Английская Утопия - Мортон Артур Лесли. Страница 19
«Новая Атлантида» написана Бэконом в старости, когда ему было за шестьдесят лет, когда он был в отставке и уже разорился, но все еще надеялся — хотя для этого не было никаких оснований, — что будет снова призван к власти. «Новая Атлантида» всего лишь отрывок, фрагмент начатой и отложенной рукописи, никогда не печатавшейся при жизни Бэкона.
Предпринимая этот труд, Бэкон надеялся, что Яков I одобрит его предложения и субсидирует их; незаконченность работы служит доказательством полного крушения его надежд. С их утратой он перестал интересоваться своей работой, так как весь смысл ее заключался для него в возможности практического осуществления его предложений.
В отличие от Мора Бэкон не интересовался вопросами социальной справедливости. Он также был гуманистом, но к началу XVII века в гуманизме уже не было прежнего жара: разница между «Утопией» и «Новой Атлантидой» заключалась не столько в их содержании, сколько в целях, в сдвиге общего плана интересов и в снижении температуры. Ранние гуманисты верили в разум и в возможность достижения счастья посредством беспрепятственного приложения разума. Бэкон и его современники хотя и не отрицали могущества разума, постепенно переместили центр тяжести вопроса от разума к опыту. Бэкон писал:
«Наш метод заключается в том, чтобы, живя в мире вещей, сохранять трезвость… установить раз навсегда истинный и законный союз между опытом и разумом».
И еще:
«Что касается духовных способностей и рассудка человека, то если они направлены на материальный мир, то есть созерцают создания божьи, то они действуют в соответствии с этим материалом и им ограничены; если же вся их деятельность направлена на самое себя, подобно тому, как паук ткет свою паутину, тогда эта деятельность бесконечна, в результате чего действительно получается паутина учености, поразительная по тонкости как пряжи, так и ткани, но совершенно беспредметная и бесполезная».
Бэкон жил в начале первого периода материализма, когда существовала твердая вера в то, что вся вселенная — от солнечной системы до сознания человека — представляет огромную и сложную машину, которой можно управлять, если обладать достаточным пониманием законов механики. Бэкон считал своим долгом использовать свой авторитет и несравненное владение языком, чтобы побудить своих современников вырвать у природы ее тайны. Как сказал Бэзиль Уилли в своей превосходной книге «Фон событий XVII века»:
«Роль Бэкона была в том, чтобы со свойственной ему утонченной высокопарностью указать путь, по которому должна была продвигаться Наука. Он делал это тогда, когда такие люди, как Галилей, Гарви или Гильберт [39], деятельность которых его сравнительно мало интересовала, завершали великие открытия, руководствуясь его принципами. Великая заслуга Бэкона перед наукой заключалась в том, что он дал ей несравненную рекламу».
Поэтому вполне естественно, что наши сведения об общественном, экономическом и политическом устройстве Бензалема, утопического острова «Новой Атлантиды», отрывочны. Бэкон говорит о нем вскользь, поскольку вымысел нужен ему лишь как занимательная канва для его брошюры. И все же нельзя не поражаться огромному отклонению от взглядов, высказанных в «Утопии».
Совершенно очевидно, что Бэкон был знаком с книгой Мора; поэтому вполне вероятно, что те места «Новой Атлантиды», в которых обнаруживаются расхождения с «Утопией», являются критикой положений Мора. Бензалем — монархия ортодоксального типа, с раз навсегда установленной конституцией, дарованной королем-основателем Саломоной. Там есть классы и частная собственность, о чем мы можем заключить из отрывка, где сказано, что в определенные торжественные дни:
«Если дела какой-нибудь семьи пришли в упадок или она оказывается в бедственном положении, дается распоряжение об оказании ей помощи и вы даются надлежащие средства к жизни».
Иными словами, если в Бензалеме и обнаруживается забота о нуждах бедных, то она носит характер милостыни, а не права, и необходимость в такой благотворительности признается возникающей в силу естественного хода вещей. В соответствии с этим проведены отчетливые социальные различия, неравенство между гражданами узаконено. Должностным лицам и выдающимся гражданам присвоены великолепные одежды и пышное представительство, они располагают обширным штатом личной прислуги [40]. В Бензалеме семьи строго патриархального уклада, причем главы их и все старики вообще пользуются большой властью. Тут нет и следа коммунизма, окрасившего отношение Мора к семейной жизни.
Случайных путешественников, вроде рассказчика этой истории, жители Бензалема приветствуют и встречают гостеприимно, но сношения с другими странами вообще не поощряются, потому что король Саломона,
«воскресив в своей памяти счастливое и процветающее состояние, в котором была в те времена его страна, подумал, что хотя и существуют тысячи путей, как изменить его к худшему, но вряд ли найдется один, чтобы его улучшить; подумав, кроме того, что ничего больше нельзя прибавить к его благородным и героическим намерениям, кроме разве как сделать вечным (насколько может достичь человеческое предвидение) то, что было им в свое время столь счастливо установлено, потому… он и предписал те запреты и ограничения, которые у нас имеются в отношении допуска иноземцев».
Но, как и подобает народу, посвятившему себя поискам знаний, одновременно делается все возможное, чтобы разузнать про то, что знают в других странах, и ввести это у себя. Для этой цели во все цивилизованные страны посылались через определенные промежутки времени секретные миссии, обязанные доставлять сведения обо всем виденном.
Тому же Саломоне приписывалось учреждение «коллегии Соломона», члены которой были предметом почти что поклонения бензалемитов. Тут обнаруживается истинная цель Бэкона: вся Новая Атлантида, как и Бензалем, существуют только для этой коллегии. Бэкон больше всего расходится с Мором во взглядах на воспитание. Как мы уже видели, для Мора воспитание было делом общественным и коллективным, имевшим целью умножить счастье всего народа и обогатить его интеллект. Для Бэкона это было занятием коллегии специалистов, самым щедрым образом награждаемых государством и работающих в совершенной изоляции от масс. (Так, например, говорится, что один из старцев из «коллегии Соломона» совершил впервые за двенадцать лет путешествие в столицу.) Целью учения было не счастье, а власть.
«Целью нашей деятельности является познание причин и сокрытых движений вещей и расширение пределов власти человека, чтобы все стало возможным».
В этой безграничности веры в человеческие возможности есть нечто от святой простоты, представляющей самую привлекательную черту в Бэконе и делающей его подлинным представителем своего времени, но эта же наивность ограничивает его цели количественными и эмпирическими категориями. В Бэконе слабо проявляется желание перейти от каталогизации к синтезу; он был поразительным обобщителем, питавшим глубокое недоверие к обобщениям.
Вследствие этого и методы «коллегии Соломона» бы ли чисто экспериментальными; каталогизации опытов Бэкон посвящает десять самых интересных страниц «Новой Атлантиды». В них он описывает множество разнообразных металлургических, биологических, астрономических и химических див, а также рассказывает о практическом применении науки для изготовления новых веществ и изделий в медицине и даже в технике:
«Мы также имитируем полет птиц, потому что у нас существует до некоторой степени летание по воздуху; у нас есть корабли и лодки для погружения под воду… У нас есть любопытные часы и другие подобные машины с возвратным движением, а также вечные двигатели. Мы также имитируем движения живых существ посредством создания моделей людей, зверей, птиц, рыб и змей».