Мысль — твой враг (ЛП) - Кришнамурти Уппалури Гоппала. Страница 11

В: Это как младенец, только что пришедший в мир, ещё без какой-либо памяти или мысли, пытается увидеть мир в первый раз и понять, как тут всё устроено, просто испытать всё. Это похоже на то, о чём вы говорите?

О: Нет. Неверно говорить, что у новорождённого есть какого-либо рода переживания, потому что мы не сможем через всё это снова пройти. Всё, что мы примеряем на себя и пытаемся испытать, исходит из нашего нынешнего положения. А наше нынешнее положение создано всевозможными переживаниями. Итак, что бы мы ни переживали, пусть даже называем это повторным рождением или пытаемся испытать, каково нам было в качестве новорождённого, естественным образом окрашено нашим нынешним положением. Что бы мы ни испытывали, не имеет никакого отношения, никакого смысла в разрезе того, о чём я пытаюсь сказать.

Многие люди говорят о повторном рождении. Стало модным потворствовать такого рода фантазиям. Знаете, в Японии есть некая техника воздействия на нервы в основании головы, с помощью которой вас проводят сквозь переживание собственного рождения. Я всегда утверждал, что во время рождения структура восприятия полностью отсутствует. И я всегда сомневался в психологах, особенно во Фрейде, утверждающих, что рождение — травмирующий опыт. Я вовсе не считаю, что это травмирующий опыт, потому что в то время вообще нет структуры восприятия. Вообще очень сложно сказать, когда у ребёнка начинает действовать структура восприятия. Я из тех, кто верит, что влияние окружения на нас очень ограничено. (Я не претендую на авторство в этих вещах.) Но структура восприятия обусловлена генетически как в своём происхождении, так и в своём выражении. Генами контролируется всё. Если мы действительно хотим изменить индивида, единственный способ для нас сделать это лежит не через изменение окружения, не через изменение культурного вклада, но через попытку понять, какую в действительности роль играют в нас гены. Возможно, с помощью некого рода генной инженерии мы могли бы создать совершенного человека.

В: Так вы поддерживаете генную инженерию?

О: Нет, не поддерживаю. Так как в то же время осознаю, что это очень опасная вещь, в которой мы погрязли. Когда однажды мы усовершенствуем эти инженерные техники, мы передадим их государству. Таким образом государству будет значительно проще манипулировать индивидами и превратить их в обыкновенных роботов. (Я не против роботов, так как мы на самом деле и есть роботы, нравится нам это или нет.) Государство заставит людей делать то, что они не хотят делать. Обычно занимает очень много времени промыть людям мозги, заставить верить в Бога, поверить определённой политической идеологии. Чтобы разубедить их во всех их верованиях обратно, нам снова потребуется промыть им мозги. Это очень кропотливый и долгий процесс. Но гораздо быстрее и проще изменить индивида с помощью генной инженерии.

В: Мы говорили о Дж. Кришнамурти. Он утверждает, что не помнит происходившего. С ним случилось то же самое, что и с вами? У вас есть память?

О: Я не хочу ничего сказать о Кришнамурти. Я понятия не имею, что с ним случилось. Я не знаю, что он имел в виду, говоря так. В действительности, после произошедшего ваша память становится очень необычной. Но мы сегодня сталкиваемся с другой проблемой. Мы очень активно пользуемся памятью. Я всегда утверждаю (вы, как и эксперты в области физиологии можете в этом усомниться, но однажды им придётся согласиться с тем, что я говорю), что мозг играет очень незначительную роль в работе тела. Он никакой не творец. Он просто реагирует на происходящее. На самом деле мы ещё не знаем, что такое память. Однажды эксперты, изучающие проблему памяти, должны будут узнать, чем являются нейроны.

Я утверждаю, что память не локализована в какой-либо определённой части тела. В ней участвует каждая клетка нашего тела. И я чувствую, что мы подошли к такой точке в истории человечества, когда будем вынуждены столкнуться с проблемой людей, теряющих память. Мы пользуемся памятью и мозгом не по назначению. Это одна из причин обнаруженного распространения заболевания Альцгеймера. Я слышал на днях, что ей подвержен каждый второй, достигший восьмидесяти лет. Знаете, недавно сообщили об этом же заболевании в Англии. Там ей подвержено шестьсот тысяч людей.

В: Вы упомянули применение мозга не по назначению.

