Содержательное единство 2001-2006 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 129

Вопрос: Соответствует ли формат передачи самой задаче, идее прямого эфира с президентом? Есть ли какие-нибудь пожелания, предложения?

Ответ: Когда задается миллион вопросов, а ответить надо на несколько десятков, всегда есть риск нерепрезентативности. Альтернатива – управление этой выборкой "шестьдесят из миллиона". То, что такими выборками управляют, вполне естественно. Вопрос в другом – как управляют? Пытаются выделить репрезентативное? Или осуществляют фильтрацию под некое внешнее задание?

Я, кстати, не исключаю, что вообще никак не управляли выборкой. Вероятность, что этого управления не было, конечно, мала, но она есть. Но ведь такое общение осуществляется по законам восприятия, а не по законам действительности. Даже если в действительности не управляли (что, повторяю, сомнительно), то для всех воспринимающих управляемость подобного процесса – это аксиома.

В рамках этой "аксиомы восприятия" есть два сценария.

Сценарий #1 – управление с целью максимальной репрезентативности.

Сценарий #2 – управление с целью максимальной комплиментарности (иначе – с целью подавления некомплиментарности).

А дальше в дело вступают законы политики. Президент – политик, у него есть оппозиция. Оппозиция будет навязывать сценарий #2 в качестве нормы для восприятия. Это ее обязательная задача. И вот уже слышится, что в Воркуте милиционеры хватали всех, кто хотел сказать что-нибудь "не по шерсти". Опять, может быть, хватали, может быть, нет. Оппозиция на то и оппозиция, чтобы это транслировать в общество, в любом случае.

О чем должна думать власть? О том, чтобы такую трансляцию опровергнуть. Это же нельзя сделать с помощью "разоблачения клеветнических происков". Такое разоблачение только закрепит ненужный стереотип восприятия. По-настоящему разрушить этот стереотип можно только подачей альтернативной фактуры. То есть, чего-то некомплиментарного.

Этого не было. Или почти не было. Было в категорически недопустимо малых дозах. При том, что президент говорит свободно. И вполне, по-моему, готов к полемике. В чем же дело?

Но и это не главное. Хотим мы или нет, какая-то повестка дня у нации есть. И задают ее (опять же, хотим мы или нет) в основном газеты, причем чаще всего оппозиционные.

Неестественно, когда вопросы граждан находятся в избыточном разбалансе с этой повесткой. Граждане же все-таки читают газеты, хочется так думать. В любом случае, даже если объективно такой разбаланс есть, для восприятия лучше, чтобы его не было. То есть, чтобы вопросы как-то соотносились с повесткой дня.

Между тем, почти все на телемосте было редуцировано до социально-популистского меню. Может, это объективно так. Может, это и есть меню нации. Но, во-первых, это тревожно. А, во-вторых, восприятие-то никогда не признает объективность такого процесса. И оппозиция… как бы слаба она ни была, она все равно будет говорить: "Не объективность, а сугубый волюнтаризм".

Я говорю о социально-популистском меню не в смысле того, что президент переборщил с обещаниями. Этого как раз не было. Я имею в виду само содержание вопросов. Если так ведет себя нация – это тревожно. Если так ведет себя селектор – то это контрпродуктивно. Мне так кажется…

Вопрос: Оставляет ли прямой эфир впечатление заготовленности вопросов, или импровизации?

Ответ: Эфир оставляет ощущение "неадекватной селекции". Ну, как у нас сейчас говорят? "Базар надо фильтровать иначе". Так, кажется? Конечно, ситуация в России не относится к числу экстремальных, а я лучше знаю экстремальные ситуации. Но мне кажется, что в любой ситуации есть три типа общения лидера с социальным массивом.

Первый тип общения – на тебя обрушивается конкретика, и ты плывешь в ее потоке: "Да, решим… Дайте вашу бумагу… Передайте в президиум… Я дам поручение… Вашим делом займутся…" Как-то так. Это приемлемо. Но у этого есть лимиты по части окончательной эффективности.

