Онтология взрыва - Футымский Игорь. Страница 19

Ницше, по сути дела, пошел по тоненькой и малохоженной онтологической тропинке Бруно. Если Джордано считал, что каждый человек обладает правом иметь свой собственный мир, то Ницше был уверен, что человек только тогда и может считаться человеком, когда у него есть собственный самодостаточный мир и власть в этом мире.

В сущности, интуиция Джордано и Ницше, отважившаяся на эти постулаты, использовала такую свободу геометрических образов, которая просто не оставляет шансов доказать, что они были неправы (уже просто потому, что доказать - это значит наложить ограничения). Джордано и Ницше, по сути, были одними из первых, кто совершил выход в открытый космос. Причем, как позволяют подозревать исторические обстоятельства этих выходов, сделали они это без скафандров.

Геометрия космоса Джордано и Ницше, этих великих протестантов от онтологии, по образу, заключенному в ней, заключалась в том, что каждая точка привычного для нашего понимания, "дневного" пространства имеет выход не только, метафорически говоря, вширь от себя, но и вглубь себя. (Именно такую геометрию смысла мы интуитивно имеем в виду, когда говорим о глубинах смысла.) То есть каждой точке классического мира в этой геометрии, по сути дела, поставлено в соответствие целое пространство.

В идее континуумального мира это пространство, в свою очередь, состоит из множества вложенных друг в друга пространств. Если классическая космология традиционно занимается пространством, продолженным из каждой его точки "вширь", то континуумальная космология концентрирует свой интерес на пространстве, продолженным из каждой точки "вглубь", на обобщенном пространстве.

Образом, по линии которого происходит обобщение этого непривычного по виду пространства, является его геометрическое свойство расширяться (в том числе - и эволюционно) за счет приращения связанных между собой и при этом вложенных друг в друга метрик. Поэтому в самом определенном смысле это пространство является квантовым, ведь метрика - это все-таки геометрический образ, имеющий смысловой оттенок дискретности. То есть образ кванта для этого пространства является естественным, врожденным, а не привнесенным.

Континуумальная космология - это прежде всего полиметрический геометрический объект. Трудно было бы ожидать, что в этом качестве она будет конкурировать с космологией небесной. В этом, впрочем, и нет нужды. В первую очередь дело здесь в том, что эти две космологии оперируют в своих основаниях совершенно разными расслоениями реальности, а потому должны иметь и имеют разные операционные системы для своей теоретической жизни, а значит, разрабатывают разные процедурные поля. Кроме того, даже в тех зонах, где интересы обеих космологий пересекаются, они скорее должны работать в резонансе, чем отрицать друг друга: корпускулярная космология содержит в себе континуумальную в виде феноменологии релятивистских эффектов, а континуумальная без корпускулярной остается без астрофизической базы фактов. Кроме того, континуумальная космология способна оказывать корпускулярной поддержку продуктивными геометрическими образами. То есть все двери и окна между дополняющими друг друга космологиями открыты.

У континуумальной космологии как у универсальной архитектуры мира окна должны быть открыты на стыке со всеми физиками и феноменологическими теориями, изучающими ее метрические слои. Ограниченность этих теорий и конечное число их предметов облегчают расслоение Универсума.

Каким вообще должно быть оно, это расслоение в рамках континуумальной космологии?

Ясно, что указания на этот счет не могут быть получены ни из какой теоремы, а потому они не могут быть такими же определенными, однозначными и исчерпывающими, как, например, указания теоремы Виета-Жирара насчет связи между коэффициентами и корнями многочлена. Поэтому при разбиении Универсума на классификационные слои в рамках континуумальной космологии мы можем исходить из самых общих целей и правдоподобных допущений, которые нам может дать обжитый нами корпускулярный мир, в который, как уже говорилось, мы только и можем обратиться за инструментальной и материальной поддержкой.

Следовательно, в числе первых соображений относительно континуумальной классификации Универсума должно быть следующее: она не должна вступать в конфликт отрицания с какими бы то ни было верифицированными данными и интерпретациями, полученными нашим знанием в рамках корпускулярной рациональной системы (то есть она должна находиться с этим знанием в отношениях соответствия).

В связи с этим соображением самым последовательным движением было бы обернуться назад, к первому акту коллективизации идеи континуума как рационального основания нашего мышления, то есть к первой трети только что прошедшего века. Это было время мировой экспансии теории относительности, квантовой теории, теоремы Геделя, интуиционизма Брауэра и идеи многозначных логик. Но не только. Континуумальное мышление в это сказочно плодотворное время получает развитие не только в базовых теориях, но и в свежих процедурных обещаниях, в зыбких еще экстраполяциях, обеспеченных наполнившим саму атмосферу новым геометрическим образом мира.

В 1901-м Риччи и Леви-Чивита показали, как физический феномен упругости можно свести к чисто геометрическому образу кривизны. Эта же идея свела к образу кривизны и электромагнитное поле, что помогло Райничу в 25-м нащупать связь между традиционно физическим образом электромагнетизма, выраженным уравнениями Максвелла, и геометрическим, выражающим зависимость между кривизной Риччи и скоростью ее изменения. Вспышка геометрического образа физики (да и Вселенной вообще), осветившая так ярко не только начало века, но и его продолжение, несмотря на незатухающие последующие комментарии, все же имела ограниченный эффект в смысле коллективизации этого образа: 20-й век остался веком корпускулярной физики и корпускулярного мышления вообще.

Напряженность, возникшая в прошедшем веке между корпускулярным и континуумальным образами физики, интересна прежде всего как очень выразительная иллюстрация инертности, а значит, массивности нашего мышления. Причем массивности - вполне феноменологически значимой, чтобы воспринимать ее не только в метафорическом смысле. А в первую очередь именно в физическом, то есть как постепенно выясняется, в геометрическом смысле. (Ведь если бы наше мышление, как его традиционно принято представлять, справедливо числилось бы бестелесной субстанцией, достаточно было бы одного подозрения об абсурдности бесконтактного взаимодействия двух тел, чтобы ком мгновенных умозаключений докатил нас до убеждения, что по крайней мере уж физика - это геометрия.)

Для того, чтобы официально зарегистрировать наше мышление в качестве космологического слоя, геометрически равноправного с остальной мировой реальностью, в сущности, не хватает малого: подходящей тетради для этой регистрации - включающей в себя возможность этой операции соответствующей всеобъемлющей космологии. В глаза, однако, бросается следующий факт: с тех пор, как физическая реальность представлена в нашем образе мира как поля, волны и соответствующей топологии пространства, мы подсознательно находимся в состоянии stand by по отношению к этой мегатеории.

Наш старый мир, лишенный обстоятельств, описываемых этими, и в общем-то, только этими физическими образами, конечно, не мог предложить нам аналогий, соответствующих идее вложенных друг в друга пространств. С тех пор, как эти обстоятельства наполнили нашу жизнь, ситуация изменилась: хотя и сейчас, как и раньше, эту идею невозможно нарисовать, но уже давно нетрудно представить - ведь именно так ведут себя в отношении друг друга, например, электромагнитные и гравитационные поля, а также радиосигналы различных частот. Такое представление далось нам легко - за счет нашего первоначального ученического легкомыслия относительно бестелесности полей а когда обнаружилось, что они все-таки вполне материальны, дело в отношении нашего воображения было уже сделано.

20-й век, как никакой другой, показал, что наше воображение - вещь, приручаемая витальными обстоятельствами, хотя и инертная. Потому что следующий инструментальный образ - образ кванта - дался нашему воображению труднее, чем идея взаимного вложения полей.