Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - де Ваал Томас. Страница 37

Парк имени Самеда Вургуна, расположенный к югу от бакинского железнодорожного вокзала, когда-то был зеленым оазисом в самом центре города, где уединялись влюбленные парочки, да выгуливали своих собак жители окрестных домов. Подойдя поближе к парку, я увидел массу белых палаток, разбитых на голой земле. Перед палатками были установлены пластиковые столики, за которыми сидели усатые мужчины и играли в домино. Это еще одна примета сегодняшнего Баку.

После того, как в 1990 году город покинуло большинство армян, за ними последовали десятки тысяч евреев и русских. На смену им в Баку прибыли беженцы – жертвы конфликта с армянами: сначала десятки тысяч азербайджанцев из Армении, а затем еще больший поток беженцев, вызванный карабахской войной. Баку постепенно превратился в сугубо азербайджанский город – впервые за свою долгую историю. Эти брезентовые палатки в парке Самеда Вургуна – импровизированные чайные, или чайханы, в которых хозяйничают инвалиды войны. В январе 2000 года были сообщения о яростной стычке в парке между бакинской полицией и группой инвалидов. Полиция напала на чайханщиков с дубинками, а те, защищаясь, пустили в ход костыли – в результате пострадало шесть инвалидов и четверо полицейских (6).

Ветеран войны Руфат, сменивший военную гимнастерку на поварской фартук, пригласил меня к себе в чайную. Это брезентовая палатка с песчаным полом. Из плиты, на которой закипает чайник, торчат электрические провода, а под ней спит грязный серо-белый котенок. Руфат подтверждает, что тут в парке и впрямь тогда была большая драка, но после того как полицейские получили отпор, они решили оставить инвалидов в покое. В палатке Руфата работают двое его братьев из Агдама, а его третий брат погиб на войне. Ветераны зарабатывают немного – всего 20-30 долларов в месяц.

За 1999-2001 годы произошло не одно столкновение между ветеранами войны и представителями власти, и та драка в парке Самеда Вургуна была лишь одним из многих эпизодов трехлетнего противостояния. Эта драка имела важный символический аспект: кто же все-таки обладает большим авторитетом в Азербайджане – правительство или люди, искалеченные в боях за родину? Председатель Ассоциации инвалидов Карабахской войны Этимад Асадов рассказал, что правительство потребовало от Ассоциации уплаты налога в размере 15 тысяч долларов, несмотря на то, что эта Ассоциация – благотворительная организация. Ветераны получают скудные пособия, которых едва хватает, чтобы свести концы с концами (7). Когда спустя год ветераны выступили с протестом, власти арестовали многих из них, а саму организацию закрыли.

У президента нашлись свои политические соображения для разгрома ветеранского движения. Гейдар Алиев всегда воспринимал военных как угрозу, поэтому многие командиры азербайджанской армии теперь оказались за решеткой. Но мне все-таки показалось, что недовольство покойного президента в большей степени было вызвано тем, что эти люди не вписываются в его видение обновленного процветающего Баку. Инвалиды на костылях наводняли городские парки, устраивали митинги под окнами правительственных учреждений, вызывая воспоминания о другом Азербайджане, еще не испытавшем международный нефтяной бум.

Космополитичный Баку начал возрождаться, когда в 1990-е годы появились надежды на новое нефтяное процветание. В последнее десятилетие сотни бакинских азербайджанцев выехали на учебу за границу, стали высококлассными специалистами в области нефтедобычи, а вернувшись, устроились на хорошую работу или открыли собственный бизнес. Город начал прихорашиваться, а некоторые городские кварталы поражают своим фешенебельным видом.

Теперь вы можете жить в "Мариотт-отеле", сидеть в ирландских барах, лакомиться суши и покупать одежду от Гуччи. На Площадь Фонтанов взирает дымчато-стеклянный фасад в мгновение ока возникшего тут небоскреба "Ай-Эс-Ар-тауэр", похожий на упавшее с небес гигантское пресс-папье американского производства. Шотландцы и техасцы, работающие в этом здании, еще более избалованы, чем даже английские солдаты, которые в 1918 году, говорят, буквально стонали от обилия черной икры в их ежедневном рационе "и постоянно жаловались, до тех пор, пока их не избавили от этого "воняющего рыбой джема" (8). Приезжие вновь превратили Баку в интернациональный город.

