Вересковый рай - Джеллис Роберта. Страница 62

Как только Генрих, позавтракав, вышел из своей спальни, прибывший от Пемброка гонец во всеуслышание объявил о требовании графа выполнить условия перемирия. Граф со всем почтением нижайше просит, заявил он, чтобы король немедленно отослал своим слугам распоряжение передать Аск людям Пемброка. Посланец предложил отвезти это распоряжение самолично или сопровождать королевского гонца, если на то будет воля короля.

В голове Джеффри, сохранявшего бесстрастное лицо, одна за другой мелькали мысли: во-первых, что Уолтер вовремя застал Ричарда; во-вторых, что Ричард сделал очень умный шаг; в-третьих, что первая линия обороны Винчестера основательно потрясена. Епископ, без всяких сомнений, рассчитывал на то, что Пемброк отправит в Аск своего представителя, так как сам он должен был явиться девятого октября в Вестминстер. О каком-либо публичном провозглашении возврата Аска договоренности не было. Как-то само собой подразумевалось, что все должно быть сделано тихо и ненавязчиво, чтобы король мог сохранить лицо. Винчестер надеялся, полагал Джеффри, что никто, включая и Ричарда, не будет знать о нарушении условий перемирия до самого открытия совета.

Если бы дела пошли так, как желал того Винчестер, представитель Пемброка получил бы от ворот поворот под каким-нибудь благовидным предлогом, вроде того, что гонец короля задерживается, а без письменного распоряжения Аск отдан быть не может. Было два шанса против одного, что представитель Пемброка выждал бы еще как минимум неделю, прежде чем отправить Ричарду сообщение, что король нарушил слово и Аск по-прежнему в его руках. Но к тому времени Ричард был бы уже в Вестминстере, и его протест послужил бы только оправданием заточения его в тюрьму.

Вместо этого перед лицом всех баронов настолько явственно предстало вероломство короля, что они не могли проигнорировать его, даже если бы хотели. Теперь тянуть с возвратом Аска становилось невозможно, и, что еще важнее, Ричард получал возможность ускользнуть из-под власти короля, находя надежное убежище на своих землях.

– Вы знаете, что это означает, – тягостным тоном произнес Феррарс. – Генрих объявит очередную мобилизацию.

– Я не смогу откликнуться на нее, – бесцветным голосом ответил Джеффри. – Я один из гарантов того, что Аск будет возвращен владельцу.

Феррарс кивнул.

– Не думаю, что Пемброк станет обязывать вас сражаться на его стороне против короля. Не знаю, что я сам буду делать, – голос графа вдруг показался Джеффри ужасно старым, надломленным. – Я никогда не колебался в своей преданности королю, но вся эта история просто отвратительна! Она воняет так, что хоть нос затыкай.

– В нашей стране полно наемников, – равнодушным тоном промолвил Джеффри.

Это было запасной тетивой в луке Винчестера, подумал Джеффри. Епископ, без сомнения, предпочел бы более легкий путь, заключавшийся в том, чтобы обезвредить Ричарда и подавить мятежников, оставшихся без предводителя. Однако мало вероятно, чтобы он действительно верил, что все пройдет так гладко. Он должен был предусмотреть возможность того, что кто-нибудь предостережет Ричарда, и тот ускользнет. Но если бароны не откликнутся на мобилизацию, а Пемброка тем не менее удастся подавить силами наемников, Винчестер ничего не потеряет.

Эти мрачные мысли были прерваны столь же мрачным смехом Феррарса.

– Наемники ему ничем не помогут. И все-таки хотелось бы мне знать, когда все это закончится. Кругом Винчестер, всюду Винчестер, и у нас нет даже архиепископа Кентерберийского. Был бы у нас еще кто-нибудь, вроде Стивена Ленгтона, который приструнил бы Питера де Роша…

Джеффри сомневался, что даже папа смог бы приструнить Питера де Роша, но замечание Феррарса подсказало ему еще одну идею. Король был искренне верующим человеком. Может быть, существовал какой-то способ вовлечь в это дело церковь, хотя до сих пор епископы не проявляли особой охоты интриговать против Винчестера? Некоторым из них не хватало мужества, но лучшие представители церковной иерархии были людьми большой силы духа. Главная проблема состояла в том, что эти люди были истинно религиозными и щепетильно относились к заповеди воздавать кесарю кесарево. Они не вмешивались в политическое устройство королевства, разве что, как лица непредвзятые, ходатайствуя о милости и справедливости. И все же Джеффри так понравилась новая идея, что он, вернувшись домой, изложил ее Иэну и Элинор.

