Проект «Миссури» - Дубинянская Яна. Страница 30

Но придется.

И все должно быть по-другому. Не просто предвыборный альянс старых знакомых. Не сделка, которую грамотный противник без труда вычислит и сделает достоянием общественности. Не…

В стенном зеркале он видел ее со спины: черная коса почти до колен. Точь-в-точь такая же, как в юности. Так будет легче. В конце концов, глупо надеяться на доверие абсолютного большинства избирателей страны, если сейчас ты не сумеешь заставить поверить тебе эту одну-единственную женщину:

— Звоночек…

Хлопнула входная дверь, вразнобой зашумели шаги, смех, голоса. В полуоткрытую створку ворвался сквозняк, и полупрозрачный шарф плавно спланировал на пол. Андрей нагнулся за шарфом, едва не задев набор косметики на краю дивана. Не вовремя. Черт возьми, как все это не вовремя…

— Моя свита явилась, — с коротким смешком сказала Звенислава.

— У Славы гость, — разнесся по всей квартире зычный женский голос. — Просила не беспокоить!

И Андрея снова — дежа-вю — едва не передернуло от мысли, что эта мадам имела все шансы стать его тещей. В тот раз у него было право на подобные мысли и вздох облегчения. Но не сейчас.

Тем временем шумная компания — человек семь-восемь, не меньше, — с минуту потолклась в коридоре и осела в соседней комнате. Звукоизоляция здесь была не очень: по выкрикам, выбивавшимся из общего фона, Андрей вполне мог заключить, что обсуждают его загадочную особу. Действительно, что за гость? — в затерянном в Приморском регионе городке районного значения…

Звенислава смотрела на него. Просто смотрела — уже без вопроса и ожидания. Солнце безжалостно высвечивало красные жилочки на белках ее огромных, по-прежнему юных глаз.

Андрей плотно закрыл дверь. Хотя вряд ли поможет.

Не помогло: не успел он отпустить дверную ручку, как створка снова скрипнула, и в проем скользнула вертлявая барышня с объемистой сумкой на плече:

— Слава, сорри, я только за аксессуарами. Одну минуточку! — Она проворно сгребла в сумку несколько вешиц с дивана и вправду исчезла. Разумеется, в следующее мгновение за стенкой состоялся отчет: высокий… красивый… блондин… Н-да, подобный народ не интересуется выборами даже на уровне разглядывания бигбордов.

Однако пора что-то делать.

— Сегодня хорошая погода. — Потрясающе оригинальное начало. — У тебя ведь еще есть время до концерта? Может быть, пойдем по…

Негромкий, деликатный стук в дверь.

— Да, — сказала Звенислава.

Показался очкастый юноша лет сорока, узкие плечи которого не могли скрыть нескольких любопытных носов, выглядывающих из коридора. На мгновение запнулся на пороге, оперативно оценивая ситуацию: этот по крайней мере знал в лицо наиболее вероятного президента своей страны.

— Уважаемый Андрей Валерьевич. — Неуловимое движение плечом в сторону любопытствующих; впрочем, никто из них не отреагировал. — Простите за беспокойство. Я отвечаю за связи госпожи Звениславы с общественностью. Вот моя визитная карточка, и если возникнет такая необходимость, можете располагать мной в любое время дня и ночи. Это существенно сэкономит усилия вам и вашим людям.

— Договорились. — Андрей организовал улыбку. Все-таки потенциальный избиратель.

— Еще раз извините.

И снова разноголосый говор в соседней комнате: Багалий… да, тот самый… ни фига себе… у Славки губа не дура… так они учились вместе… в этой самой «Миссуре»… а он ничего так, симпотный… ну и пусть, я все равно за Палыча… а кто это?..

— Веселая у тебя свита, — усмехнулся Андрей.

Солнце наконец-таки спряталось за тучку или за дерево. Лицо Звениславы стало мягче, моложе. Она чуть наклонилась, расчистила краешек дивана от пестрой мелочи, присела. Андрей опустился на неудобный пуфик. Поймал ее взгляд, улыбнулся. Черт, насколько все стало бы проще, если б эта женщина и в самом деле до сих пор что-то значила для него…

— Свита, — тихо повторила она. — Ну, Костя… допустим, это его работа. Вика тоже, костюмерша… А половину из них, представляешь, я вообще не знаю. Откуда они берутся?.. И так в каждом городе. Мама говорит, это неизбежно. А я устала. Я никогда не бываю одна. Я…

Дверь опять приотворилась.

