Этика и психология науки. Дополнительные главы курса истории и философии науки: учебное пособие - Щавелёв Сергей. Страница 3

Хотя это пособие посвящено общим вопросам науки, в нём то и дело фигурируют примеры из совсем других областей духовной культуры, прежде всего литературы да изобразительного искусства, кинематографа. Действительно, в каких-то моментах «кухня творчества» учёных и художников похожа, но в других – совсем различна. Автор не всегда учитывает это.

Подзаголовочные данные издания адресуют его в первую очередь начинающим учёным-медикам. Отдельные моменты теоретической и практической медицины в книге затронуты. Но гораздо больше материала приведено по другим отраслям фундаментального естествознания, а ещё больше – из области гуманитарных наук. Оно и понятно – автор пособия в большей степени историк да археолог (а ещё точнее – историк археологии, действительно один из ведущих в нашей стране), чем философ. Впрочем, будущим медикам, биологам, химикам, технологам, социальным работникам, всем их коллегам небесполезно расширить свой кругозор за счёт столь энциклопедического обзора научных институций. А литература, и классическая, и новейшая, по философско-методологическим и социокультурным проблемам медицины и здравоохранения автором этой учебной книги приводится довольно полно. Так что при желании читатели могут продолжить знакомство с этим кругом сюжетов своей профессии.

Многие выводы и прямые рекомендации автора противоречат друг другу. Например, он то призывает юных коллег к смирению перед своими учителями в науке, то подталкивает к идейному бунту против собственных наставников. То заклинает начинающих учёных изо всех сил терпеть бедность и не изменять своему призванию бескорыстного поиска истины, а то призывает их же наплевать на нищенский бюджет науки и уходить в более прибыльные профессии, чтобы обеспечить достойное существование своим родным и близким. То с пониманием относится к эмигрировавшим в поисках лучшей доли коллегам, то выражает в их же отношении презрение. Далее Сергей Павлович относит бытовые наркотики (никотин, алкоголь) то к стимуляторам, то к аннигиляторам научного мышления. Наверное, эти текстовые разногласия отражают действительную сложность, диалектичность настоящей жизни в науке, которую стремился донести до читателей автор пособия.

Встречаются в тексте пособия и прямые неточности. Например, упомянутые там, между прочим, «братья Черепановы», как выяснили историки техники, на самом деле были отцом и сыном. Как говорилось в поздне-советском анекдоте, «оказывается, «Слава КПСС» это вообще не человек…». Но не будем умножать всего лишь несколько образцов явных оговорок автора. Ведь он не только в своих замечательных прозрениях и предупреждениях, но и в этих своих отдельных смысловых «пробуксовках» воплощает и выношенные убеждения, и расхожие предубеждения своего поколения теоретиков науки – до сих пор господствующего в разработке её истории и философии. Это обстоятельство надёжно вписывает столь оригинальную книжку в историю философии науки.

7 января 2010 г.

Курск.

Этика и психология науки

Предисловие

Высшую аттестационную комиссию Российской Федерации реформировали неоднократно. Пытались изменить к лучшему порядок защиты диссертаций и присвоения учёных степеней и званий. На исходе 1990-х гг. некоторыми членами президиума ВАКа был поднят вопрос о пересмотре состава кандидатских экзаменов. В частности, предлагалось убрать экзамен по философии; заменить его на что-то другое (звучало предложение о русском языке – дабы улучшить грамотность соискателей учёной степени и стиль диссертаций). Физики и другие естественники-технари из президиума ВАКа активно проталкивали это предложение (лет десять спустя после отмены советской идеологии, наконец, осмелели…). Только решительное противодействие ректоров Московского государственного и Бауманского технического университетов блокировало подобные намерения. В.А. Садовничий и И.Н. Фёдоров заявили как отрезали: в МГУ и в МВТУ как сдавали кандидатский минимум по философии аспиранты и соискатели всех факультетов, так и будут сдавать. Последовал и целый ряд протестов в средствах массовой информации против разгуманитаризации аспирантской подготовки [9]. По вопросу о кандидатских экзаменах была создана согласительная комиссия ВАКа во главе с учёным-правоведом, академиком В.Н. Кудрявцевым. Не прошло и нескольких лет, как эта комиссия предложила экзамен нового формата – по истории и философии науки. Ещё через какое-то время новый экзамен был обеспечен программами, учебными пособиями [10] и кадрами переподготовленных в столичных центрах преподавателей.

Упомянутые учебные пособия написали самые авторитетные в стране философы-науковеды – B.C. Стёпин [11], Л.А. Микешина [12], В.В. Ильин [13]; целый «коллектив авторов», не согласившихся на единого редактора [14]; и другие, а также ещё ряд менее известных коллег. Тем не менее учебное изложение философии науки для аспирантов нельзя считать исчерпанным. Кроме общей теории и методологии, логики и социологии науки с начинающими учёными стоит обсудить проблемы психологии и этики профессии, которую они выбирают. Таким сюжетам посвящено настоящее пособие, а в остальных, уже вышедших в свет, они почти не затрагиваются [15].

Хотя мой стаж пребывания в учебных и научных структурах – студентом (1969), аспирантом (1974), ассистентом (1980), старшим преподавателем (1984), доцентом (1986), профессором (1994) – перевалил за сорок лет, я бы нипочём не решился поучать молодых учёных, как им заниматься наукой и относиться друг к другу и к своим наставникам, если бы не полученные мной самим уроки того и другого моих замечательных учителей. Прежде всего, двоих ближайших. По философии науки – Г.А. Подкорытова [16] (Санкт-Петербург), по истории науки – А.А. Формозова (Москва) [17].

Геннадий Алексеевич Подкорытов, возглавляя в 1971–1986 гг. кафедру философии для гуманитарных факультетов Ленинградского государственного университета, подготовил цикл своих собственных и коллективных монографий по теории и методологии науки [18].

Александр Александрович Формозов (1928–2009), прослужив долгие годы в Институте археологии РАН, помимо своего заметного вклада в археологию эпох камня и бронзы, историю и теорию первобытного искусства, выступил основоположником историографии русской археологии и примыкающих к ней гуманитарных дисциплин, от их зарождения на отечественной почве до наших дней [19].

Многие сюжеты и выводы этого учебного пособия представляют собой мою попытку пересказать и посильно дополнить материалы Г.А. Подкорытова и, особенно, А.А. Формозова. Я имел честь и счастье присутствовать при обсуждении некоторых из этих материалов и даже оказывался причастным к их публикации [20]. Ещё больше ценных мыслей о науке и об учёных высказывалось ими, что называется, не для печати, а при личном общении. При посредничестве моих замечательных учителей я познакомилея и с некоторыми другими представителями академической, университетской среды Петербурга и Москвы. Как и у любого другого многолетнего участника разного калибра конференций и конгрессов, рецензента и оппонента множества диссертаций, книг, статей, учебников, у меня накопилось немало собственных впечатлений от различных типов и ситуаций в этой профессии. Часть услышанного и увиденного стала материалом для настоящего пособия.