Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 28

Секретарем Мальгасарова оказалась девушка лет двадцати. Высокого роста, с широко расставленными голубыми глазами, она была похожа на фотомодель. Дронго уже давно обратил внимание на эту особенность. Чем ниже и некрасивее был начальник, тем выше и симпатичнее у него была секретарь. Недостатки руководителя подсознательно компенсировались очевидными достоинствами его секретаря.

– Мне сказали, что вы были другом Паши, – переспросил Мальгасаров, – но мы, кажется, не были с вами знакомы.

– Да, – согласился Дронго, – я только недавно с ним подружился. Мы были знакомы и с Аллой.

– Бедная Аллочка, – вздохнул Мальгасаров, – она была такой простодушной, такой доверчивой. Всем верила, абсолютно всем. Как могло так получиться, что ее убили, сам не понимаю. Как вас зовут? Она мне не говорила, что у нее был такой друг.

– Мы бывали у нее дома, – сообщил Дронго, – это мой друг Леонид Кружков, а я Дронго.

– Не может быть, – радостно воскликнул Мальгасаров, – вы тот самый Дронго, о котором мне говорил Паша? Конечно, я о вас слышал. Он мне рассказывал, что вы приходили к Аллочке. У него, кажется, даже были неприятности из-за вас.

«Этот Головин вдобавок к своим недостаткам еще и болтун», – недовольно подумал Дронго.

– Были, – кивнул Дронго, – но мне кажется, что сейчас у него еще более крупные неприятности.

– Как ужасно, – вздохнул Мальгасаров, и его крупные глаза изобразили скорбь, – его арестовали за убийство Аллочки. Это такая глупость. Они были друзьями столько лет.

– Откуда вы знаете, что его арестовали?

– У нас в клубе знают все городские новости еще до того, как они попадают в центральные газеты, – гордо заявил Мальгасаров, – я уже днем знал, что его арестовали. Причем арестовали ни за что. Он не мог убить Аллочку, это всем ясно. Всем, кто его знал.

– В таком случае почему вы не идете к следователю и не рассказываете ему обо всем? – Вы думаете, что они мне поверят? Да и потом, наши следователи не любят, когда в их дела суют нос непрошеные гости. Зачем им мешать? Они сами во всем разберутся. Я думаю, что любой следователь поймет, что такой человек, как Паша Головин, не мог убить Аллочку.

– А если не поймет?

Секретарь Мальгасарова внесла три чашечки кофе.

– Не нужно плохо думать о наших славных сыщиках, – улыбнулся Мальгасаров. Улыбка у него была словно приклеенная. Вообще рот и глаза существовали на лице автономно друг от друга. Дронго обратил внимание на руки директора. Крупные узловатые пальцы и непропорционально большие руки на небольшом теле. Такие руки вполне могли сломать шейные позвонки молодой женщины.

– Вы один из владельцев клуба? – поинтересовался Дронго.

– Ну что вы, – усмехнулся Мальгасаров, – я всего лишь директор, нанятый служащий. Живу на зарплату. Владельцы клуба у нас совсем другие люди. – Мальгасаров взял свою чашечку двумя пальцами. Непонятно было, как он ухитряется держать эту чашечку в своих ручищах. Она должна была сломаться.

– Вы бывали в доме у погибшей? – спросил Дронго.

– Конечно, бывал. Мы все были друзьями Аллочки. И я так сожалею, что все это случилось. Она была такой жизнерадостной, такой веселой.

– Вы давно ее знаете?

– Уже лет десять. Я помню ее совсем молодой, когда она только приехала в Москву. И провернула такую фантастическую карьеру. Вы знаете, что ее муж был сложным человеком. Кавказцы вообще ревнивы по натуре, а тут он стал обладателем такой красивой женщины. И соответственно вел себя как владелец. Я ему много раз говорил, что не нужно так нервничать, когда Аллочка встречает своих прежних знакомых. Они часто бывали у нас в клубе.

Мальгасаров сделал глоток из чашки. Кружков внимательно следил за беседой, не решаясь вмешиваться или задавать какие-нибудь вопросы.

– Она стала богатой женщиной, – в тон высказываниям своего собеседника кивнул Дронго.

– Очень богатой, – усмехнулся Мальгасаров.

– И одним из акционеров вашего клуба? – вдруг спросил Дронго.

