Битва империй. Англия против России - Порохов Ю.. Страница 51
Итак, идеология движения была найдена, лозунги выкликнуты. А дальше дело пошло-поехало. Создана партия, налажена агитационная работа, поставка из зарубежья пропагандистских материалов, организованы грабежи банков, сформированы боевые дружины. Это слилось с разрушительными действиями еврейских общин, подстрекаемых Англией. Не случайно в среде революционеров доля лиц иудейского вероисповедания была весьма значительна. В конечном итоге способствующее разрушению старой России движение было создано. Однако выполнить миссию и нанести сокрушительный удар по самодержавию Ильичу не пришлось. Это сделали нежданные-негаданные союзники — окружение самого русского царя, вдохновленное и направляемое английскими эмиссарами.
В апреле 1917 года большевики вернулись в Россию. Вернулись, жаждой власти томимые. И по истечении семи месяцев эта партия в союзе с другими левыми партиями взяла полноту власти в свои руки. Встав во главе государства, Ленин вынужден был восстанавливать, с различными идеологическими оговорками и переименованиями, прежнюю машину власти — государство, правоохранительные и карательные органы, армию, прокуратуру, суд. И как бы ни декларировали новые хозяева свою пролетарскую идеологию, все институты власти должны были работать в соответствии с закономерностями, присущими этим аппаратам власти. Возрождаемое государство, несмотря на идеологические ширмы и шоры, обязано было подчиняться идущим из глубины веков импульсам развития.
Поскольку новым хозяевам достались прежние геополитические противники, советской России пришлось принимать и их вызов. Этот вызов как раз и стал той самой интервенцией западных держав. Если бы пришедшие к власти исповедовали не коммунистическую идеологию, разделившую страну по классовому признаку, то вполне возможно удалось бы избежать гражданской войны и гораздо быстрее справиться с интервентами. Удалось бы более эффективно использовать естественных геополитических союзников, удалось бы поднять упавшую Россию к ее величию. Однако у большевиков были обязанности перед Западом, у всякого крыла, оппозиции, движения — перед разными политическими группами. Кто-то обязан был немцам, кого-то финансировали американцы. И кажется только англичане просчитались, на большевиков они в свое время серьезно не рассчитывали. И поэтому противоборство с Советской Россиией было у нее по-прежнему наиболее ожесточенным. Совсем не так, как складывались отношения с США (помогавшей восстанавливать и создавать российскую промышленность), Германией (о сотрудничестве с ней разговор особый).
XXXVI. Внешняя политика НЭПа — поиск союзников
Еще в 1920 году 2-е (разведывательное) бюро военного министерства Польши докладывало своему руководству разведсводку о германо-советских отношениях.
«По имеющимся сведениям, между Германией и Советским правительством в марте 1920 г. был заключен следующий договор:
1. Оснастить русскую армию и промышленность, чтобы они могли противостоять англичанам в Азии и Польше.
2. Всемерно поддерживать Россию в ее мирных переговорах с западными державами.
1. Предоставить немцам в эксплуатацию шахты, железные дороги, каналы и крупные предприятия.
2. Поддержать Германию в случае конфликта.
Подлинный текст был подписан Лениным, Троцким и Чичериным, с одной стороны, и Носке, Эрцбергером, Бауэром c дpугой».
Копия этого документа была куплена за 18 000 ливров одним английским агентом, прислана в Варшаву и переправлена со специальным курьером в Английское Министерство иностранных дел. Из того же источника следует, что число немецких инструкторов в России достигает 20 000; они приезжают обычным морским путем из Штеттина.
С большой степенью вероятности можно утверждать, что подобное секретное соглашение между Россией и Германией было подписано. Ведь уполномоченный председателя РВС республики Троцкого Виктор Копп в ноябре 1919 года прибыл в Берлин, чтобы решать не только вопросы о возвращении русских военнопленных, но и расширить установленные Радеком связи. 19 апреля 1920 года германский рейх и РСФСР подписали соглашение о возвращении на родину военнопленных и интернированных с обеих сторон. Это соглашение юридически закрепило существование миссий наблюдения. В Москве миссию возглавил Густав Хиглер, а в Берлине — Виктор Копп. Эти миссии занимались укреплением сотрудничества, и прежде всего военного, между Германией и Россией. Впрочем, пришло время России искать союзников на международной арене.
В марте 1921 года в советской России был провозглашен НЭП. Ленин отказался от политики «военного коммунизма», сделал «шаг назад» и по сути «сверху» провел в стране буржуазно-демократическую революцию. «С весны 1921 года мы на место этого (революционного — С. П.) подхода… ставим… совершенно иной, типа реформистского: не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм… получив возможность подвергать их государственному регулированию лишь в меру их оживления». Ильич понял бред марксистского учения и начал отходить от него, однако освобождаться от революционной фразеологии, чтобы не шокировать сподвижников, он не мог. Тогда же вождь советской России требует: «Все, что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся, взять непременно».
НЭП был не только внутренней политикой господствующей в России партии, он оказал существенное влияние и на линию поведения на международной арене. Господствующей идеологией по-прежнему провозглашалась пролетарская, марксистская. И все же допускались отношения чрезвычайно тесного сотрудничества с буржуазными странами, из которых нищая Россия могла извлечь для себя какие-нибудь выгоды. Внимание устремлялось, в первую очередь, к державам, проигравшим в мировой войне — к Германии и Турции. Эти страны переживали экономический кризис и народы их испытывали глубочайшее унижение и ненависть к победителям, их правящий слой был заинтересован, как и большевистская Россия, в развале версальской системы, установленной державами-победительницами.
В Москве прекрасно понимали, что союз с буржуазными державами носит временный характер. Одним из свидетельств этому является записка Ленина (первая половина сентября 1920) швейцарскому коммунисту Жюлю Амбер-Дрозу, находившемуся в Москве на конгрессе III Интернационала.
«Я так часто повторял Троцкому, который наконец-то меня понял, что независимая Польша не представляет для нас большой опасности. Польша — это не Россия, и каково бы ни было ее правительство, оно не будет представлять опасности для нашей советской организации. Но мы решительно не можем разрешить, чтобы на юге России сформировалось буржуазное правительство, которое безусловно, станет полюсом притяжения для Украины и Центральной России, — это означало бы потерю столь ценных для нас источников продовольствия. Смертельную опасность для нас представляет Врангель, и его следует уничтожить любой ценой.
Польша — придет время, мы и так завладеем ею, впрочем, планы создания «Великой Польши» льют воду на нашу мельницу, ибо до тех пор, пока Польша будет их лелеять, Германия будет на нашей стороне. Чем сильнее будет Польша, тем больше будет ненавидеть ее Германия, а мы сумеем воспользоваться этой ее неистребимой ненавистью. Против Польши мы всегда сможем объединить весь русский народ и даже заключить союз с Германией, в то время как существование независимой южной России будет вызывать опасность для Советской России, будет постоянным фактором раздора и вечной неуверенности.
Я не питаю особой симпатии к Германии, но мне легче использовать ее, чем кого бы то ни было иного, если задета ее гордость. Как победитель она была нам полезна, ибо разрушила мощь царского режима и заразила коррупцией высшие сферы, ведь вообще в том, что касается коррупции, немцы — большие мастера. Как побежденные, они также нам полезны — полезно их пассивное сопротивление в выполнении мирных условий и их тайные планы, то состояние возбуждения и беспокойства, которые нужны нам для осуществления нашего революционного дела.