Лучше быть святым - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 31

Хотя в этом не было ничего удивительного для непосвященных людей. Именно за последние несколько лет, после крушения великой империи, словно на дрожжах начали расти новые российские миллионеры, уже не опасавшиеся контроля всевластной Коммунистической партии. Продавалось все – нефть, золото, леса, хлеб, минералы, дома, кредиты, недвижимость за рубежом, танки, самолеты – словом, все, что можно было продать, в том числе и собственная совесть. Это, правда, был товар дешевый, оптовый, так как по прошествии трех лет выяснилось, что очень трудно сохранять собственную совесть на голодный желудок. Страну грабили, насиловали, вырывали целыми кусками, отдавая на откуп иностранцам. Но в данном случае настораживал тот факт, что оба компаньона, не связанные никаким общим делом, начали богатеть одновременно. И оба – бывший стукач ГРУ и бывшая проститутка – стали респектабельными людьми, не декларируя своих доходов, словно начали богатеть неизвестно на чем. Тщательная проверка показала, что ни магазины Элеоноры Никифоровой, ни банк Артура Меликянца не могли дать денег на покупку виллы на Кипре или квартиры на Тверской. Меджидов обратил внимание еще на одно странное обстоятельство. За последние три года Меликянц четырежды побывал в Бельгии. В совпадения Меджидов не верил давно. Он показал это сообщение Вадиму Георгиевичу.

– Все-таки здесь есть связь с нашими документами.

– Почему вы решили?

– Они в Бельгии, – тихо ответил Меджидов, – мы вывезли их тогда, в августе девяносто первого.

– Вы должны лететь немедленно, – понял генерал, – я распоряжусь, чтобы вам подготовили документы.

– Нет, – возразил Меджидов, – документы мы подготовим сами. Управимся за сутки. Опять может произойти искажение информации, тем более в отделе виз МВД. Там куплен каждый первый. Мы полетим вдвоем с Сусловой. Единственная просьба – помочь с деньгами. У нас валюта на зарубежных счетах в Австрии и Голландии, и я не хотел бы переводить деньги в Москву. Прохождение счета могут зафиксировать, и это вызовет определенные трудности.

– Согласен. С деньгами мы вам поможем. Завтра сумеете вылететь?

– Послезавтра. Согласитесь, что быстрее не управилось бы даже Министерство иностранных дел.

– Тогда поезжайте прямо сейчас. Я вызову машину.

– Я поеду на метро.

– Да, конечно, – вспомнил генерал, – я действительно очень вымотался за последние дни. Кто будет поддерживать с нами связь?

– Полковник Подшивалов. Он приедет вечером к вам.

– Я закажу ему пропуск.

– Он приедет завтра, – подумав, сказал Меджидов, – сегодня он может не успеть. Закажите пропуск на девять утра, только спустите вниз заявку ровно без одной минуты. Чтобы новости не успели распространиться.

– Вы думаете, у них еще есть свои люди?

– Я в этом убежден. Макаров был слишком мелкой сошкой для такой игры. Может, восьмеркой. Должны быть дамы, короли, тузы.

– Вас все время тянет на эту карточную философию.

– Это жизнь. Кто-то выигрывает, кто – то проигрывает. У кого-то козыри, у кого-то на руках пустышки. Пока нас обыгрывают, и обыгрывают серьезно. Нужно попытаться отыграться, чтобы не остаться в дураках. Или не играть вообще. Как говорил Юрий Владимирович: «Лучше быть святым, но это невозможно». Что-нибудь про Скосырева известно?

– Думаю, к вечеру найдем, – ответил Вадим Георгиевич, – он пока не пришел на ту квартиру, где живет. Группа уже на месте.

– Он, кажется, вообще не ночевал там. Вам не кажется это странным?

– Думаете, его убрали после этого случая?

– Все может быть.

– Пока у нас нет поводов для беспокойства. За Корженевским установлено тщательное наблюдение, под контролем Меликянц и Никифорова. В случае любых контактов этой троицы мы будем знать первыми, – сказал генерал.

– Да, самое главное, на кого они выходят. На кого работают. А как Ринат Моторин?

