Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Страница 40

отношениях здесь не находит своего удовлетворения форма

необходимости. Размышление, поскольку оно направлено на то, чтобы

удовлетворить эту потребность, есть философское мышление в собственном

значении этого слова, спекулятивное мышление. В качестве

размышления, которое, хотя и имеет общее с размышлением первого рода, все же

и отлично от него, оно, кроме общих им обоим форм, имеет также и

ему лишь свойственные формы, которые все сводятся к форме понятия.

Примечание. Отсюда видно отношение спекулятивной науки к

другим наукам. Она не отбрасывает в сторону эмпирического

содержания последних, а признает его, пользуется им и делает его своим

собственным содержанием: она также признает всеобщее в этих

науках, законы, роды и т. д., но она вводит в эти категории другие

категории и удерживает их. Различие, таким образом, состоит лишь

в этом изменении категорий. Спекулятивная логика содержит в себе

предшествующую логику и метафизику, сохраняет те же самые

формы мысли, законы и предметы, но вместе с тем развивает их

дальше и преобразовывает их с помощью новых категорий.

Нужно различать между понятием в спекулятивном смысле и тем,

что обыкновенно называют понятием. Тысячи и тысячи раз

повторявшееся и превратившееся в предрассудок утверждение, что

бесконечное не может быть постигнуто посредством понятия, имеет в виду

понятие в последнем, одностороннем смысле.

§ 10.

Это философское мышление само нуждается в том, чтобы была

понята его необходимость и оправдана его способность познавать

абсолютные предметы. Но такое понимание и оправдание есть само

по себе философское познание и поэтому может иметь место лишь

внутри философии. Предварительное объяснение, следовательно,

было бы не философским и не могло бы быть ничем иным, как рядом

предпосылок, заверений и рассуждений, т. е. случайных

утверждений, которым с таким же правом и одинаково бездоказательно можно

было бы противопоставить противоположные положения.

Примечание. Одна из главных точек зрения критической

философии состоит в том, что, прежде чем приступить к познанию бога,

сущности вещей и т. д., должно подвергнуть исследованию самое

способность познания, чтобы убедиться, может ли она нам дать познание

этих предметов, следует де познакомиться с инструментом раньше, чем

предпринимать работу, которая должна быть выполнена посредством

него; если этот инструмент неудовлетворителен, то будет напрасен

потраченный труд. — Эта мысль казалась такой убедительной, что

она вызвала величайшее восхищение и все с нею соглашались,

так что познание, отвлекшись от своего интереса к предметам

и перестав заниматься ими, обратилось к самому себе, к

формальной стороне. Если, однако, не обманывать себя словами, то легко

увидеть, что в то время как другие инструменты могут быть

исследованы и оценены иным способом, чем посредством выполнения

той работы, для которой они предназначены, исследование познания

возможно только в процессе познания и рассмотреть так

называемый инструмент знания значит не что иное, как познавать его.

Но желать познавать до того, как познаем, так же несуразно, как

мудрое намерение того схоластика, который хотел научиться плавать

прежде, чем броситься в воду.

Рейнгольд, понявший путаницу, которою страдает такое

предприятие, предложил во избежание этого затруднения предварительно

начать гипотетическим и проблематическим философствованием и

неизвестно каким образом продолжать так философствовать до тех пор,

пока не окажется, что достигнута первоистина. При ближайшем

рассмотрении этот путь сводится к обычному методу, а именно к анализу

эмпирической основы или предварительного допущения, которому

придана форм«, определения. Нельзя не признать правильным, что

обычный ход исследования, основанный на предпосылках и временных

допущениях, гипотетичен и проблематичен, но это правильное

понимание не меняет природы метода, а лишь сразу обнаруживает его

недостаточность.

§11.

Потребность в философии можно ближе определить следующим

образом: дух, который, в качестве чувствующего и созерцающего, имеет

своим предметом чувственное, в качестве обладающего воображением —

образы, в качестве воли—цели и т. д., в противоположность этим

формам своего существования и своим предметам или просто в отличие

от них, доставляет удовлетворение также своей высшей внутренней

сущности, мышлению, и делает последнее своим предметом. Таким

образом он приходите самому себе в глубочайшем смысле этого слова, ибо

его принцип, его чистую, лишенную примесей, самость составляет

мышление. Но, делая это свое дело, мышление запутывается в

противоречиях, т. е. теряет себя в неподвижной нетожественности мысли и,

таким образом, не доходит до самого себя, а, наоборот, остается в плену

у своей противоположности. Высшая потребность духа обращается

против этого результата мышления, остающегося лишь рассудочным,

и эта высшая потребность основана на том, что мышление не отрекается

от себя, а остается верным себе также и в этой сознательной утрате

своего у–себя–бытия, «дабы оно превозмогло и победило», в самом

себе осуществляет разрешение своих собственных противоречий.

Примечание. Уразумение того, что диалектика составляет

природу самого мышления, что в качестве рассудка оно должно

впадать в отрицание самого себя, в противоречие, — уразумение

этого составляет одну из главных сторон логики. Мышление,

потеряв надежду своими собственными силами разрешить про-

тиворечие, в которое оно само себя поставило, возвращается к

тем разрешениям и успокоениям, которые дух получил в других

своих формах. Мышление приэтом, однако, вовсе не должно

было бы впасть в мизологию, образчик которой уже имел перед собой

Платон; оно не должно было бы относиться полемически к самому

себе, как это делает так называемое непосредственное знание,

утверждающее, что оно есть единственная форма сознания истины.

§ 12.

Возникшая из вышеуказанной потребности философия имеет

своим исходным пунктом опыт, непосредственное и рассуждающее

сознание. Возбужденное опытом, как некиим раздражителем,

мышление ведет себя в дальнейшем так, что поднимается выше естественного,

чувственного и рассуждающего сознания, поднимается в свою

собственную, чистую, лишенную примесей стихию и ставит себя, таким

образом, сначала в отчужденное, отрицательное отношение к этому

своему исходному пункту. Оно сначала находит свое удовлетворение

в себе, в идее всеобщей сущности этих явлений; эта идея (абсолют,

бог) может быть более или менее абстрактной. Опытные науки, со своей

стороны, далее служат стимулом к преодолению той формы, в которой

богатство их содержания предлагается в качестве лишь

непосредственного и преднайденного, поставленного друг возле друга и, значит,

вообще случайного многообразия, и к возведению этого содержания

в необходимость. Этот стимул вырывает мышление из указанной

всеобщности и лишь в себе испытываемого удовлетворения и заставляет

его вступить на путь развития из самого себя. Это развитие есть,

с одной стороны, лишь воспринимание содержания и его предлагаемых

определений, с другой стороны, вместе с тем, оно сообщает этому

содержанию идущую в направлении, указанном в начале мышления,

свободную форму развития мысли, определяемой лишь

необходимостью самого предмета.

Примечание. Об отношении в сознании между

непосредственностью и опосредствованием нам придется говорить ниже особо и

более подробно. Здесь мы должны лишь предварительно обратить