Великое избавление - Джордж Элизабет. Страница 54
Горячей сухой рукой Барбара коснулась окна и вздрогнула, ощутив влажную холодную поверхность стекла. Пальцы бессильно скользнули, оставив мокрые полосы. Барбара смотрела на эти следы так, словно то были важные улики.
Итак, покончено с безответной любовью к Деборе. Господи, да она, наверное, с ума сошла. Можно ли было подумать, что Линли – не тот, кем она изначально его считала. Грубый жеребец, бык-производитель, ненасытный самец, готовый доказывать свою мужскую силу любой женщине, которая повстречается на его пути.
Ладно, нынче ночью вы были на высоте, инспектор. Вознесли ее в рай три, а то и четыре раза, верно? Золотой мальчик, ничего не скажешь.
Барбара тихо и невесело рассмеялась. Приятно как-никак увериться, что она не ошиблась в этом человеке. Блудливый кот, гоняющийся за любой юбкой, ловко прикрывающийся аристократической утонченностью высшей знати. Но человеческую природу не скроешь. Поскреби самую малость, и правда выйдет на свет.
В соседней комнате загрохотала вода, звук резко обрушившихся струй показался Барбаре овацией в честь Линли. Покачнувшись, она отвернулась от окна и приняла решение. Теперь она знала, что нужно сделать сегодня.
– Придется прочесать весь дом, комнату за комнатой, – предупредил Линли.
Они стояли в кабинете. Барбара угрюмо перебирала книги на полках, перелистывала зачитанный томик Бронте. Линли наблюдал за ней. Сегодня она почти не разговаривала с ним, если не считать односложных ответов на его реплики за завтраком. Тоненькая нить взаимопонимания, объединившая их накануне, наутро оказалась порванной. Словно назло своему партнеру, Барбара вновь надела светло-голубой костюм и нелепые цветные колготки.
– Хейверс! – резко окликнул он. – Вы меня слушаете?
Она медленно, вызывающе повернула голову.
– Слушаю каждое слово, инспектор.
– Тогда начнем с кухни.
– Одно из двух мест, где должна находиться женщина.
– И что вы хотите этим сказать?
– Ровным счетом ничего. – И она покинула комнату,
Линли озадаченно посмотрел ей вслед. Что творится с этой женщиной? Они так хорошо сработались, и вдруг она ведет себя так, будто готова от всего отказаться и вновь сделаться патрульным полицейским… Глупость какая. Уэбберли предоставил Хейверс шанс спасти свою карьеру. С какой стати она сегодня из кожи вон лезет, чтобы подтвердить дурное мнение, которое уже сложилось о ней у большинства инспекторов Скотленд-Ярда? Пробормотав ругательство, Линли задумался о других проблемах.
Сент-Джеймс, должно быть, уже приступил к работе. Тело собаки, завернутое в целлофан, и платье Роберты в том самом картонном ящике уже доставили в Ньюби-Уиск в багажнике «эскорта». Сент-Джеймсу предстоит вскрыть тело пса, провести анализы пятен и со свойственным ему умением дать заключение. Слава богу, участие Сент-Джеймса в деле гарантирует, что хоть какая-то часть расследования будет проведена по всем правилам.
Главный констебль Керридж из центрального управления графства Йорк был рад-радехонек, услышав, что его отлично оснащенной лабораторией собирается воспользоваться Алкурт-Сент-Джеймс. Что угодно, лишь бы забить последний гвоздь в гроб Ниса. Линли сердито покачал головой и, подойдя к письменному столу Уильяма Тейса, выдвинул верхний ящик.
Ничего неожиданного. Ножницы, карандаши, смятая карта графства, лента для печатной машинки, рулетка. Карта ненадолго заинтересовала инспектора, он внимательно присмотрелся к ней, не хранит ли она следов лихорадочных поисков старшей дочери. Нет, никаких пометок, указывающих на местопребывание таинственно исчезнувшей девушки.
В остальных ящиках «улик» оказалось не больше, чем в первом: тюбик клея, две коробки неиспользованных рождественских открыток, три конверта с фотографиями, сделанными на ферме, бухгалтерские книги, записи о рождении ягнят, забытая пачка жевательной резинки. Ничто здесь не напоминало о Джиллиан.