Однако нефтяное процветание страны, пожалуй, создало больше социальных проблем, чем решило. Некоторые люди сказочно разбогатели. Центр Баку – яркая, но обманчивая витрина процветания. Ведь всего в нескольких шагах от центра открывается мрачная, более типичная для всей страны картина реальной жизни. Поскольку все отрасли экономики, за исключением нефтяной, не работают, большинство азербайджанцев живет лишь на месячное жалование в несколько долларов или на денежные переводы, присылаемые домой мужчинами-гастарбайтерами в Турции и России.

Недалеко от бывшей штаб-квартиры ветеранской организации Асадова я наткнулся на десятиэтажный дом. Раньше здесь было общежитие студентов Бакинского педагогического института, сейчас тут живут беженцы из Агдама. На фасаде высокого крыльца выложена яркая мозаика, напоминающая о былых мирных временах: двое советских юношей в окружении космонавтов и космических ракет разглядывают пробирку с надписью Н2О. Студент Ровшан Абасов провел меня по общежитию. С тех пор, как в 1993 году судьба забросила его семью сюда, лишь он один из всей семьи сумел прижиться на новом месте.

В общежитии мы навестили его тетю Зумруд Кулиеву и увидели жалкое лицо нового Баку. В тесной комнате, где живет Зумруд, душно, комната отапливается керосиновой печкой. Четверо взрослых спят на кроватях, дети – на полу. Зумруд рассказала, что каждый беженец получает в месяц 50 тысяч манатов, это примерно 10 долларов, чего, конечно, не хватает даже на еду. "Нам кажется, что все о нас забыли, – обреченно вздохнула женщина. – Мы не знаем, что с нами будет дальше".

Ровшан говорит, что водяной насос в общежитии испортился. На верхние этажи вода больше не поступает, а подвал залит водой. Несмотря на жалобы беженцев, водопровод починить некому, и люди боятся, что в один прекрасный день многоэтажное здание рухнет прямо на них. Это тревожная метафора для Баку. Снаружи все выглядит прекрасно, но однажды "крыша" социальной стабильности может обвалиться – и не под бременем межнациональных конфликтов, а из-за растущей пропасти между богатыми и бедными.

Примечания:

1. Сообщение информационного агентства "Туран", 31 марта 2000 г.

2. Henry. Baku, An Eventful History, р. 173.

3. Richards, Epics of Everyday Life, p. 144-145.

4. Все эти беседы состоялись 14 декабря 2000 г.

5. Интервью с Оруджевым 24 ноября 2000 г.

6. Сообщение информационного агентства "Шарг" 1 февраля 2000 г.

7. Интервью с Асадовым 29 марта 2000 г.

8. Bechhofer, In Denikin's Russia, p. 309-310.

Глава 8. 1990-1991 г.г. Советская гражданская война

Час Поляничко

В январе 1990 года с началом беспорядков в Баку ситуация в районах вокруг Нагорного Карабаха вышла из-под контроля. 15 января Москва объявила чрезвычайное положение в автономной области и в приграничных с Арменией районах. Направленная по решению Политбюро специальная комиссия прилетела в Карабах, но на аэродроме толпа жителей окрестных деревень вынудила самолет отправиться обратно. В сельской местности Ханларского района шла стрельба. Затем, после кровавых событий 20 января, Аркадий Вольский и его команда покинули область, оставив ее без дееспособной администрации.

И тогда настал час Поляничко. После "черного января" второй секретарь ЦК азербайджанской компартии, русский по национальности, Виктор Поляничко остался в республике в качестве заместителя нового партийного босса Аяза Муталибова. После того, как команда Вольского покинула Карабах, Поляничко лично возглавил новый Организационный комитет, созданный в качестве исполнительного органа автономной области. Начался пересмотр советского политического курса в нужном для Поляничко направлении. Кремль стал расценивать лояльность Азербайджана как необходимое условие для выживания Союза, и второй секретарь играл роль фактического наместника Москвы в мятежной провинции. Он установил прочные связи с главами силовых ведомств – в частности, с министром обороны Дмитрием Язовым и руководителем КГБ Владимиром Крючковым, а также, видимо, заручился доверием Михаила Горбачева.