Второй тип общения – к тебе с конкретикой, а ты лекцию закатил. Это абсолютно неприемлемо.

Но есть и третий тип общения. На тебя обрушивается конкретика, а ты ее перехватываешь и что-то такое с ней делаешь. Ты ее не игнорируешь, ты ее во что-то переплавляешь. В критических ситуациях это единственный эффективный тип общения.

Можно иметь разную точку зрения на то, насколько ситуация в России критическая. Видимо, президент верит своей публичной оценке и выбирает первый тип общения. Это допустимо. Но если он ошибается, то это не оптимально. Предположить возможность такой ошибки, согласитесь, необходимо. Но профилактики на этот случай я не заметил.

Вопрос: Необходима ли дальнейшая работа с прозвучавшими и не прозвучавшими вопросами? Если да, то в каком формате?

Ответ: Конечно, необходима. И формы эти известны. Можно предложить новые, но зачем? Статистическая обработка больших массивов высказываний – дело не новое. Результаты будут. Только вот что с ними дальше делать? Это далеко не простой вопрос.

Вопрос: Влияние "прямой линии" на имидж президента?

Ответ: Сегодня, наверное, положительное. Но, повторяю, феномен передозировки уже маячит на горизонте. А это штука очень опасная.

А теперь посмотрите на свой список вопросов. "Отношение", "адекватность", "предложения", "негативы", "дальнейшая работа", "влияние"… Чего здесь нет? Здесь вообще нет содержания. Оно в самой повестке вашего опроса не предусмотрено. И это самое важное.

Это не идеологическая (шире – смысловая, содержательная), а сугубо технологическая "анкета". И потому выморочная. И в этой выморочности, как ни странно, размещен динамит очень многих завтрашних вполне конкретных несчастий! Подчеркиваю – не абстрактных, а совершенно конкретных.

Ведь президент в ответах демонстрировал некий подход, некую логику, некий тип работы с реальностью. Это и есть основное! Вроде бы первый вопрос: "Каким вам это увиделось?" Второй: "Как вы к этому относитесь?" Третий: "Как надо над этим надо работать?"

Именно здесь возникает поле настоящей дискуссии. Именно здесь должна строиться стратегическая оптимизация. Я уж не говорю об истинности… Даже за ее вычетом (а это вычитать нельзя), даже технологически (а это неправильно) данное поле является основным. Но оно вне обсуждения, вне понимания, вне артикуляции, вне фокусировки, вне рефлексии, как хотите. А это о чем говорит? О том, что технологизм – это уже не технологизм. В каком-то смысле, это уже синдром.

Вторгаться в это неэффективно. Но не указать на это тоже нельзя. Нельзя не выразить по этому поводу тревоги… В моей системе критериев, знаете, это было бы как-то бессовестно.

У меня очень много вопросов к содержанию, которое президент эксплицировал. Но об этом, наверное, как-нибудь в другой раз.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

С.Кургинян

КОЕ-ЧТО О ПРОПАСТИ И ДИКТАТУРЕ

Аналитическая реплика

Дискуссия в агентстве "Росбалт" по поводу книги господина Веллера "Великий последний шанс" получила сжатое отражение на соответствующих сайтах. Я участвовал в этой дискуссии, и потому имею право сам зафиксировать свои основные утверждения. Поскольку в том виде, в котором эти утверждения оказались опубликованы – я, при всем желании, не могу узнать ничего из того, что я реально сказал.

Утверждения же мои были таковы.

1) Нельзя постоянно кричать по поводу пропасти, в которую катится Россия. Этого нельзя делать не потому, что Россия не катится в пропасть. Я-то как раз считаю, что она туда катится. Этого нельзя делать потому, что подобный крик забалтывает, а не проявляет существо случившегося. Вообще, дело не в криках (сколь бы благородны и искренни они ни были). Дело в жесточайшей доказательности во всем, что касается существа нынешней ситуации и качества российского будущего, вытекающего из этого существа.