Линли уселся к кресло. Взгляд его упал на подставку, удерживавшую огромную Библию. Повинуясь внезапной идее, он открыл ее на том месте, что прежде отметил закладкой.
"И сказал фараон Иосифу: так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты;
Ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя.
И сказал фараон Иосифу: вот, я поставляю тебя над всею землею Египетскою.
И снял фараон перстень свой с руки своей, и надел его на руку Иосифа; одел его в виссонные одежды, возложил золотую цепь на шею ему;
Велел везти его на второй из своих колесниц и провозглашать перед ним: преклоняйтесь! И поставил его над всею землею Египетскою".
– Ищете указания свыше?
Линли оглянулся. В дверях кабинета, небрежно прислонившись к дверям, стояла Барбара. Холодный утренний свет не льстил ее угловатой фигуре, подчеркивал резкие черты лица,
– Закончили с кухней? – поинтересовался он.
– Решила передохнуть. – Хейверс вошла в комнату. – Закурить не найдется?
Линли рассеянно протянул напарнице свой портсигар и, подойдя к полкам, принялся просматривать книги, пока не дошел до тома Шекспира. Вынул его и углубился в чтение.
– А Дейз рыжая?
Что за идиотский вопрос? Он не сразу понял, о чем идет речь. Когда Линли поднял голову, Барбара уже вернулась к двери и задумчиво водила пальцами по косяку, делая вид, будто ей все равно, как он ответит.
– Что такое?
Раскрыв портсигар, она прочла вслух надпись:
– «Дорогой Томас. Париж навсегда останется с нами, правда? Дейз», – и дерзко поглядела ему в глаза. Только теперь Линли заметил неестественную бледность ее щек, темные круги под глазами и предательскую дрожь руки, сжимающей портсигар. – Я вижу, этой девице нравится Богарт. Так она еще и рыжеволосая? – настаивала Хейверс. – Кажется, вы предпочитаете этот тип. Или любая сойдет?
Линли с ужасом осознал, что произошло с Барбарой, и слишком поздно догадался, какую роль в этой метаморфозе сыграл он сам. Он не знал, что ответить. Впрочем, ей и не требовалось ответа. Она могла продолжать свой монолог и без его участия.
– Хейверс…
Она остановила его, вскинув руку. Бледна как смерть. Нос заострился. Голос напряженный.
– Право же, это дурной тон, вам следовало бы самому отправиться к ней в комнату для ночных эскапад. Неужели вы даже этого не знаете, инспектор? Учитывая ваш опыт, вам не полагается забывать о таких мелочах. Разумеется, эта промашка не так уж важна, вероятно, вашу даму она вовсе и не задела. Еще бы, ведь на ее долю выпала такая необыкновенная удача.
Грубость тона усугубляла оскорбительный смысл каждого слова.
– Мне очень жаль, Барбара, – пробормотал Линли.
– О чем вам жалеть? – Она хрипло расхохоталась. – Разве в разгар страсти вспоминают о свидетелях? Я бы не стала думать, кто там у меня за стенкой. – Тут она ни с того ни с сего ухмыльнулась. – А ведь то, что произошло этой ночью, иначе как угаром страсти и не назовешь, верно? Я едва поверила своим ушам, когда вы принялись за дело во второй раз. Почти сразу же! Господи, да вы и передохнуть-то не успели!
Барбара подошла к полке и принялась рассеянно перебирать корешки книг.
– Я не знал, что вам все слышно. Извините меня, Барбара. Мне в самом деле очень жаль.
Она резко обернулась к нему.
– С какой стати вы извиняетесь? – настаивала она, и голос ее становился все пронзительнее. – Вы же не находитесь «при исполнении» двадцать четыре часа в сутки. Да и не ваша это вина, кто ж знал, что Стефа будет вопить во всю глотку?
– По крайней мере я вовсе не хотел как-то задеть ваши чувства.
– Вы не задели никаких таких чувств! – вскинулась она. – Чувства! Да как вам это в голову пришло! Скажем так: вы меня сильно заинтересовали. Я прислушивалась к тому, как вы возносились на небеса вместе со Стефой, – так три раза это было или четыре? – и гадала, удавалось ли вам заставить и Дебору так орать.
Выстрел наугад. Стрела угодила в цель. Она сразу увидела это, и лицо ее вспыхнуло злым торжеством.