Мальгасаров не поперхнулся. Но он задержал во рту глоток кофе и через секунду, сделав усилие, пропустил жидкость в горло. Глаза его при этом недобро блеснули. Затем он осторожно поставил чашечку на блюдце. Убрал руку, словно опасаясь неловким движением сломать остальные чашки. И ответил тихим вопросом:

– Почему вы так думаете?

– Мне так показалось, – уклонился от ответа Дронго, – так это неправда? Или правда?

– Я не спрашиваю отчета у наших гостей, – сдержанно сказал Мальгасаров, – сюда приходят очень богатые люди, и я не знаю, у кого из них акции каких компаний, в том числе кто владеет нашим клубом. Мне известно имя только одного владельца, который и является президентом нашего клуба, имея семьдесят процентов всех акций. А мелкие акционеры меня мало волнуют. Президент всегда может заблокировать любое решение всех остальных акционеров.

– А вы говорили, что знали убитую много лет, – напомнил Дронго, – я думал, что вы были с ней достаточно близки.

Мальгасаров нахмурился. Он действительно сказал об этом несколько минут назад. Отрицать подобное было бессмысленно. Он понимал, что узнать имена акционеров не так сложно. И поэтому мрачно молчал. Врать не имело смысла, а говорить правду он не хотел.

– Как вы думаете, кто мог ее убить? – спросил Дронго. – Вы ведь ее давно знали. И всех ее друзей.

– Люди меняются, – мрачно выдавил из себя Мальгасаров, – сегодня он один, а завтра другой. Большие деньги меняют людей. Я не знаю, кто мог желать ее смерти. Она ни с кем не враждовала, никому не мешала. Вы же не знаете, кто избил Пашу и кто угрожал вам.

– Не знаю, – согласился Дронго, – но делаю все, чтобы узнать.

– Желаю удачи, – пробормотал Мальгасаров, – только учтите, что Аллу мы уже не вернем. Может, если бы вы послушались их, она была бы жива.

– Даже так, – Дронго взглянул на Кружкова, – значит, вы все-таки считаете, что убийство Аллы связано с коммерческой деятельностью ее мужа?

– Я ничего не считаю, – осторожно заметил Мальгасаров, – но сами подумайте, кому это было нужно. Вас ведь предупреждали. Сначала убили ее мужа, потом его друга. Кстати, этот друг тоже бывал у нас частенько. А потом убивают жену Мурсаева. И вы думаете, что все это случайно? Я точно знаю, что Паша не мог убить Аллу. Но кто ее убил, я вам сказать не могу. Вообще, вокруг этой компании, которую возглавлял ее муж, много каких-то слухов, сплетен, инсинуаций. У них там, кажется, Ивашов остался. Он мне говорил, что компания нуждается во внешнем менеджменте. Но что там будет, никто не знает.

Дронго взглянул на Кружкова, разрешая ему задать свой вопрос. И молодой человек сразу ринулся в бой.

– Когда вы в последний раз были у нее? – спросил Леонид.

Мальгасаров смерил его презрительным взглядом. Потом вздохнул и сказал:

– Не нужно таким тоном, молодой человек. Я же вижу, как вы на меня смотрите. И ваши вопросы... Я был у нее давно, когда у Аллы погиб муж и я считал себя обязанным пойти к ней и выразить соболезнование. Больше я у нее не был.

– А Головина вы знали хорошо?

– Почему знал? Мы и сейчас друзья. Я этого никогда не скрывал. Паша у нас часто бывал, он любил к нам приезжать, рассказывал о своих делах. Его незаконно арестовали, и я могу сказать это где угодно.

– Давайте откровенно, – вмешался Дронго, – вы ведь умный человек, господин Мальгасаров. И опытный. Вы уже знаете, что мы эксперты, проводим частное расследование по факту убийства Салима Мурсаева. И мы хотим, чтобы вы нам помогли. Возможно, что оба убийства супругов каким-то образом связаны, и тогда опасность может угрожать не только Головину, но и всякому, кто близко знал обоих супругов.

– Что вы от меня хотите? – Мальгасаров не скрывал своего нетерпения. Его губы кривились в усмешке, но глаза внимательно наблюдали за собеседником.

– Ваш президент владеет семьюдесятью процентами акций, – напомнил Дронго, – по нашим сведениям, среди акционеров была и погибшая. Сколько процентов акций клуба у нее было?