Краткая история всего - Уилбер Кен. Страница 34

различные типы интерпретаций.

КУ: Да, и это очень долгий разговор. Я могу сказать только то, что различные

основанные на интерпретации методы терапии отличаются один от другого, прежде всего

тем, насколько глубоко заходит их интерпретация. Как мы говорили, левый верхний

сектор — это спектр сознания, или различные уровни развивающегося сознания. И

разные терапии позволяют охватить различные уровни этого спектра, они используют

свой любимый уровень как основную точку отсчета, вокруг которой они строят свои

интерпретации.

Как мы уже видели, все интерпретации зависят от контекста, и у каждой

психотерапевтической практики есть свой любимый контекст, в пределах которого они

строят свои интерпретации. Это не означает, что они неправильны, мы просто должны

всегда понимать их контекст, их любимый уровень. Мы должны использовать их

интерпретации в зависимости от ситуации.

Фрейдисты подчеркивают эмоциональный и сексуальный уровень; специалисты по

когнитивной терапии акцентируют внимание на вербальном; трансперсональные

психологи сосредотачиваются на духовном. Но все они, прежде всего, противостоят

неправильной интерпретации, лжи и самообману, при помощи которых мы скрываем от

себя правду об этих измерениях, борются с ложью и искажениями, затуманивающими

наши подлинные эмоции, наше чувство собственного достоинства, нашу духовную

природу.

В: Значит, полная модель будет своего рода суммой всех этих техник, принадлежащих к различным уровням спектра сознания, самых эффективных для каждого

уровня направлений интерпретации?

КУ: Да, создание такой полной психотерапевтической модели — одна из актуальных

задач современности, над которой сегодня работают многие исследователи (мы

обсуждали их во второй части). Превосходное введение в эту область знания — работа

Роджера Уолша и Франсез Воган «Пути за пределы Эго».

Но я придерживаюсь об интерпретирующих терапиях левой стороны другого мнения: как только мы лишаем их присущей им исключительности или частичности, заключающейся в принадлежности к единственному уровню, в них появляется нечто

очень важное. И это важное может многое сказать нам о различных слоях нашего «я» —

нашего сознания — а также о правильных интерпретациях, при помощи которых мы

можем получить доступ к этим измерениям.

Ведь удивительный факт нашей жизни состоит в том, что одна истина не в состоянии

вас освободить, вас освободит правда.

В: Что вы можете сказать о нижнем левом секторе?

КУ: Важнее всего здесь то, что субъективный мир расположен в интерсубъективном

пространстве, в пространстве культуры, и именно эта интерсубъективность позволяет

возникать субъективному миру. Без этого культурного фона мои собственные

индивидуальные мысли не имели бы вообще никакого смысла. У меня даже не было бы

инструментов, пригодных для интерпретации своих собственных мыслей, я бы даже не

мыслил, я был бы «мальчиком-волком». Другими словами, субъективный мир неотделим

от интерсубъективного пространства, и это одно из главных открытий теоретиков

постмодерна или постпросвещения.

Поэтому здесь, в левом нижнем секторе, условие истинности — не столько

объективная истина высказываний и не столько субъективная правда, а

интерсубъективное соответствие. Этот культурный фон обеспечивает общий контекст, по

отношению к которому будут получать некоторое значение мои собственные мысли и

интерпретации. И поэтому критерий истинности здесь предполагает «культурное

соответствие» этому фону.

В: Так в чем же именно состоит цель этого условия истинности?

КУ: Цель здесь — взаимное понимание. Мы не обязательно должны соглашаться

друг с другом, но мы, по крайней мере, можем понять друг друга? Потому что если этого

не произойдет, мы никогда не сможем существовать в общем культурном пространстве.

Разве можем вы и я организовать наше субъективное пространство так, чтобы видеть одно

и то же, без всяких различий? Мы можем найти общее культурное пространство, которое

позволит существовать коммуникации. Мы можем найти культурное соответствие между

нами, что-то, что имеет значение для нас всех. Это должно случиться, иначе любая

коммуникация становится вообще недоступной!

В: Значит, цель здесь — не столько картография объективной истины, и не столько

правдивость, а достижение взаимного понимания?

КУ: Да. У этой цели много, очень много смыслов. Если мы собираемся жить на

одном пространстве, перед нами возникает необходимость договориться о моральных

нормах и этике. И нам также нужно создать общие законы. А также мы оказываемся перед

необходимостью создать какую-то личность, которая объединяет наши индивидуальные

характеры, своего рода коллективную личность, мыслителя, лидера, который поможет

осуществлению наших законов и защитит нашу моральную этику.

Все это включено в понятие культурного соответствия, общего пространства, законности и справедливости. Я описал этот фон так, как будто это был своего рода

контракт, который вы и я сознательно заключили, как общественный договор, и иногда он

формируется именно так. Иногда мы просто достигаем взаимного соглашения, например, по поводу возрастного ценза или ограничения скорости на дороге. Это часть культурного

соответствия, того, как мы договариваемся об общих правилах и смыслах, позволяющих

нам всем соответствовать друг другу.

Но большая часть этого культурного соответствия не является сознательным

договором; большая его часть находится настолько глубоко на заднем фоне, что мы едва

ли о ней знаем. (Это одна из главных тем Хайдеггера. ) Но суть в том, что у нас нет

никакой возможности выйти за пределы этой интерсубъективной сети, которая в первую

очередь позволяет появиться субъективному миру!

Самым замечательным во взаимном понимании является не то, что я могу взять

простое слово, например, слово «собака», показать на реальную собаку и сказать: «Я

имею в виду вот это». Действительно замечательно то, что вы знаете то, что я имею под

этим в виду! Забудьте про простое эмпирическое указание! Вместо этого обратите

внимание на интерсубъективное понимание. Оно просто удивительно. Его наличие

означает, что мы с вами можем, до некоторой степени войти во внутреннее пространство

друг друга. Мы с вами можем иметь общую глубину. Когда мы указываем на истину и

расположены говорить правду, мы можем достигнуть взаимного понимания. Это чудо.

Если Дух существует, вы можете начать искать его здесь.

В: Значит, это культурное соответствие или справедливость.

КУ: Да, общая справедливость, совершенство, законность. Как мы достигаем общего

блага? Что для нас является настолько правильным и общепринятым, что мы все можем

жить в одном и том же культурном пространстве с общими представлениями о

справедливости? Как мы можем организовать наше субъективное пространство так, чтобы

оно вписывалось в сеть общего интерсубъективного пространства, общего жизненного

пространства, общей культуры, от которой мы все зависим в нашем субъективном

существовании?

Это не то же самое, что организация объектов в однозначном «реальном»

пространстве! Скорее, это организация субъектов в коллективном внутреннем

пространстве культуры. И главный принцип здесь — уже не просто правда и не просто

истина, а благо.

В: Итак, как вы утверждаете, культурное соответствие или справедливость включает

в себя этику, мораль и законы, группы, или коллективные личности, культурные