Пес, который говорил с богами - Джессап Дайана. Страница 32

— Щекотно! — закричала Кристина, отталкивая его. — Не надо!

Но она смеялась и продолжала его гладить. Губы Дамиана раздвинулись в широкой собачьей ухмылке, и он сидел спокойно, с задумчивым выражением на улыбающейся морде, терпеливо принимая ее внимание. Ребенок ему нравился.

Дверь в комнату распахнулась, девочка и собака одновременно вздрогнули. Севилл стоял и смотрел на них, широко раскрыв глаза. При виде дочери, сидящей в клетке с питбулем, его лицо посерело.

— Кристина!… — выдохнул он, бросился вперед и выдернул ребенка за руку из клетки. Зрелище напугало его, а страх привел в бешенство. — Что это ты делаешь? — Зло спросил он, встряхнув девочку.

Кристина перепугалась. Отец крайне редко повышал на нее голос, но она знала по опыту, что папа может быть непредсказуем и свиреп. Его эмоции передались ей, она отпрянула, внезапно разразившись слезами. Севилл наклонился к ней, продолжая держать ее за руку. — О чем ты думала? Ты хочешь, чтобы он тебя укусил или еще похуже? — Он говорил громко, рассерженно; девочка рыдала.

Когда Севилл неожиданно вошел, Дамиан съежился в углу. Но теперь он видел, как разъяренный Севилл грубо держит ребенка, и эта картина тронула пса до глубины души, а первобытный инстинкт поднял его на ноги. Внутренний Голос не позволил ему подумать ни о том, что он делает, ни о том, кому он делает это, и Дамиан подался вперед, в ярости оскалив зубы. Он остановился у открытой дверцы, требуя, чтобы мужчина отпустил ребенка.

— Господи Иисусе! — Одним быстрым движением Севилл захлопнул дверь клетки перед неподвижной собакой и быстро задвинул щеколду, а потом выбежал из комнаты, прижимая к себе дочь. Он тяжело дышал. Зловещий образ рычащего зверя стоял у него перед глазами. С девочкой ничего не случилось, но признательности к собаке он не чувствовал. Думал только о том, как вовремя вернулся, о силе собаки, мощных челюстях и короткой могучей шее. Севилл был врачом и хорошо представлял себе, что могло бы произойти с девочкой, если бы он не вмешался. Его родительский инстинкт восставал против животного, и Севилл гнал от себя саму мысль о собачьих зубах, раздирающих мягкую плоть ребенка. Чейз был прав: из-за этого пса может произойти что-нибудь ужасное. Разъяренный, в приступе животного страха, Севилл поклялся, что уничтожит собаку.

Он опустился на колени, удерживая дочь перед собой на расстоянии вытянутой руки.

— Это было очень, очень опасно, Кристина. — Он взъерошил ей волосы, думая о том, что сказала бы Лори, его бывшая жена, если бы узнала, что он оставил девочку без присмотра в лаборатории. — Ну хватит, не плачь, он тебя не тронул. Все хорошо. Но ты поняла теперь, почему я тебе говорил не подходить к этим собакам?

Рыдания девочки постепенно перешли в редкие всхлипы и сопение.

— Ладно, кнопка, пойдем домой.

Поднявшись, он перенес дочь через порог и плотно закрыл за собой дверь.

Сидя в клетке, Дамиан несколько секунд смотрел им вслед, затем с глубоким вздохом улегся на пол. Пес удивлялся сам себе: он зарычал на вожака. Расстроенный и беспокойный, он лежал, опустив голову на лапы, и смотрел на дверь еще долго после того, как смолкли звуки шагов мужчины и девочки.

В понедельник Севилл отвез девочку в школу, приехал в лабораторию и вошел во внутреннюю комнату, где стояли собачьи клетки. Пристально глядя на большую голову полосатого питбуля и его могучие плечи, он снова пережил острый приступ страха, вспомнив, что его дочь была во власти этого зверя. Севилл никогда раньше не думал о подопытных животных иначе как о расходном материале, но мысль о собаке преследовала его весь уикенд. Телефонный разговор с Хоффманом не дал результатов, на которые он рассчитывал.

— Ублюдок, — процедил Севилл сквозь зубы и отвернулся. В соседней комнате он обратился к Тому: — Я хочу, чтобы этой собаки тут не было. Этот питбуль — Хоффмана. — Он кивнул на дверь. — Виктор не желает, чтобы чертов пес сдох, так что подумай, куда его деть. Прямо сейчас.

