Битва империй. Англия против России - Порохов Ю.. Страница 50

Наиболее отчетливо выразил свои антирусские идеи Ф. Энгельс в статье «О внешней политике русского царизма», впервые появившаяся в 1890 г в журнале «Die neue Zeit» и в английском журнале «Times». Энгельс утверждал, что все успехи России на международной арене в XIX веке проистекали от того, что во главе ее внешней политики стояла всемогущая и талантливая шайка иностранных авантюристов, основавшая «своего рода новый иезуитский орден», который ловко надувал всех европейских правителей. Эта «шайка», — писал Энгельс, — сделала Россию великой, могущественной, внушающей страх, и открыла ей путь к мировому господству». [66]

Карл Маркс был с Энгельсом солидарен в отношении к славянству и к России. Он в 1856–1857 годах опубликовал в двух британских газетах серию статей, которые вышли в Лондоне отдельной книгой в 1898 году под названием «Тайная дипломатическая история XVIII столетия». Утверждая, что политика Петра I, соединившего силу континентальной державы с морским могуществом, имела целью создание «системы универсальной агрессии (a system of universal agression)», К. Маркс объяснял появление у Петра этой цели следующим образом: «Московия была вскормлена и выросла в кровавой и омерзительной школе монгольского рабства… В конечном счете Петр Великий соединил ловкость монгольского раба с притязаниями монгольского владыки, которому Чингизхан передал в наследство по завещанию дело завоевания всей земли». В СССР все эти произведения классиков ни в одно из их собраний сочинений не включались по причине их крайней русофобии.

Когда Сталин приступил к ревизии, а, по сути, к искоренению, марксизма в России (а начал он ревизию устранением носителей этого учения в лице всевозможных троцкистских, зиновьевских, меньшевистских и прочих оппозиций), то именно работу Энгельса о России он избрал в качестве первой мишени, направив членам Политбюро ЦК от 19 июля 1934 года письмо «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Работа эта была напечатана лишь в мае 1941 года — перед самым нападением Гитлера. В это время южные славяне уже противостояли натиску с Запада, а русским надо было срочно поднимать национальный дух и любовь к отечеству, подточенную червем интернационализма. Сталину приходилось, опираясь на риторику «основоположников» и воздавая должное их гениальности, проводить совершенно не совместимую с их идеями политику. Именно отход от марксизма впоследствии и был впоследствии ему в вину наряду с культом личности.

Впрочем, критика марксизма — это предмет отдельного и более широкого исследования. И я не ставлю перед собой задачи ниспровергать главенствующую в нашей стране до недавнего времени идеологию. Она сама по себе обанкротилась в XX веке. Моя задача скромнее — постараться показать, как и почему вскормленная на британской почве теория прижилась в России.

Марксизм в России неразрывно связан с его «продолжателем» Ульяновым-Лениным. Кто же это такой? Ленин родился в семье, где с почтением относились к идеям революционных демократов. Тех самых духовных наследников Герцена, который забрасывал из Англии в Россию свой «Колокол». Чтили в семье Ульянова и народнические идейки. Да так чтили, что брат будущего Ленина Александр стал одним из руководителей террористической организации «Народная воля» и принял активное участие в подготовке к покушению на Александра III. Так что путь, по которому пошел Ленин, обозначился еще в его родной семье. Кстати, национал-социалисты или иначе — фашисты, по советской политической терминологии 20–30-х годов именовались не иначе как «народники». Да и методы у этих, будто бы далеких друг от друга движений, были чрезвычайно схожи — террор, грабежи, и прочий криминал. Любопытно, что даже свой псевдоним Ульянов Владимир получил в результате элементарной кражи. Паспорт для него был украден у помещика Николая Ленина его сыном, который сочувствовал социалистам. Во время революции, кстати, отец и сын были расстреляны. Словом, воспитывался Ульянов Володя в атмосфере, которая, не попадись ему книжки Маркса, привела бы его к не менее чудовищному финалу.

