Битва империй. Англия против России - Порохов Ю.. Страница 52

Германия всегда будет нам помощником и союзником, ибо горькое чувство поражения вызывает в стране волнения и беспорядки, и немцы надеются, что благодаря этому им удастся разорвать железный обруч, которым их сковал Версальский мир. Они хотят реванша, а мы — революции. Временно наши интересы совпадают. Эти интересы разойдутся, и немцы станут нашими врагами в тот день, когда нам захочется проверить, что именно возникает на пепелище старой Европы — новая германская гегемония или коммунистический союз Европы». [67]

Вместе с некоторой коррекцией своей политики в Европе Советская Россия укрепляла связи с национально-освободительными движениями в колониальных странах. Особое внимание, как и прежде, было обращено на Восток — в Афганистан, Персию. Немаловажной в определении приоритетов восточной политики в двадцатые годы была роль Снесарева. После возвращения из Средней Азии он стал начальником вновь сформированной академии Генштаба, через два года превратившейся в Военную академия имени Фрунзе. В 1921 года пост начальника академии пришлось уступить Тухачевскому, но за Снесаревым оставалось руководство кафедрами и циклами. Генерал организовал Институт востоковедения, писал книги, статьи в журналы. В 20-е годы вышли его классические труды — «Афганистан», «Индия: страна и народ», «Введение в военную географию».

Активность России, ее влияние на страны Азии вызывала обеспокоенность правящих кругов стран Антанты, обладающих колониями на Востоке. Не случайно в торговом соглашении между правительствами Его Британского Величества и Правительством Российской Социалистической Республики (16 марта 1921 года), первом официальном соглашении между странами, специально оговаривалось следующее условие. «…чтобы Российское Советское Правительство воздерживалось от всякой попытки к поощрению военными, дипломатическими или каким-либо иным способом воздействия или пропаганды какого-либо из народов Азии к враждебным британским интересам или Британской Империи действиям в какой бы то ни было форме, в особенности в Индии и в Независимом Государстве Афганистане».

Через два года англичане попытались шантажировать советское правительство угрозой разрыва этого соглашения. Поводом послужили задержание советскими властями рыболовных судов Великобритании, а также ее поданных, занимавшихся шпионской деятельностью. 8 мая 1923 был обнародован меморандум Керзона, в котором в грубой и ультимативной форме Россия обвинялась в антибританской политике на Востоке. От нее потребовали извинений, освобождения английских шпионов и задержанных судов, а также отзыва советских представителей из Ирана и Афганистана. Потребовали даже выплатить компенсацию в связи с арестом и расстрелом английских шпионов в 1920 году. За рубежом развернулась шумная антисоветская кампания. Советское правительство отклонило ноту Керзона, заняв твердую и решительную позицию. Английское правительство через месяц вынуждено было отступить от своих претензий и уже в июне 1923 года признало всю переписку, связанную с нотой, законченной.

Так что Россия не обращала внимания на всевозможные указания из Лондона. Решая собственные задачи, она поддерживала своих геополитических союзников на Востоке — Иран, Афганистан, Ирак. В 1924 году советское правительство, к примеру, оказало военную помощь Афганистану, поставив ему стрелковое оружие и самолеты. В военно-учебных заведениях Ташкента прошла подготовку первая группа афганских военнослужащих. Так закладывалось боевое братство русского и афганского народов.

Уместно напомнить и еще об одном фронте. Речь идет о помощи туркам в борьбе с англо-греческой оккупацией. Ататюрк в период борьбы за власть и восстановление турецкого государства пользовался военно-финансовой поддержкой Советской России, которая пыталась в свою очередь использовать любые националистические выступления против Антанты. Почти все вооружение Закавказского фронта было передано Кемаль-паше. М. В. Фрунзе (кстати, непримиримый противник английской политики в Азии еще и в годы командования Туркестанским фронтом) во время пребывания в Анкаре (ноябрь 1921-январь 1922 годов) передал ему от имени Украины значительную сумму в золоте и оборудование для заводов по изготовлению боеприпасов и патронов.