Он подошел к входной двери и открыл ее, почти столкнувшись с Чейзом, несшим в одной руке огромную чашку латте, накрытую батончиком, а в другой — обувную коробку с дискетами. Севилл пронесся мимо, оставив Чейза в кильватере непристойной брани.

— Что это он такой бешеный сегодня? — спросил Чейз.

Том пожал плечами.

— Вообще-то я точно не знаю. Он хочет убрать питбуля.

— Вот это да! Его цапнули?

— Не знаю. Просто велел убрать его. Я не знаю, что случилось.

— Ну что-то же все-таки случилось, а? Теперь он будет исходить говном весь день, это уж точно. — Нехорошо улыбаясь, Чейз ушел в компьютерную комнату и захлопнул за собой дверь.

Том постоял несколько секунд, не зная, что ему делать. Севилл, похоже, ушел совсем, и Том не знал, когда он вернется. Он понятия не имел, куда отправить пса, но босс выразился недвусмысленно — собаку следовало убрать сейчас же.

Он вошел в комнату для собак, взял поводок с вешалки на стене. Том собирался вывести собаку из лаборатории, а затем попытаться найти профессора Хоффмана или доктора Новак. Он накинул поводок псу на шею и осторожно отступил назад, выводя его из клетки. Том не доверял псу и шел напрягшись, держа поводок на вытянутой руке, сильно натянув его, на случай если пес решит броситься на него. Том шел к офису Хоффмана.

— Я ждал тебя, Томас, входи, сынок, входи. — Хоффман показал рукой на стул, быстро убрал с него бумаги. — Джо позвонил мне в субботу и сказал, что пес бросился на его дочь. Попробуем найти для тебя другое место, приятель, — обратился он к Дамиану.

Он потрепал питбуля, но тот не пожелал ответить на дружеский жест профессора. Время доверия давно прошло.

— Трудно поверить, что этот парень стал таким неприветливым. Ладно, не обращай внимания, Том, я найду место, где он проживет остаток своих дней. Джо настаивал, чтобы я позволил ему усыпить собаку, но не думаю, что это необходимо, ведь правда? Лучше отправим его куда-нибудь в безопасное место. Давай попробуем.

Пока Том и пес ждали, Хоффман позвонил в кабинет Новак. Та была на месте, и они сразу отправились к ней. Появление пса вызвало в офисе легкий переполох. Катарина помахала рукой, приглашая их войти.

— Извини, Виктор, я разговаривала по телефону и не успела предупредить секретарей, что вы придете. Садитесь.

Хоффман вошел и сел, а Том остался стоять у дверей с Дамианом. Усаживаясь в кресло, Новак взглянула на пса:

— Очевидно, именно об этой собаке Джо говорил в выходные. Что ты решил, Виктор?

— Мне нужно его куда-нибудь поселить — довольно надолго, пока я не найду другие варианты. В моей колонии он жить не может. Мне нужно время, скоро я начну новый проект, в котором смогу его задействовать, или подыщу что-нибудь другое. Пока что я хочу, чтобы он жил где-нибудь подальше отсюда.

Новак кивнула и снова посмотрела на пса. Тот по-прежнему стоял рядом с Томом.

— Джо сказал, что собака напала на его дочь.

— Верно. Я так понимаю, девочка вошла в клетку. Но он ее не укусил.

— Джо был очень расстроен. Может, собаку лучше усыпить?

Кивок Хоффмана выражал и неохотное согласие, и твердое сопротивление.

— Да, наверное. Если бы пес действительно напал на ребенка, я не стал бы откладывать эвтаназию. Если произойдет еще один инцидент, не сомневайся — я сам усыплю его.

— Понимаю. Итак, надо полагать, место тебе понадобится срочно? Честно говоря, меня несколько удивляет, что пес вообще еще жив. После разговора с Джо я была почти уверена, что пес не выйдет из лаборатории. — Она улыбнулась, подумав о крутом нраве своего любовника.

— Джо — хороший парень: я просил его не убивать собаку ни при каких обстоятельствах, и он сдержал слово. Понимаешь, если бы пес действительно укусил ребенка, я бы не колебался ни секунды. Но мне кажется, это тот случай, когда не привыкшее к общению животное сталкивается с развитым не по годам ребенком. Я не извиняю действий собаки, но хотел бы дать Дамиану еще один шанс, прежде чем думать о его ликвидации.