После казни в 1887 году своего старшего брата Владимир Ульянов проникся решимостью продолжить его дело. Только решил идти «другим путем». Что имел в виду Ленин, тогда еще не знакомый с творчеством Маркса? Понятие «другой путь» означало переворот в России более полный и радикальный, нежели предполагали себе народовольцы. Через тридцать лет это как раз и прояснилось. Дело не ограничилось убийством одного только царя. Была уничтожена его семья, родственники, приближенные. Уничтожался, причем физически, весь слой, являвшийся опорой самодержавия. Это прежде всего дворянство, духовенство, офицерство, казачество, промышленники, зажиточные крестьяне (кулаки), интеллигенция, ремесленники. Уничтожались, в полном соответствии с доктриной марксизма, как раз носители интеллектуальной и духовной составляющей процесса общественного труда.

Ленин осенью 1921 года накануне четырехлетней годовщины октябрьской революции в первую очередь в заслугу себе и своим соратникам по партии ставил то, что «мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто… За какие-нибудь десять недель, начиная от 25 октября (7 ноября) 1917 г. до разгона учредилки (5 января 1918), мы сделали в этой области (очистка социальных отношений страны от средневековья — С. П.) в тысячу раз больше, чем за восемь месяцев своей власти сделали буржуазные демократы и либералы (кадеты) и мелкобуржуазные демократы (меньшевики и эсеры). Эти трусы, болтуны, самовлюбленные нарциссы и гамлетики махали картонным мечом — и даже монархии не уничтожили! Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда. Мы не оставили камня на камне, кирпича на кирпиче в вековом здании сословности (самые передовые страны, вроде Англии, Франции, Германии, до сих пор не отделались от следов сословности!). Наиболее глубокие корни сословности: остатки феодализма и крепостничества в земледелии, вырваны нами до конца… Мелкобуржуазные демократы восемь месяцев «соглашались» с помещиками, хранящими традиции крепостничества, а мы в несколько недель и этих помещиков и все их традиции смели с лица земли русской до конца… Мы с религией боролись и боремся по-настоящему. Мы дали всем нерусским национальностям их собственные республики или автономные области. У нас нет в России такой низости, гнусности и подлости, как бесправие или неполноправие женщины, этого возмутительного пережитка крепостничества и средневековья».

В этой статье-отчете о проделанной за тридцать с лишним лет работе, естественно, присутствует риторика, относящаяся к освободительной роли пролетариев в социалистической революции, есть и фразы, связанные с марксизмом. Но в 1887 году молодой Ульянов, помышлявший вслед за братом о «преображении» России, ни о каком Марксе, ни о каких учениях, связанных с ведущей ролью пролетариата еще и не слышал. В то время доктрина, которой нужно было руководствоваться будущему Ленину, ему еще не была ясна. Однако цель, к которой надлежало стремиться, была понятна, и цель эта в конечном итоге была достигнута.

Понятно было юноше, пропитанному чувством мести за казненного брата, что привести на плаху существующий в стране общественный строй группой террористов невозможно. У брата не получилось, как не получилось у многих других ниспровергателей. Для осуществления идеи уничтожения самодержавия требовалось найти обширную социальную группу, способную выступить в качестве разрушителя государственной машины. Требовались люди, готовые возглавить эту социальную группу, требовалась идея, привлекательная для слома монархической России. Ленин, как и его старший брат, начинал с увлечения народническими идеями. Но опыт показал, что народ, прежде всего крестьянин, в бунте и революции неразворотлив. Сотнями нитей привязанный к земле, семье, общине, дому, церкви, он не идет в революционном движении до конца. Если же производит социальные возмущения, то и тогда идет под царистскими лозунгами, как было это при Степане Разине, при Емельяне Пугачеве. И тут на удачу Ильича в России появились книжки Маркса и даже образовались кружки, изучающие его теорию. За марксизм, как за орудие мести за брата и как за возможность уничтожить монархическую Русь, молодой Ульянов и ухватился. Для него было абсолютно безразлично, что вся теория Маркса о революции, строится на ее возможной победе в нескольких наиболее развитых капиталистических странах. Россию же Маркс рассматривал как отсталую рабовладельческую и реакционную империю, своеобразный аналог «белой» Африки, а о русских отзывался исключительно как о низшей расе. Но Ленин впоследствии «модернизировал» марксизм и под его популистскими лозунгами осуществил переворот в крестьянской, причем «одной, отдельно взятой стране». Так что подхватывая лозунги основоположников освободительного движения, Ленин следовал им только в той степени, в какой они нужны были ему для достижения поставленных перед собою в детстве целей.