О: Злоупотребление памятью. Использование памяти для не предназначенных для этого целей. В конце концов, что вы такое? Вы — память. Мы вынуждены пользоваться памятью для выживания в мире, созданном обществом, культурой или чем там ещё. Другого пути нет. Я знаю, что она — продолжение того же механизма выживания. Можете не сомневаться.

В: Когда вы обжигаете палец, вы его тут же отдёргиваете.

О: Автоматически. Для этого вам не требуется пользоваться памятью. Так работает тело. Но для выживания в созданном нами мире: мире культуры, обществе — необходимо постоянное использование памяти. Всё наше образование построено на базе развития нашей памяти. Боюсь, я отклоняюсь от темы.

В: Да.

О: Я обычно перепрыгиваю, перескакиваю и пропускаю. Позвольте мне задержаться на данном моменте. К сожалению, человечество создало себе модель совершенного человека. Идея совершенного человека рождена из созданной нами системы ценностей. А система ценности создана на основе модели поведения великих учителей человечества.

В: Иисус мог бы быть образцом…

О: Иисус, Будда и все великие учителя. Тем не менее, уникален каждый человек. Природа не заинтересована в создании совершенного существа. Она лишь заинтересована в создании совершенных видов.

В: Если каждый из нас уникален, это подразумевает, что для каждого из нас существуют свои правила достижения просветление, если таковое существует.

О: Именно. Это я и пытаюсь донести. Мы просто не можем производить просветлённых как на конвейере. Знаете, если вы изучите историю, даже такая страна как Индия, гордая собой в качестве духовной страны, произвела лишь несколько просветлённых. Вы можете их по пальцам перечесть. Но, к сожалению, сейчас на рынке много претендентов на звание просветлённого, стремящихся в свою очередь просветлить остальных. Есть рынок подобных вещей. В этом виноват принцип спроса и предложения. Но на самом деле просветлённый, или свободный человек, ежели таковой есть, не заинтересован в просветлении всех и вся. Это оттого, что у него нет возможности узнать, что он свободный человек, что он просветлённый. Это не что-то, чем можно с кем-нибудь поделиться, потому что оно вообще не находится в сфере восприятия.

Нет никакого нового опыта. Предположим, вы идёте в новое место. В вашем уме, если мне будет позволено так выразиться, происходит так, что вы пытаетесь поместить всё увиденное в систему взглядов из прошлого. В то мгновение, когда вы говорите, что нечто является новым, это прежнее говорит вам, что нечто для вас внове. Так что нам очень трудно воспринять что-то новое, потому что если возникает нечто действительно новое, оно не замещает собой старое, но всё старое целиком разрушается в одном большом взрыве.

В: Ознакомившись с обстоятельствами вашей прошлой жизни, я бы хотел вернуться к вашей оценке случившегося при визите к Рамане Махарши. Вы спросили его: «Можешь ли ты дать мне то, что есть у тебя?». А он ответил: «Могу. Но сможешь ли ты взять?».

О: К сожалению, таков традиционный ответ, которым потчуют духовные учителя. То, что выдаётся за так называемую историю моей жизни, лишь искажённая версия того, что я в действительности чувствовал в то время. В любом случае, что бы я ни говорил сегодня, — неуместно, так как я не знаю, что чувствовал в конкретный момент, и нет возможности вспомнить то переживание сейчас. Я сказал себе: «Что такого у него есть? Если и есть кто-либо в мире, способный получить это, то это я». Так я сказал себе и вышел. Так наступила новая стадия моей жизни.

Древний традиционный подход к вопросу просветления был мной оставлен, хотя я и продолжил читать книги по религии, изучать философию, психологию и науку. Я старался получить ответы у людей, не загрязнённых традиционными учениями. Я заинтересовался западной философией и наукой, разыскивая ответ на мой основной вопрос. Он был следующим: «Где находится ум, которым мы все так озабочены, который пытаемся понять, изучить и изменить? Почему мы говорим о полном изменении способа мышления? Я не вижу вообще никакого ума, оставьте в покое преобразование или изменение ума». Этот вопрос меня всегда интриговал, и я всегда всех спрашивал об уме. Я пытался получить ответы из каждой области человеческой мысли, но ничто не помогло мне найти ответы на те вопросы. В то время у меня не было сегодняшней уверенности. Мою сегодняшнюю убеждённость в несуществовании ума я не могу никому передать, как бы ни пытался, потому что сама та штука, которой мы пользуемся для общения, ставится под удар, и вы не готовы этого признать.