Мозг рассказывает.Что делает нас людьми - Рамачандран Вилейанур С.. Страница 110

сопоставить доллар с четырьмя монетами по 25 центов. Предварительные

тесты показали также, что у него плохо с транзитивностью.

Получается парадокс: с учетом того, что ЛС после долгих тренировок

все же запоминал парные ассоциации, почему бы ему не выучить его

собственный язык заново? Возможно, сама попытка привлечь его уже

существующий язык вызывает «глюк» в его «программном обеспечении», и

это заставляет его неисправную языковую систему войти в режим

автопилота. Если это так, то, как ни парадоксально, научить пациента

совершенно новому языку может оказаться проще, чем переобучить уже

существующему.

Может ли он научиться пиджину, в котором нужно просто ставить

слова в нужном порядке (при условии, что формирование понятий у него

функционирует нормально)? И если его можно научить такому сложному

понятию, как «похожие, но не одинаковые», почему нельзя научить

использовать произвольные сассурийские символы (то есть слова) для

обозначения таких понятий, как «большой», «маленький», «на», «если», «и»

и «давать»? Разве это не даст ему возможность понимать новый язык

(например, французский или американский язык жестов), который позволит

ему общаться по крайней мере с французами или с теми, кто знает язык

жестов? Или, если проблема в том, чтобы соединять слышимые звуки с

объектами и понятиями, почему бы не использовать язык, основанный на

зрительных символах (как это было сделано с бонобо Канзи)?

Самые странные аспекты афазии Вернике это полнейшее отсутствие у

пациентов представления о том, что они не могут ни понимать, ни

производить речь ни письменную, ни устную и полное отсутствие у них

какого-либо смущения или подавленности от этого. Однажды мы дали АС

почитать книгу и вышли из комнаты. Хотя он не понимал ни слова, он изучал

шрифт и переворачивал страницы в течение пятнадцати минут. Он даже

вложил закладки на нескольких страницах! (Он не знал, что во время нашего

отсутствия, его продолжала снимать камера.)

ГЛАВ А 7. КРАСОТА И М ОЗГ: Р ОЖДЕНИЕ ЭСТЕТИКИ

Нужно быть осторожным, чтобы не переусердствовать с

упрощением в отношении искусства и мозга. Я недавно слышал лекцию

психолога-дарвиниста о том, почему мы любим кинетическое искусство,

которое включает в себя произведения вроде мобилей Кальдера, состоящих

из движущихся вырезанных фигур, свисающих с потолка. С совершенно

серьезным лицом он объявил, что мы любим подобное искусство потому, что

в участке нашего мозга, называемом участком МТ (средним височным), есть

клетки, которые отвечают за определение направления движения. Это

утверждение абсурд. Кинетическое искусство, безусловно, возбуждает такие

клетки, но их возбудила бы и снежная буря, и копия Моны Лизы,

вращающаяся на гвоздике. Нервная схема, ответственная за обнаружение

движения, конечно, нужна для кинетического искусства, но ее одной

недостаточно: она никоим образом не объясняет привлекательность

кинетического искусства. Объяснение этого парня это как сказать, что

существованием в веретенообразной извилине нашего мозга клеток,

помогающих распознавать лица, можно объяснить любовь к произведениям

Рембрандта. Конечно, чтобы объяснить любовь к Рембрандту, нужно

показать, что отличает его картины от других и почему эти изображения

вызывают в нервных цепочках вашего мозга более сильные реакции, чем

реалистичная фотография. Пока вы этого не сделаете, вы ничего не

объясните.

Заметьте, что максимальное смещение можно использовать и в

анимации. Например, можно создать удивительную оптическую иллюзию,

установив малюсенькие светодиоды на суставы человека и отправив его

ходить по темной комнате. Вы будете ожидать увидеть скопление

светодиодов, которые беспорядочно движутся по комнате, а вместо этого у

вас появится ощущение, что вы видите движущегося человека, несмотря на

то что все его черты лицо, кожа, волосы, силуэт и т. д. остаются

невидимыми. Если он остановится, вы внезапно перестанете видеть человека.

Таким образом, информация о теле этого человека передается траекториями

движений световых пятен. Как будто области вашего поля зрения

чрезвычайно чувствительны к параметрам, которые отличают этот тип

биологического движения от хаотичного движения. По манере ходьбы

можно даже определить, какого пола этот человек, а особенно забавно

смотреть на танцующую пару.

Можем ли мы использовать наши законы, чтобы усилить этот эффект?

Два психолога, Беннетт Бертентал из университета Индианы и Джеймс

Каттинг из Корнеллского университета, проанализировали математически

ограничения, лежащие в основе биологического движения (они зависят от

допустимых движений в суставах), и написали компьютерную программу,

которая объединяет все эти ограничения. Эта программа генерирует очень

убедительное изображение идущего человека. Хотя эти изображения хорошо

известны, редко кто комментирует их эстетическую привлекательность. В

теории эти ограничения можно будет расширить, чтобы программа могла

воспроизвести особенно изящную женскую походку, обусловленную

большим тазом, покачивающимися бедрами и высокими каблуками, и очень

мужскую походку, обусловленную прямой осанкой, уверенными широкими

шагами и сжатыми ягодицами. С помощью компьютерной программы можно

создать максимальное смещение.

Мы знаем, что в верхней височной борозде (STS) есть особая

нейронная сеть для определения биологического движения, так что

компьютерное изображение походки человека может сверхактивировать эти

цепи в сети, используя параллельно два закона эстетики: изоляцию (изоляция

сигналов биологического движения от других статических сигналов) и

максимальное смещение (усиление биологических характеристик движения).

Результатом может стать произведение искусства, которое превзойдет все

мобили Кальдера. Я предсказываю, что клетки STS, ответственные за

определение биологического движения, могут отреагировать еще сильнее на

фигуры с точечными источниками света после «максимального смещения».

ГЛАВ А

ИСКУСНЫЙ

М ОЗГ:

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ

ЗАКОНЫ

И правда, дети могут любить прятаться за собственные ладошки

именно по этой причине. На ранней стадии эволюции, когда приматы жили

еще в основном на деревьях, большинство молодых особей часто

оказывались полностью спрятанными за листвой. Эволюция сделала эти

«игры в ку-ку» зрительным подкреплением для молодняка и матери: они

порой мельком видели друг друга, и мать могла убедиться, что ребенок в

безопасности и находится не очень далеко. Кроме того, улыбка и смех

родителя и ребенка успокаивали обоих. Интересно, любят ли обезьяны

играть в такие прятки?

Смех, звучащий во время такой игры, также можно объяснить моими

идеями о юморе (см. главу 1), из которого смех и проистекает; возрастание

предвкушения, за которым следует внезапный спад. Такие прятки можно

расценивать как когнитивную щекотку.

См. также примечание 6 к главе 3, где обсуждался эффект от

изменения шрифта для соотнесения его со значением слова скорее с точки

зрения синестезии, а не юмора и эстетики.

Мы можем добавить к этим девяти законам эстетики десятый,

который перекрывает все остальные. Давайте назовем его «резонанс»,

потому что он предусматривает использование нескольких законов,

усиливающих друг друга, в одном образе. Например, многие индийские