками, выкрашенными в голубой цвет. В моей памяти есть леса, джунгли, сады, степи, даже парочка пустынь… Когда я думаю о них, я вспоминаю дуновения ветра, напоённого запахами дождя и земли; высокое небо, похожее на чёрный мягкий бархат, украшенный вышивкой из сверкающих звёзд; тепло воды в реке на рассвете, когда воздух кажется холодным, как первые заморозки; или маленькую ящерку, растворяющуюся в норке вместе с песком, если подойти к ней слишком близко… В моей памяти живёт целый мир, и даже не один!

Изображение давно исчезло, а я всё сидела, уставившись на погасшую панель, и думала, как справедлива поговорка о том, что добрыми намерениями мостится дорога к Плораду. Те, кто принимали «натуральный» закон, стремились защитить человечество от ужасных монстров, а в результате приговорили к смерти ни в чём неповинных, ими же созданных, существ. Могла ли я судить ГИО-людей за то, что они просто хотели жить? И жить лучше, чем в той тюрьме, которой, по сути, и стала база? Даже их безумные предшественники имели в своём распоряжении планеты, для освоения которых их и готовили. Но чтоб так…

Я пыталась вспомнить, говорил ли мне кто-то из ГИО-изменённых, сколько было тех, кому удалось покинуть базу и поселиться где-то в других местах. Вряд ли много… Навскидку я бы сказала, что осталось не сто и не двести. Мне пришло в голову, что генноизменённые должны были расселяться определёнными командами, включающими в себя всех специалистов, по одному. Так проще было бы выживать. Во всяком случае, те, с кем я познакомилась через Эдора-номер-один, производили именно такое впечатление: единой организации. Одинаковая внешность ГИО-изменённых объясняла, почему им было так тяжело вписаться в общество людей: если трудно понять, как сложилась компания, в которой из пяти друзей все пять – редкие красавцы, то ещё сложнее объяснить, если вдруг встанет такой вопрос, почему аналогичные компании существуют на разных планетах, но в одном и том же составе?

Впрочем, создателям, должно быть, и в голову не приходило, что их творениям придётся прятаться или скрываться. Наоборот, – они должны были прямо-таки сразу, с первого взгляда, без слов, сообщать о своём искусственном происхождении. Что они и делали…

Я потёрла глаза и запустила запись с самого начала, присматриваясь к подробностям и мелочам, которых не заметила сразу. Например, в этот раз я поняла, что Хранитель очень стар, гораздо старше, чем кажется. У меня сложилось впечатление, что он прожил лет на двадцать дольше, чем ему можно было дать на первый взгляд, но, возможно, это сказывалась нелёгкая жизнь с пятьюстами «преступниками».

Опять поразила необыкновенная теплота, которую излучал байон Алистер. И то, как его подопечные, сознательно или нет, группировались вокруг него, словно пытаясь согреться. Удивительный человек! Вот теперь, глядя на него, я начинала верить, что ему удалось-таки сделать то, что считалось невозможным: воспитать из генно-изменённых людей, а не бездушных монстров. И между собой все они говорили удивительно спокойно и мягко. Человеческие особи, собранные в таком количестве, уже начали бы создавать какие-нибудь крохотные, сиюсекундные конфликты, но ГИО-люди казались единым, монолитным сообществом, где все смотрят в одну сторону и думают одни и те же мысли.

И, кстати, никаких проявлений агрессии я вообще за всё время записи так и не увидела. Все, кого Лейра заставала на их рабочих местах, или за приёмом пищи, или гуляющими в саду, реагировали на нас (ну, я уже говорила, что было у меня ощущения своего присутствия там…) радостно и приветливо. Никакого ворчания, никаких косых взглядов, даже простого равнодушия. Нет, все были искренне рады, готовы помочь, если потребуется, – пару раз Лейра просила о мелких услугах встречных собратьев: придержать дверь, отойти с дороги… Меньше всего обитатели базы походили на безумцев, вынашивающих планы уничтожения кого бы то ни было.

Просмотрев запись в третий раз, я хотела приказать Деоне запомнить всё, что могло пригодиться нам в будущем, но раздумала. Мало ли, как повернулись бы в дальнейшем события, – раз меня просили уничтожить запись, следовало просьбу выполнить и излишней инициативы не проявлять. С сожалением вынула кристаллик из гнезда, посмотрела на него и, вздохнув, тщательно растёрла в порошок с помощью тяжеленной старой подставки для диоснимка. Кстати, надо бы и вправду заполнить её, чтобы не мозолила глаза своей пустотой. Учитывая, что у меня теперь как бы есть парень, его-то физиономию и надо будет вставить…