Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П.. Страница 16

15 декабря 1952 года Салот Сар вновь приехал в Марсель и взошел на борт «Ямайки» — на этот раз для того, чтобы вернуться домой. Как же он оценивал сорок месяцев, проведенные во Франции? Никаких академических степеней он не получил. Это его не расстраивало. Судя по поведению Сара после прибытия в Камбоджу, вместо того чтобы делать карьеру или содержать семью, он посвятил себя политике. Для него как для коммуниста это означало подчиниться партийной дисциплине и готовить себя и своих товарищей к возможному захвату власти. Более конкретно это означало участие в вооруженной борьбе с французами. Эта деятельность должна была держаться в секрете. Шансы на успех были чрезвычайно малы, но Салот Сар был готов пойти на риск. Дело того стоило. После почти двадцати скучных лет учебы Салот Сару было приятно сменить направление деятельности.

Глава 3

Смена масок, 1953–1963

Когда в январе 1953 года Салот Сар вернулся в Камбоджу, какое-то время он жил у своего брата Лот Суонга в Пномпене. Суонг отметил, что Сар начал интересоваться политикой. «Я думаю о народе», — говорил Сар брату. Кроме того, он «превозносил Советский Союз, расхваливал его на все лады и говорил о своей работе в Югославии». Сар рассказал Суонгу, как много он узнал от своего «учителя» в Париже — от Тиоунн Мумма. [66] Меньше чем через месяц он покинул дом Суонга, чтобы присоединиться к Сопротивлению. Время от времени он возвращался в Пномпень и рассказывал брату о своих попытках войти в контакт с антифранцузскими некоммунистическими партизанскими отрядами под командованием принца Нородома Чантараингсея в соседней провинции Компонгспы или с теми, которыми командовал Сон Нгок Тань на северо-западе. Брат Сара Салот Чхай был связан с обеими партизанскими группами. Действительно, в интервью Стиву Гедеру в 1975 году Салот Чхай вспомнил, как он уговаривал своего брата сотрудничать с Чантараингсеем. Салот Сар ответил ему, что, на его взгляд, Чантараингсей был «феодалом» и намекал на присоединение к «тем, кто вовлечен в вооруженную борьбу» — другими словами, к движению Кхмер Иссарак, в котором первую скрипку играли вьетнамцы. Скрывая свои намерения от обоих братьев, Салот Сар выказал заинтересованность в том, чтобы встать на сторону «самых искренних сторонников демократии». [67]

Во время одного из визитов в столицу, Салот Сар установил контакт с Фам Ван Ба, местным представителем Коммунистической партии Индокитая, и попросил, чтобы его приняли в партию на основе членства в Коммунистической партии Франции. В интервью 1981 года Ба рассказал, что он проверил мандат Сара, связавшись с Парижем через Ханой. Эта процедура заняла пару недель. Затем Ба ввел Сара в КПИ, ведшей свою игру с Кхмерской Народно-революционной партией. (Стив Гедер метко называет это зачаточное кхмерское образование «партией тайного единого фронта», что является семантически противоречивым понятием). Предположительно, членство Сара во Французской коммунистической партии дало ему право вступить в Коммунистическую партию Индокитая, существование которой хранилось в секрете от непосвященных, не являвшихся коммунистами.

Вступление Сара в партию состоялось в Восточной Камбодже, куда он прибыл в августе 1953 года. Так или иначе, вскоре он присоединился к сопротивлению, которым руководил Вьетминь. Сар работал в штабной ячейке. Она наполовину состояла из кхмеров, наполовину — из вьетнамцев. По словам Фам Ва Ба, Сар был «молодым человеком средних способностей, но с амбициями и жаждой власти». Он пошел работать в отдел массовой пропаганды и позднее стал посещать школу для партийных кадров. [68]

