Я - Златан - Ибрагимович Златан. Страница 37

Она приняла мои условия. Но я бы не сказал, что я полностью забил на итальянский.

Я действительно хотел его выучить, просто другими способами. Я слушал разговоры в раздевалке, в отеле, это был лёгкий способ. Я достаточно быстро научился, и чувствовал себя довольно уверенно, даже несмотря на хромающую грамматику. Даже в присутствии журналистов я начинал говорить на итальянском, прежде чем переключиться на английский. Думаю, им нравилось. Мол, этот парень даже не должен делать этого, но он пытается. И так я делал со многими вещами — я слушал. Но не вслушивался.

Однако вскоре я изменился: и духом, и телом. Помню мой первый матч за «Ювентус». 12 сентября, в соперниках «Брешиа», я начинал со скамейки. Семья Аньелли, владельцы клуба, сидела в VIP-ложе, очевидно, они хотели лично проверить, на что ушли их миллионы. После первого тайма я вышел вместо Павела Недведа, одного из клиентов Мино, который в прошлом году выиграл Золотой Мяч. Недвед — самый упоротый фанат тренировок, которого я когда-либо встречал. Перед занятиями он где-то час на своём велосипеде гонял. А после мог ещё час бегать. В общем, заменить этого парня не так-то и легко, так что в том, что дела в первом матче шли не очень, нет ничего удивительного. Помню, бегу я по левой бровке и натыкаюсь на двух защитников. Ситуация тупиковая. Но я неожиданно рванул, прошел их, и услышал, как с трибун начали скандировать «Ибрагимович, Ибрагимович!». Это было потрясающе. И было это далеко не в последний раз.

Меня начали звать «Ибра» — кажется, Моджи об этом позаботился. Как-то даже назвали «Фламинго». Это потому что я был очень худым. При росте в шесть с половиной футов (195 см) я весил всего лишь восемьдесят четыре килограмма. Капелло считал, что это очень мало.

«Как часто ты делаешь силовые тренировки?» — спросил он.

«Никогда», — ответил я.

Я даже штангу никогда не поднимал. Он это считал практически скандалом. Дошел до нашего физиотерапевта, чтобы заставить меня выкладываться в зале, и я впервые в своей жизни стал следить за собой. Я прибавил в мышечной массе, стал более мощным игроком. В «Аяксе» всем на это было наплевать. Странно, там ведь куча молодых талантов! В Италии мы ели до и после тренировок, а перед матчами в отеле ели по три раза в день. Так что неудивительно, что я прибавил в весе.

Я стал весить так много, как никогда прежде: 98 килограммов. По ощущениям было как-то многовато. Чувствовал себя как-то неуклюже. Стоило немного забыть о силовых тренировках и больше времени уделять бегу. В целом я стал более мощным и быстрым, я стал лучше во многих аспектах. И я стал абсолютно беспощаден к звёздам, против которых приходилось играть. Нельзя уходить со своего пути. Капелло помог мне это осознать. Всегда нужно стоять на своём. Нельзя позволять этим звёздам прогибать вас под себя. Наоборот: нужно всегда двигаться вперёд. И я двигался. Я значительно вырос как футболист. Ко мне пришло всеобщее уважение. Точнее, я завоевал его.

Шаг за шагом я становился тем, кем являюсь сегодня. Тем, у кого любая неудача вызывает такой гнев, что никто даже рядом находиться не рискнет. Молодых игроков это пугало: я мог взорваться и кричать от злости. Периодически у меня случались вспышки ярости.

Начиная с «Ювентуса», я стал думать именно так. Я подобно Капелло перестал обращать внимание на какие-то регалии окружавших меня людей. Будь ты хоть Дзамброттой, хоть Недведом, но если ты не выкладываешься на тренировке, ты услышишь об этом от меня. Капелло не просто выбил из меня «Аякс». Он превратил меня в парня, который приходит в клуб только за победой. Без сомнения, это мне помогало. Это изменило меня как футболиста.

Но спокойнее я не стал. У нас был защитник один, француз, Джонатан Зебина. Он играл за «Рому» Капелло и выиграл с ними Скудетто в 2001-м. Но теперь он был с нами. Я не считаю его очень уж хорошим игроком. У него вечно были какие-то личные проблемы, и на тренировках он зачастую играл чересчур агрессивно. Однажды он очень грязно под меня подкатился. Я подошел и заорал ему прямо в лицо:

«Если ты хочешь играть грязно, так скажи заранее, я тогда буду играть так же!»