– Пьянствовал вчера целый день. Мои сотрудники уже устали от их криков. Пригласил к себе двух девиц и заливает свой страх. Он, по-моему, всего боится. И нас, и этих, и других. И от этого хамит, ругается, словом, ведет себя неадекватно ситуации.

– Я вам позвоню, – протянул ему руку Меджидов.

– Всего хорошего. И берегите себя. Кажется, за вами действительно охотятся целой стаей. Но ничего. Мы их пока попридержим.

– А я не боюсь, – ответил на прощание Меджидов, – кроме этого, я им еще кое-что должен. Карась был только первым, кого я им вернул. Они свой ход уже сделали, теперь моя очередь.

Капитан Скосырев любил свою работу. Он был артистом в душе, и каждый уход в нелегалы доставлял ему почти эстетическое удовольствие. Кроме того, он был настоящим мастером своего дела. Наблюдение у дома он сразу заметил еще вчера, но, решив не появляться у себя на квартире, где он снимал комнату, все-таки не ушел. Что-то в этих людях его привлекало. Уголовники обычно так не ведут себя. Сотрудники ФСК следили за его квартирой, а он следил за ними. Уже к утру он твердо решил, что это его коллеги по МВД. Среди нелегалов таких случаев было много, когда вынужденные активизироваться, чтобы привлечь внимание преступного мира, они вместе с тем привлекали пристальное внимание и своих коллег, не знавших об их задании. Были случаи арестов нелегалов и даже убийства. Это был тот риск, когда тебя преследовали только свои. И когда помощи ждать было нельзя ни от своих, ни от чужих. Скосырев решил проверить. Один из автомобилей, дежуривших у его дома всю ночь, отправился утром обратно, а его заменил другой. Скосырев, поймав такси, поехал следом. Каково же было его удивление, когда машина въехала в Московское управление ФСК.

– Только этого не хватало, – разозлился капитан, понимая, что ему могут помешать проводить операцию в качестве нелегала. Он отпустил такси и позвонил в свой отдел подполковнику Корженевскому.

– Добрый день, – просто сказал он, – это я.

Корженевский очень обрадовался.

– Нам нужно срочно увидеться, – попросил он.

«Все-таки там что-то произошло», – подумал Скосырев.

– Где и когда? – спросил он.

– Сегодня в три, на Киевском вокзале. В обычном месте, – Корженевский повесил трубку.

Его услышал не только Скосырев, но и работники ФСК, вот уже второй день следившие за ним и прослушивающие все его телефоны. На Киевский вокзал выехало сразу двенадцать человек. Задача была простая – найти Скосырева раньше Корженевского.

Конечно, поиски были безрезультатными. Найти профессионала, который не хочет, чтобы его нашли, очень трудно. Две группы продолжали наблюдение за Корженевским. Подполковник сел в свою «Волгу» и поехал к Киевскому вокзалу в половине третьего дня.

Оставив автомобиль на стоянке рядом с вокзалом, он пошел пешком, легко растворяясь в толпе. Оперативники ФСК ринулись за ним почти всей группой, боясь упустить его, потерять из виду.

Корженевский вошел в подземный переход, поднялся с другой стороны и пошел к стоявшим на площади многочисленным торговцам зеленью, мясом и другой снедью. Оперативники, опасаясь совершить какую-либо оплошность, рассыпались по всей площади. Внезапно Корженевский исчез, словно сквозь землю провалился. Все ринулись туда, где видели его в последний раз. А он, нырнув в одну из будочек и кивнув знакомой продавщице, прошел в небольшой закуток, отделявший основное пространство магазина от маленькой раздевалки. Там его уже ждал Скосырев.

– Что случилось? – спросил Корженевский. – Почему ты позвонил?

– За мной следят, – просто сказал Скосырев. – Это сотрудники ФСК. Передайте им, пожалуйста, чтобы не портили мне операцию.

– С чего ты взял? – испугался Корженевский.

– Я проверил.

– Тебя видели, когда ты шел сюда?

– Абсолютно точно нет. За мной никого не было.

Подполковник чуть перевел дыхание. Этот Моторин был прав. Мальчишка Хрусталев все выболтал контрразведке. Нужно что-то срочно предпринять. Он понимал, что от правильного решения зависит не только его дальнейшая карьера, но и вообще вся судьба.