Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович. Страница 101

Что же происходит у живого существа с течением времени? Ясно, что теперь налицо уже не одна его скорость. Когда есть одна скорость времени, абсолютная, как мы уже говорили, ее не с чем сравнить в мире спонтанно делящихся без конца организмов. Если же есть разнообразно делящиеся клетки, хотя бы два сорта разных клеток в пределах одного многоклеточного организма, начинается сравнение, два неравномерных течения времени.

Но радикальное разделение времени на два явственных потока появляется тогда, когда состоялось изобретение неделящейся клетки, долгоживущей (по сравнению с делящейся). Это изобретение во временном смысле оказалось самым заметным событием на всем протяжении геологической истории. У неделящейся клетки есть только становление и продолжающееся дление без деления на две подобные. Они стали сложными, высокоспециализированными и обмен у них происходит не целиком всем организмом, а внутренними частями с сохранением целостности. Такая клетка ремонтирует свои части, заменяет их. Среди них есть тоже целый набор разнообразных специализированных клеток, как говорят, утерявших способность деления. Термин не очень хороший, поскольку он вызывает некие эмоции и оценки, будто организм что-то утратил, стал в каком-то смысле ущербным.

На самом деле утрата одного качества – деления, произошла за счет приобретения другого качества – специализации. А специализация, как мы хорошо знаем по человеческому обществу, дает огромный выигрыш в продуктивности, в производстве товаров и услуг в огромных масштабах. Специализация ведет к улучшению качества, к разнообразию. А разнообразие требует иерархии, согласования, координации, создания разнообразных органов, то есть безмерного усложнения, которое резко меняет всю структуру живого организма.

Представим себе сначала самый простой и общий случай: многоклеточный организм состоит, да так оно и есть, из некоторого количества делящихся и некоторого количества неделящихся клеток. Представим себе идеализированную модель организма всего с двумя клетками: одной делящейся и одной неделящейся. Что значит наличие двух скоростей дления для времени? Во временном смысле река времени раздвоилась, точнее сказать, поток в ней стал двух сортов. У нее появился некоторый верхний слой, текущий с другой скоростью, как бы загустевший. И этот верхний слой ощущает идущую под ней внутреннюю скорость течения и в соответствии с ним строит, так сказать, свою жизненную программу. По этим часам она чувствует, когда и что надо делать, когда какие процессы включать. Каков механизм этой передачи, сейчас не имеет значения. Он наверняка есть, должны быть, как и другие рецепторы, отсутствующие у прокариот и появившиеся у эвкариот.

Любые эвкариотические организмы приобрели, таким образом, чувство времени, ощущение, что внутри у них есть, в них встроен “микропроцессор”, с которым они соотносят любые внешние в особенности периодически повторяющиеся события и “запоминают” их для того, чтобы в нужный момент включить жизненно важную функцию. Это не обморочное беспамятное течение внутри мощного потока, для каждой и индивидуальной, и популяции клеток означающей рискованную жизнь: сегодня живут, завтра замирают и перестают делиться. Многоклеточный организм, живущий теперь уже не только со временем, но и во времени, имеет несравнимо более гибкую программу поведения. У него появилось не только некоторая чисто генетическая программа, но и некоторая память о прошлом и некоторое, пусть на самый краткий срок, предвидение. То есть вместо чистого настоящего появилось прошлое, настоящее и будущее. Дление приобрело еще и однонаправленность.

Все живые клетки в составе многоклеточных организмов в той или иной степени подвержены влиянию внешних ритмов. Они вынуждены как-то реагировать на разнообразные периодические электромагнитные, тепловые, сезонные или иных каких-либо факторы-раздражители. Все такого рода изменения являются квази - временем, поскольку обладают периодичностью, изменением фаз и т.п. Поэтому у эвкариот появляется чувство времени. Это сложное чувство, поскольку внешняя ритмика накладывается на внутреннюю, а для сохранения гомеостаза, для сохранения способности к жизнедеятельности они вынуждены соотносить внешние колебаниями со своим внутренним ритмом. Поэтому чувство времени относится не к внешним ощущениям, а к “прослушиванию” живым организмом своего внутреннего течения или хода времени. Доказательство тому масса. Заполняющие и научную, и популярную, даже художественную литературу разнообразные и яркие описания временного поведения живых существ от простейших до высших животных показывают существование инстинкта времени. А последнее есть не что иное, как ощущение своего внутреннего ритма, темпоральный фон, на который записываются все внешние ритмы и колебания.

Следует вспомнить, что Вернадский не рассматривал ЖВ биологически, не дифференцировал живое по морфологическим признакам. Оно было для него как бы “черным ящиком” – единым устройством, и дифференцировалось только геохимически – по его функциям. Он называл весь биоорганический мир ЖВ, употребляя в случае надобности названия обычных линнеевских видов и родов. В понятие ЖВ он даже включал человечество как целое, неразрывно связанное со всем “монолитом жизни”.

По отношению к инертному веществу единое название для биоты не вызывает сомнения, оно корректно и помогать понять многие стороны жизни как боровского “кванта жизни”. Но если начинать изучать течение биологического времени и его свойства, то придется рассматривать морфологические особенности разных составляющих частей ЖВ и его эволюцию, которая дает разнообразие живого, не смущаясь нашим непониманием факта эволюции. И как мы видим, относясь к ЖВ как к целому, Вернадский пытается выделить в биологическом времени некоторые оттенки: чувство времени, старение, смерть. И прежде всего выделяет мир микроорганизмов по временному поведению.

Эмпирического материала в исследовании временного поведения живых организмов за прошедший после его работ период накоплено очень много, но теоретически он мало осмыслен. Вырисовывается прежде всего главное, фундаментальное отличие: делящихся клеток от неделящихся и само наличие, присутствие двух принципиально разных образов жизни (времени) в пределах одного организма. Оно заключается в появлении чувства времени, которое проявляется на каждом шагу, во всех отрядах биоты, от инфузорий до млекопитающих. В составе высших организмов существует уже целый их набор. Есть неделящиеся короткоживущие, а есть неопределенно долго живущие стабильные неделящиеся клетки. К первым, например, относятся, клетки эритроцитов или кожных покровов, ко вторым – нервные и клетки поперечно-полосатых мышц. Один из первых исследователей, проведший сравнительный анализ разных по образу жизни клеток, К.С. Тринчер считал, что смертность организмов связана только с делящимися эвкариотическими клетками, то есть имеющими ограниченное число делений. Зато мышечные и в особенности нервные клетки, по его мнению, имеют бесконечную, неопределенную во времени способность к адаптации. (62).

Таким образом, идущая на Земле 0,7 миллиарда лет дарвиновская эволюция может быть представлена и по-другому, а именно, с точки зрения пространственно-временной. Она есть изменение формы времени, процесс появления “чувства” времени у тех организмов, которые существуют на Земле начиная с венда и кончая антропогеном. Иначе говоря, 0,7 млрд. лет назад над основным темпоральным фоном планеты, продуцируемым всем живым без исключения, от бактерий до человека, то есть в течение канонического возраста планеты 4, 5 млрд. лет, появился второй темпоральный процесс, как если бы к основному тону добавился некоторый дополнительный тон, обертон, или к основной несущей частоте времени биосферы прибавилась еще одна гармоника колебаний. На основном темпоральном фоне возникло еще чувство времени, отстранение от него, расщепление течения времени на две формы, а возможно, отставание в ритме деления клеток.

И в самом деле. Прокариоты - бактерии делятся и больше ничем не заняты. С появлением эвкариот кроме делений появились и другие формы жизнедеятельности.