А он просто боднул меня, всё так быстро произошло. Времени на раздумья у меня не было, так что я просто рефлекторно ему ответил. Он, кажется, ещё даже не поднял головы. Ну а я ему, похоже, изо всех сил заехал. Он рухнул на газон, а я не знал, чего ожидать. Думал, что Капелло придет в ярость, начнет орать. Но он стоял неподалеку, совершенно спокойно, будто произошедшее его не касалось. Все, конечно, начали шуметь: что, мол, произошло? В этом гуле я помню только Каннаваро. Он всегда мне помогал.

«Ибра, — сказал он, — ты что наделал?». Мне показалось, он выглядел расстроенным.

Но потом он подмигнул мне, намекая, что Зебина заслужил. Каннаваро просто вообще не нравился этот парень. А вот Лилиан Тюрам повёл себя иначе.

«Ибра, ты молодой и глупый. Нечего тут такое устраивать. Ты просто сумасшедший». Но он не успел продолжить. Раздался крик, и, конечно, только один человек мог так орать.

«Тюрааааааааам!», — закричал Капелло. «Заткнись и иди отсюда». Тюрам, как послушное дитя, конечно, ушёл. Мне нужно было остыть.

Два часа спустя я увидел парня с кучей льда на лице в массажном кабинете. Это был Зебина. Нехило я приложился. У него до сих пор ещё болело. Он долго ещё ходил с фингалом, а Моджи влепил нам обоим штраф. А вот Капелло ничего не предпринимал. Он даже к себе нас не вызывал. Сказал только, что это хорошо для команды.

В этом весь он. Адреналин — вот, что было ему нужно. Можно было драться, вести себя как животные. Но были вещи, которые нельзя было допускать: ставить под сомнение его авторитет или действовать опрометчиво. Вот тогда он злился. Помню, мы играли против «Ливерпуля» в четвертьфинале Лиги Чемпионов. 2:0 проигрывали. А перед матчем Капелло объяснял нам тактику и говорил, кому с кем играть при угловых. Но Тюрам решил опекать другого игрока «Ливерпуля». И как раз тогда нам и забили. В раздевалке после матча Капелло как обычно прогуливался туда-сюда, а мы сидели, вжавшись в скамьи, и думали, что же сейчас будет.

«Кто сказал тебе держать другого игрока?» — спросил он Тюрама.

«Никто. Но я думал, так будет лучше», — ответил Тюрам.

Капелло вдохнул и выдохнул пару раз.

«Кто сказал тебе держать другого игрока?» — повторил он.

«Я думал, что так будет лучше».

Услышав то же объяснение, Капелло спросил в третий раз, и получил тот же ответ. Тогда Капелло просто взорвался:

«Я говорил тебе держать другого игрока, а? Я здесь принимаю решения или кто-то другой? Я? Или нет? Я говорю — вы делаете. Ты понял?»

Потом он пнул массажный стол и резко повернулся к нам. В таких ситуациях обычно боишься даже глаза поднять. Все вокруг сидели, уставившись в пол. Трезеге, Каннаваро, Буффон — все и каждый. Ни одна мышца ни у кого в тот момент не двигалась. Никому бы не хотелось сейчас оказаться на месте Тюрама. Никто не хотел бы ещё раз увидеть эти полные ярости глаза. Много чего было. И не сказать, что это было легко. Но главное: я продолжал хорошо играть.

Капелло убрал из состава Алессандро Дель Пьеро, чтобы освободить место для меня. А ведь Дель Пьеро уже лет десять как имел статус неприкосновенного. Конечно, посадив на лавку настоящую икону клуба, Капелло вызвал тем самым негодование болельщиков. Они освистывали тренера и кричали в поддержку Дель Пьеро “il pinturicchio, il fenomeno vero” (прим.переводчика — прозвище Pinturicchio Дель Пьеро получил от Джованни Аньелли ещё в начале своей карьеры. Связка молодого и амбициозного Сандро с ветераном итальянского футбола Роберто Баджо напомнила ему Пинтуриккьо и Перуджино, ученика и учителя, двух итальянских живописцев эпохи Возрождения).

Дель Пьеро семь раз выигрывал Скудетто и каждый год был ключевым игроком «Ювентуса». Кроме того, он выигрывал Лигу Чемпионов и был любимчиком семейства Аньелли. Звезда огромной величины. Ни один обычный тренер не рискнул бы посадить его на скамейку. Но Капелло как раз необычный. Его не заботит ни история, ни статусы. Он просто ведёт команду вперёд, и я был благодарен ему за это. Но, конечно, вся эта ситуация на меня давила. Я должен был играть особенно хорошо, когда занимал на поле место Дель Пьеро. И действительно: я всё реже слышал его имя с трибун, гораздо чаще слышалось «Ибра, Ибра!». В декабре фаны выбрали меня игроком месяца, и это был невероятный успех.