Однако успехи Кемаль-паши объяснялись не только поддержкой России. В эти же годы начали складываться еще и особые отношения Турции и США. В 1919 году американская военная миссия под командованием генерала Харборда представила правительству выводы о необходимости подчинения Турции американскому диктату. И влиятельные лица из турецкой политической элиты были вовлечены в проведение проамериканской политики. Как только в январе 1924 года войска Кемаль-паши вошли в Константинополь, он порывает со всеми прежними своими союзниками, в том числе и с Россией. Выполняя взятые перед США обязательства, Турция все более и более втягивалась в орбиту геополитических интересов США, чтобы со временем стать проводником американской политики на Среднем и Ближнем Востоке. Впрочем, это всего лишь небольшой штрих к развернувшемуся в начале XX века геополитическому противоборству. И в этом противоборстве у России было бы значительно больше шансов на успех, если бы ее новые властители руководствовались не идеями в конечном итоге обанкротившегося марксизма-ленинизма, а прежде всего национальными и геополитическими интересами державы.

Мы можем только констатировать, что во второй половине XIX века в России на основе идей «военной географии» были разработаны превосходные методики анализа политической ситуации и прогнозирования ее развития. Внедренные в управленческий слой империи в царствование Александра II эти передовые идеи дали превосходные результаты. Происходило это в то время, когда германская и англосаксонская геополитические школы только складывались. Управляющая элита Империи, вооруженная геополитической наукой, стала слишком опасной. Поэтому противники России приложили все возможные усилия к изъятию геополитических методик и знаний из русского образованного общества. В окружение Николая II не были допущены носители этих знаний. Типичен пример Снесарева, убранного из Генерального штаба на строевую должность в войска накануне первой мировой войны.

После октябрьской революции в России носители традиций отечественной геополитики увидели в некоторых большевитских лидерах и в проповедуемых ими взглядах нечто близкое их идеям. Снесарев, к примеру, именно новой власти был обязан возвращению к активной политике. После окончания гражданской войны он сумел вернуться к делу своей жизни — возрождению отечественной геополитической школы. Однако возвращение было непродолжительным. В советское время его постигла еще более суровая, чем при Николае II, участь. В 1929 году, когда началась кампания по «борьбе с буржуазными военными специалистами в РККА», он был арестован. Восемь лет Снесарев провел в подвалах Лубянки, от пыток потерял рассудок, незадолго до войны был освобожден. В отличии от многих реперессированных умер в кругу семьи. Вместе со Снесаревым арестовали практически всех геополитиков царского Генштаба, а геополитику вскоре, в связи с активизацией нацистов в Европе, запретили, как «прислужницу германского фашизма». Примечательно, что в момент ареста генерала фашисты еще не пришли к власти в Германии. С Германией отношения были почти союзническими. Устранение того, кто задавал тон во внешней политике державы, его «буржуазностью» выглядит наивно. Невнятное объяснение того, почему при большевиках, как и при самодержавии, этот человек становился неугодным.

Кому было выгодно устранение Снесарева из активной политики при обеих режимах? А этого никогда не скрывали англичане. Среди британских политиков не на одно десятилетие укоренилось мнение о нем как «об общественной опасности для Англии». А ведь Андрей Евгеньевич не был сторонником каких-либо агрессивных военных акций России против Британии. Он был сторонником мирного и равноправного развития отношений России с ней как в Европе, так и в Азии. А для этого полагал необходимым расширить российское влияние, добиваться мирного стратегического проникновения, прежде всего в «прибрежные территории», чтобы расположенные там государства сделать союзниками или же обеспечить их полный нейтралитет в позиционном противостоянии с Англией. При проведении Россией такого внешнеполитического курса он предполагал найти в лице большинства континентальных государств Европы естественных союзников. Для них сильный Русский Восток, укрощающий агрессивные поползновения англичан, являлся бы главной опорой и гарантом сохранения покоя и национального достояния. Такой ход событий в Европе был бы логичным и нормальным. Но он не устраивал тех, кто устранил Снесарева физически, кто фактически прикрыл геополитическую школу, им сохраненную и развитую.