Чары Платона - Поппер Карл Раймунд. Страница 51

является неконтролируемой, и он должен идти на уступки, против общей теории суверенитета, имеется некоторый

натравливая одну группу на другую. Это означает, что помимо его

логический аргумент, который может быть использован для

политической власти, существуют другие силы, и он может

того, чтобы показать противоречивость каждой из отдельных

править, лишь используя их и умиротворяя. Следовательно, разновидностей теории суверенитета. Точнее, этому

даже в отношении случаев наиболее ярко выраженного

логическому доводу могут быть приданы различные, но

суверенитета нельзя говорить о полном суверенитете. Ни в одном

аналогичные формы, позволяющие бороться с теорией, что

из этих случаев воля или интерес одного человека (или воля и

править должен мудрейший, а также с теориями, что править

интерес одной группы, если такое явление существует) не

должен наилучший, или закон, или большинство и т. п. Один из

может достичь своей цели непосредственно, не отказываясь хотя

вариантов этого довода направлен против чересчур наивной

бы частично от своих притязаний, с тем чтобы заручиться

версии либерализма, демократии и против принципа, в

поддержкой сил, которым он не может противостоять. А в

соответствии с которым править должно большинство. Он в

подавляющем большинстве случаев ограничения политической

чем-то похож на хорошо известный «парадокс свободы», власти значительно превосходят только что названные. Я заострил

которым впервые с успехом воспользовался Платон. Критикуя

внимание на этих эмпирических политических моментах не

демократию и рассказывая о появлении тирана, Платон

потому, что хотел бы использовать их как доводы, а просто

поднимает следующий вопрос: «Что если сами люди пожелали

чтобы избежать возражений. Я не утверждаю, что все теории

отказаться от правления в пользу тирана?» Платон пред-

суверенитета игнорируют фундаментальный вопрос, а именно —

полагает, что свободный человек может использовать свою

следует или не следует стремиться к институциональному

абсолютную свободу для попрания сначала законов, а потом и

контролю за правителями, уравновешивая их власть другими

самой свободы, потребовав власти тирана4. И это возможность не

властями. Эта теория контроля и равновесия заслуживает, по

из области фантазии — такое случалось много раз. Всякий раз, крайней мере, внимательного рассмотрения. Мне представляется, когда это происходило, интеллектуальные позиции демократов, что против нее могут быть выдвинуты два возражения: такой

выбравших конечным основанием своего политического кредо

контроль невозможен (а) практически и (b) теоретически, принцип правления большинства или другой подобный

поскольку политическая власть по существу суверенна3. Я полагаю, принцип суверенитета, оказывались неустойчивыми. С одной

что факты опровергают эти догматические допущения, а следо-

стороны, принимаемый ими принцип требует, чтобы они

вательно, и многие другие влиятельные взгляды (например, противостояли любому правлению, кроме власти большинства, теорию, согласно которой единственной альтернативой диктатуре

и, следовательно, выступили против новой тирании. С другой

одного класса является диктатура другого класса).

стороны, в соответствии с тем же самым принципом, им

следует принимать любое решение, достигнутое

большинством, т. е. поддержать нового тирана.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ПЛАТОНА

ГЛАВА 7. ПРИНЦИП РУКОВОДСТВА

165

164

Противоречивость такой теории, конечно же, парализует их

дится у власти. Второй тип — это правительства, от которых

действия5. Следовательно, те из нас, демократов, кто требует

управляемые могут избавиться лишь путем успешного пере-

институционального контроля над правителями со стороны

ворота, т. е. в большинстве случаев — никогда. По-моему, тех, кем правят, в особенности требует права смещения

термин «демократия» — это краткое обозначение правительства

правительства большинством голосов, должны основывать

первого типа, а термины «тирания» или «диктатура» —

свои требования на более последовательной теории, чем

второго. Я полагаю, что такое понимание хорошо согласуется с

теория суверенитета. (В следующем разделе данной главы мы

традиционным употреблением этих терминов. Однако я

вкратце покажем, почему это возможно.) хотел бы подчеркнуть, что моя аргументация совершенно не

Мы видели, что Платон вплотную подошел к открытию

зависит от выбора этих ярлыков, и если кто-то стал бы

парадоксов свободы и демократии. Однако и Платон, и его

употреблять их в противоположном смысле (что в настоящее

последователи не заметили, что все остальные варианты

время не редкость), то я просто выступил бы в защиту того, что

теории суверенитета ведут к аналогичным парадоксам. Все

он называет «тиранией», и против того, что он стал бы

теории суверенитета парадоксальны. Например, предполо

называть «демократией». Кроме того, я отверг бы как неу

- жим,

-

что мы выбрали в качестве правителя «мудрейшего» и

местные любые попытки открыть, что «демократия» означает «в

«наилучшего». Однако «мудрейший» может мудро решить, что

действительности» или «по существу», например посредством

править должен не он, а «наилучший». «Наилучший» же в своей

перевода этого термина как «власть народа». (Ведь хотя «люди»

добродетели может решить, что править должно большинство.

и могут повлиять на действия своих правителей, угрожая их

Важно отметить, что определенные возражения вызывает даже тот

свергнуть, они никогда не осуществляют самоуправление в

вариант «теории суверенитета», который требует «Царства

каком бы то ни было конкретном, практическом смысле.) закона». Это поняли очень давно, о чем свидетельствует

Если использовать интересующие нас два понятия так, как

замечание Гераклита6: «Закон именно в том, чтобы повиноваться

я предложил, то в качестве принципа демократической

воле одного».

политики можно назвать создание, развитие и охрану поли-

Я полагаю, что этот короткий критический очерк может

тических институтов, позволяющих избежать тирании. Этот

привести к выводу о слабости как эмпирических, так и

принцип не предполагает, что когда-нибудь удастся создать

логических позиций теории суверенитета. Поэтому следует

такие учреждения, которые гарантировали бы правильность, мудрость и доброту проводимой правительством политики, —

требовать, по меньшей мере, того, чтобы эту теорию не

или хотя бы то, что такая политика будет обязательно лучше и

принимали, прежде чем не будут тщательно изучены другие

мудрее, чем политика, проводимая великодушным тираном. (Мы

возможности.

не утверждаем ничего подобного и поэтому избегаем

парадокса демократии.) Однако этот демократический принцип, И

по-видимому, подразумевает следующее: даже плохая

И действительно, нетрудно показать, что возможна сво

политика, проводимая в условиях демократии (поскольку мы

-

бодная от парадокса суверенитета теория демократического

можем содействовать ее мирному изменению к лучшему), управления. Такая теория, которую я имею в виду, основы

предпочтительнее политики тирана —

-

пусть даже самого

вается не на учении о доброте и справедливости правления

мудрого и великодушного. Демократия с этой точки зрения не

большинства, а на представлении о низости тирании. Точнее, основывается на принципе правления большинства: скорее