Много лет спустя, после того как вьетнамцы отправили Пол Пота в ссылку, его сторонники пожаловались, что в 1953 году таким образованным людям, как Сар, «давали задания, не имевшие никакого отношения к их навыкам; среди прочего им поручалась рутинная работа и организация перевозок органических удобрений на поля». Возможно, подобные поручения могли задеть самолюбие Сара, однако он никогда не питал неприязни к партийной дисциплине. Сар должен был ясно понимать, что вьетнамцы и их камбоджийские товарищи записали его в актив. Чтобы как-то проиллюстрировать это, Фам Ван Ба вспомнил, [69] как он контролировал политическое обучение Сара. Благодаря своему происхождению Сар идеально подходил для работы в интересах Коммунистической партии Индокитая, нацеленной на преодоление разрыва между различными диссидентскими группами. Сара, не имевшего боевого опыта и не знавшего вьетнамского языка, определили в штаб коммунистов, располагавшийся рядом с границей, а не в менее престижную и более уязвимую точку. Он вновь без особых усилий занял привилегированное положение. Похоже, вьетнамцы и их камбоджийские соратники берегли Сара для важной работы. Работа в штабе, на передовой двух национально-освободительных движений, была своеобразным вступительным экзаменом.

Ценность Салот Сара в глазах вьетнамцев в значительной степени объяснялась его связями с городской камбоджийской элитой, демократами и французскими коммунистами. Его скромные, без претензий, манеры, европейское образование, готовность и желание учиться компенсировали невыразительные достижения в учебе, дворцовые связи и поверхностное знакомство с марксизмом-ленинизмом. Придя на вьетнамскую границу и предложив свои услуги, он перебежал дорогу своим более компетентным товарищам во Франции, таким, как Иенг Сари, Хоу Йоуну и Тиоунн Мумму, а также радикалам из Пномпеня, которые все еще колебались в своем отношении к коммунизму либо не хотели рисковать.

Сведения о том, как Сар относился к месяцам, проведенным в сопротивлении, не сохранились. Возможно, он рассматривал царившую в штабе грубоватую атмосферу как продолжение парижской вольницы, и приятное погружение в рабоче-крестьянскую среду напоминало поездку в Югославию. Он был польщен тем, что его выделили Фам Ван Ба и Ту Самут. Быть может, Сар чувствовал, что его жизнь начала набирать скорость.

Жизни Салот Сара мало что угрожало. К середине 1953 года Первая индокитайская война уже затихала, по крайней мере, в южных районах Индокитая. Французы были готовы предоставить независимость некоммунистическим элементам федерации, одновременно продолжая войну с коммунистами, главным образом, в Северном Вьетнаме. В ноябре 1953 года под давлением Сианука Франция даровала Камбодже независимость. Это позволило правителю утверждать, что его «королевский крестовый поход», начатый годом ранее, удачно завершился. Вскоре после получения независимости борьба между французами и силами сопротивления прекратилась. В течение нескольких следующих месяцев многие некоммунистические отряды сопротивления объединились с кабинетом Сианука. Силы, находившиеся под командованием вьетнамцев, ожидали дальнейшего развития событий.

Оставаясь на границе, Салот Сар продолжал свое политическое образование. Его наставником стал Ту Самут, «состоятельный кхмер из Кохинхины», почти на десять лет старше Салот Сара. Во время Второй мировой войны Самут был монахом, связанным с Институтом буддизма. В 1945 году он сложил с себя сан, чтобы вести пропаганду для Вьетминя в Восточной Камбодже и среди кхмерского меньшинства во Вьетнаме. В ряды Коммунистической партии Индокитая он вступил в 1946 году. Самут был искусным и вдохновляющим оратором. Впоследствии один из его бывших студентов сказал, что по «учтивости, скромности и легкости характера его можно было сравнить с Хо Ши Мином». [70]

Ту Самуга можно поставить в один ряд с другими людьми от Кван Сифана в 1940-х годах до Иенг Сари, Кенг Ваннсака, Тиоунн Мумма и Кхьё Поннари в 1950-е. Подобно им, Самут был идеалистом, охваченным страстью учить и вызывавшим привязанность и уважение к себе. Единственное, что отличало его от остальных, — буддистское, а не французское образование. Возможно, это притягивало Сара, поскольку он испытывал явное желание быть больше кхмером, чем французом. Более цинично было бы думать, что Сар втерся в доверие к Самуту, усматривая в этом способ выдвинуться вперед. С другой стороны, красноречие и патриотизм Ту Самута, его преданность делу привлекли молодого человека. Они работали вместе на протяжении девяти лет. [71]