— Андрюша, — зычно пропел голос несостоявшейся тещи. — Ваш водитель уже спрашивал о вас. А Славочке необходимо отдохнуть перед концертом.

В ее бесцеремонной фамильярности было что-то пугающее. И вместе с тем невыразимо комичное — но оценить юмор ситуации Андрей не успел.

— Сейчас, мама, — отрывисто бросила Звенислава.

Вскинула голову:

— Забери меня отсюда.

— Ты боишься, — сказала она.

Полувопросительная интонация оставляла ему лазейку — и Андрей не преминул ею воспользоваться. Улыбнулся:

— Нет. Просто я тоже устал. И хотел увидеть тебя.

Повела бровями; кажется, позволила себе принять на веру. Условно.

Они сидели на веранде приморского ресторанчика, самого шикарного и дорогого в этом городе. Однако наведение шика, как водится в провинции, оставили на потом: предстояло еще пару недель межсезонья, да и результатов выборов неплохо бы дождаться… В маленькой вазочке пылилась прошлогодняя икебана, а под кружевной салфеткой на скатерти Андрей обнаружил дыру от сигареты. Впрочем, Звенислава смотрела только на море. Иногда — реже — ему в глаза.

Других посетителей тут не было.

— Кстати, зачем ты приехала сюда сейчас? Насколько я понимаю, для шоу-бизнеса здесь пока мертвый сезон.

Пожала плечами:

— Так задумано. Подальше от столицы и всех ваших выборов. Маме очень не понравилось, что меня пытаются втянуть в политику. Я, видишь ли, выше этого. Символ нации — вне зависимости от чьих-то предвыборных предпочтений.

— Ну, ты довольно убедительно открестилась от меня тогда, на марафоне, — засмеялся он. Отпил вина. — Твоя мама права: будем выше этого. Знаешь, я скучал по тебе, Звоночек…

Поморщилась:

— Не надо. Не называй меня так.

Она опять повернулась в сторону моря, и Андрей видел ее профиль, правильный и четкий, его всегда хотелось обвести мысленной линией. Все катастрофически не складывалось, он чувствовал себя потухшим, как перегоревшая лампочка. Запас хваленого обаяния исчерпался, этой женщине не хватило ни капли. А может, просто упущен момент. Когда она просила забрать ее отсюда, то, наверное, имела в виду не заштатный ресторанчик с прожженной скатертью…

В этом заведении даже не было днем живой музыки. Как назло, именно сейчас кончилась кассета с ненавязчивым блюзом, и бармен — не слепой же! — из идиотского подхалимажа поставил последний альбом Звениславы. Андрей заерзал на стуле; конечно, теперь она еще больше напряжется, отдалится, перенесется мыслями куда-то к вечернему концерту. И ведь не велишь выключить, пока сама не попросит.

Она молчала.

Официант принес закуски, поменял сервировку. Андрей поблагодарил его с искренней улыбкой: избиратель. Нет, самое непостижимое, что действительно с искренней; он, Андрей Багалий, всегда был таким. А вот разыгрывать роль куда труднее… особенно перед НЕЙ.

— Андрей. — Он чуть не вздрогнул от звука ее голоса. — Хотела спросить тебя об одной вещи… то есть об одном человеке.

— Да?

— Ты не знаешь, где сейчас Гера? Ну, Георгий, парень из общежития, моложе нас на пару курсов… ты еще всегда брал его гитару.

Впервые за весь день Звенислава смотрела на него с интересом, и Андрей с убийственной ясностью понял, что совсем ее не знает. Так какой же был смысл приезжать, делая решающую ставку на встречу с женщиной, ни единого слова — не то что поступка — которой ты не в состоянии просчитать заранее?! Алина была права. Алька, черт возьми, всегда пра…

— Тот парень писал потрясающие песни, — проговорила Звенислава. — А это… ты слышишь? Я не могу больше с таким репертуаром. Не могу.

— Герка, помню, конечно, — сказал Андрей. — Слушай, и вправду, куда он делся? Мне перед началом кампании готовили раскладку по нашим выпускникам, кто чего достиг в этой жизни. Зубрил, как школьник… Но про Герку там, кажется, не… точно не было.