– Хорошая мысль, – заметила Элинор, поджав губы. – Роджер Лондонский и Роберт Солсбери довольно сильны и могут собрать вокруг себя многих послабее, но им потребуется причина, относящаяся к компетенции церкви. Нет смысла сидеть и ждать, что что-то подвернется само собой. Может быть…

– Нет, Элинор, – сказал полный неприятных предчувствий Иэн, – ради Бога, давай не будем впутываться в дела церкви. Давайте подождем, что выяснится на совете. Все епископы соберутся в Лондоне, и я обещаю, что прощупаю их. Тогда мы будем лучше знать, в какую сторону направлять свои усилия.

– Ладно, до совета я не предприму ничего, – согласилась Элинор и, когда ее муж и зять перевели дух, добавила: – Но я буду думать об этом, – отчего оба тихонько застонали.

Саймон испытывал не больше воодушевления, чем Рианнон, когда было решено, что ради безопасности он должен вывезти свою невесту из города. Она послушно пошла с ним, ощетинившись, однако, как готовая к выпаду кошка, хотя Саймон в ту минуту не давал ей никакого повода злиться. В молчании он помог ей подняться в седло и в молчании же неторопливо последовал за ней туда, куда ей вздумалось направиться, держась позади. Когда они наконец спешились и Рианнон уселась на поваленное дерево, ее накопившееся раздражение вылилось в слова.

– Чего ты этим добиваешься? – резким тоном спросила она.

– Ничего, – мягко ответил Саймон. – Поверь мне, я не сопровождал бы тебя, если бы в этом не было необходимости.

– Я очень рада слышать это, – небрежно перебила его Рианнон.

Саймон пожал плечами.

– Это правда, но только потому, что я знаю за собой вину и знаю, что ты слишком рассержена, чтобы выслушивать мои извинения. Для нас обоих было бы лучше побыть немного врозь. Но, поскольку мы вынуждены быть в обществе друг друга, мне ничего другого не остается, как придерживать язык.

– Значит, ты был не прав?

– Да. Я теперь понимаю, что у тебя не было иного выбора, кроме как идти к королю. Моему отцу следовало бы отправиться с тобой, но я могу только поблагодарить тебя за то, что ты не попросила его об этом. Он был нездоров, я знаю. В любом случае мои слова и тон были недопустимы. Я ужасно устал и вышел из себя, вот и напал на тебя.

После этого наступило долгое молчание. Рианнон отошла от дерева, бесцельно расхаживая взад и вперед. Саймон не последовал за ней, лишь поворачивал голову, чтобы не выпускать ее из виду. Лошади, привязанные к низкой ветке дерева, жевали листья с кустов и тонкие стебельки травы, которая росла повсюду, куда проникал солнечный свет. Наконец Рианнон вернулась и вновь заняла свое место на бревне.

– Не вся вина лежит на тебе, – спокойно призналась она.

– Давно бы так, – столь же спокойно ответил Саймон. – Ведь невозможно спорить с каменной стеной. Но первоначальная вина все-таки на мне, я и должен нести бремя. Но оно будет слаще и легче, если ты, Рианнон, готова разделить его со мной.

– Вину – да. Но не жизнь.

Это было сказано мягко, с сожалением. Из горла Саймона вырвался выдох, словно его пырнули ножом, и он не мог произнести ни слова в течение нескольких минут, лишь пристально смотрел в глаза Рианнон. Наконец он отвел взгляд.

– Это кажется слишком суровым наказанием за несколько поспешных необдуманных слов.

Она встала и взяла его руку в свои ладони.

– Ты же знаешь, Саймон, что я имела в виду совсем не то. Я наговорила не меньше поспешных и необдуманных слов. Я знала, что ты был утомлен, и стоило мне попридержать язык, гроза прошла бы стороной. Я уже сказала, что виновна не меньше тебя. Мне также очень жаль, что я причинила тебе боль, но я только пытаюсь разобраться, чтобы избавить нас от еще худшего в будущем. Дорогой Саймон, к такому решению меня привело вовсе не то, что ты наговорил мне или я наговорила тебе, а то самое, что заставило меня отвечать тебе с такой злостью, когда никаких причин для этого не было.