Мозг рассказывает.Что делает нас людьми - Рамачандран Вилейанур С.. Страница 111

скульптуры изображают сексуальную нимфу, расслабленно стоящую под

изогнутой веткой дерева, с которой свисают спелые плоды. В позе и фигуре

есть максимальные смещения (например, большая грудь), которые делают ее

крайне женственной и чувственной. Кроме того, фрукты являются

зрительным эхом ее груди, а еще они, как и грудь нимфы, концептуально

символизируют

плодородие

природы;

так

что

перцептивный

концептуальный элементы резонируют друг с другом. Скульпторы также

часто украшали ее в остальном голое туловище барочными декоративными

ювелирными изделиями, чтобы подчеркнуть, по контрасту, гладкость и

податливость ее молодой, заряженной эстрогеном кожи. (Здесь я имею в

виду контраст текстуры, а не яркости.) Более знакомым нам примером может

послужить картина Моне, в которой объединены «пикабу», максимальное

смещение и изоляция.

ГЛАВ А 9. ОБЕЗ ЬЯНА С ДУ ШОЙ: КАК РАЗВ ИВАЛАСЬ

ИНТРОСПЕ КЦИЯ

О метарепрезентации могут возникнуть два законных вопроса.

Первый: разве это не вопрос степени? Может быть, у собаки есть

метарепрезентация, которая богаче, чем у крысы, но беднее, чем у человека

(проблема «в какой момент вы начинаете называть человека лысым»). Этот

вопрос мы задали и ответили на него во введении, где мы отметили, что в

природе, а особенно в эволюции, часто встречается нелинейность. Случайное

совместное появление свойств может подтолкнуть относительно внезапный

качественный прыжок, результатом которого становится новая способность.

Метарепрезентация подразумевает не только более богатые ассоциации; она

также требует способности осознанно вызывать эти ассоциации, уделять им

внимание по желанию и управлять ими в уме. Эти умения требуют, чтобы

лобные доли, включая переднюю поясную кору, направляли внимание на

разные аспекты внутреннего образа (хотя такие понятия, как «внимание» и

«внутренний образ», таят в себе огромные глубины неведения). Похожую

идею изначально предложил Марвин Мински.

Второй вопрос: не попадаем ли мы в ловушку гомункулуса, когда

говорим о метарепрезентации? (См. главу 2, где обсуждалось заблуждение о

гомункулусе.) Разве это не подразумевает наличия маленького человечка,

который сидит у нас в мозге, видит метарепрезентацию и создает в своем

мозге метаметарепрезентацию? Ответ: нет. Метарепрезентация это не

репродукция чувственного образа в виде картинки; это результат дальнейшей

обработки ранних чувственных образов и упаковки их в более удобные

формы, чтобы можно было связать их с языком и фокусами с символами.

Телефонный синдром, который был у Джейсона, изучали Аксель Кли и

Оррин Девински.

Я вспоминаю лекцию, которую читал в институте Солка Фрэнсис

Крик вместе с Джеймсом Уотсоном он открыл структуру ДНК и

расшифровал генетический код, таким образом разгадав физическую основу

жизни. Лекция Крика была посвящена сознанию, но, прежде чем он начал,

находящийся в аудитории философ (кажется, из Оксфорда) поднял руку и

возразил: «Но, профессор Крик, вы говорите, что собираетесь рассказать нам

о нейронных механизмах сознания, а сами даже не потрудились дать этому

слову надлежащего определения». Ответ Крика: «Мой дорогой друг, никогда

в истории биологии не было времени, чтобы мы сели вокруг стола и сказали:

давайте-ка сначала дадим определение жизни. Мы просто шли и выясняли,

что же это такое двойная спираль. А вопросы смысловых различий и

определений мы оставляем вам, философам».

Почти все знают Фрейда как отца психоанализа, но мало кто

осведомлен, что он начинал карьеру как невролог. Еще студентом он

опубликовал работу о нервной системе примитивных рыбоподобных существ

под названием минога, убежденный, что самый верный способ понять, что

происходит в сознании это подойти к нему с позиций нейроанатомии. Но

скоро миноги ему наскучили, и он решил, что попытки соединить

неврологию и психиатрию преждевременны. Так что он переключился на

«чистую» психологию и изобрел все понятия, которые мы сейчас

ассоциируем с его именем: ид, эго, суперэго, эдипов комплекс, зависть к

пенису, танатос и т. д.

В 1896 году он в очередной раз пережил крах иллюзий и написал свой

знаменитый

«Манифест

научной

психологии»,

призывая

неврологическому подходу в изучении человеческого разума. К сожалению,

он слишком опережал свое время.

Хотя мы интуитивно понимаем, что имел в виду Фрейд, можно

сказать, что фраза «бессознательное «я» это оксюморон, так как

самосознание (как мы увидим) одна из определяющих характеристик

личности. Вероятно, фраза «бессознательный разум» была бы более точной,

но на данном этапе точная терминология не так важна (см. также примечание

2 к этой главе).

Со времен Фрейда к психическим заболеваниям было три

основных подхода. Во-первых, это «психологический», или разговорная

терапия, которая включает психодинамический (фрейдистский) и более

поздний «когнитивный» подход. Во-вторых, существуют анатомические

подходы, которые просто указывают на взаимосвязь между определенными

психическими расстройствами и физическими отклонениями. Например,

предполагается связь между хвостатым ядром и обсессивно-компульсивным

расстройством или между пониженным метаболизмом в правой лобной доле

и шизофренией. В-третьих, бывают нейрофармакологические толкования:

вспомните прозак, риталин, ксанакс. Из этих трех последний принес

фармацевтической промышленности внушительные дивиденды в плане

лечения психиатрических заболеваний; хорошо это или плохо, но в данной

отрасли это произвело революцию. Я попытался поговорить в этой книге о

том, чего, по моему мнению, не хватает о так называемой «функциональной

анатомии», чтобы объяснить группу симптомов, которые уникальны для

данного конкретного расстройства с точки зрения функций, которые также

уникальны для определенных нейронных цепей в головном мозге. (Здесь

следует различать смутную взаимосвязь и фактическое объяснение.)

Учитывая сложность человеческого мозга, маловероятно, что мы найдем

единое решение вроде идеи о ДНК (хотя этого я тоже не исключаю). Но

вполне может быть много случаев, где такое объединение возможно (пусть в

меньшем масштабе), что открывает нам путь к проверяемым гипотезам и

новым видам терапии. Эти примеры могут даже проложить путь для великой

единой теории о человеческом разуме вроде той, о которой мечтают физики,

чтобы описать материальный мир.

Представление о врожденных генетических «строительных

лесах» было продемонстрировано мне очень ярко и наглядно, когда мы с

Полем Мак-Джошем увидели пятидесятипятилетнюю женщину с фантомной

рукой. Она родилась с дефектом под названием фокомелия; большая часть ее

правой руки с самого рождения отсутствовала была только кисть, свисающая

с плеча, с двумя пальцами и миниатюрным большим пальцем. В возрасте

двадцати одного года она попала в автокатастрофу, и рука была

ампутирована, и, к ее собственному удивлению, она ощутила фантомную

руку с четырьмя пальцами вместо двух! Как будто ее целая рука была

запрограммирована сознанием и спала в мозге, пока аномальная

проприоцепция (ощущение суставов и мышц) и зрительный образ подавляли

ее и придавали ей другую форму. И продолжалось это до двадцати одного

года, пока ампутация деформированной руки не позволила ее скрытой