Хрущев. Смутьян в Кремле - Емельянов Юрий Васильевич. Страница 92

Хотя Аджубей утверждал, что «шок прошел быстро», это было не так. Е. Носов более точно оценил положение в стране и отношение советских людей к происходившим событиям: «Над страной нависла угроза карточной системы. Одним словом, приехали… "Боярская шапка" оказалась не по "нашему Сеньке". Предупреждение художника Пластова о вопиющем невнимании к селу и его заботам, высказанное им в своеобразной манере на собрании творческой интеллигенции в ЦК КПСС в марте 1963 года, сбывалось. Поскольку кризис разразился через два года после опубликования проекта Программы КПСС, обещавшей коммунизм для нынешнего поколения советских людей, доверие к Хрущеву и его обещаниям оказалось сильно подорванным. Тогда несколько неграмотно переиначили слова популярной песни: "Пусть всегда будет мясо, пусть всегда будет хлеба!"»

Понимая, что неурожай может стать поводом для внешнеполитического наступления Запада на СССР, Хрущев заявлял, что враги «злорадствуют, что у нас сложился неблагоприятный сельскохозяйственный год и поэтому, мол, можно предъявить Советскому Союзу политические требования, встать ему коленом на грудь. К этому призывают такие наиболее реакционные и озлобленные враги социализма, как Аденауэр и другие ему подобные. Они прямо заявляют, что нужно, мол, предъявить Советскому Союзу политические условия, прежде чем продавать пшеницу или поставлять химическое оборудование. Не пытайтесь диктовать Советскому Союзу политических условий, как говорится, не на того напали!»

Хрущев искал выхода с помощью химизации сельского хозяйства. Он вновь подчеркивал решающую роль химической промышленности. В декабре 1963 года состоялся пленум ЦК КПСС, на котором он выступил с докладом «Ускоренное развитие химической промышленности – важнейшее условие подъема сельскохозяйственного производства и роста благосостояния народа». В своем заключительном слове 13 декабря Хрущев заявил: «Химическая промышленность выдвигается сейчас на первый план в народном хозяйстве потому, что применение химических продуктов и синтетических материалов дает возможность осуществить преобразования в ведущих сферах материального производства… Если бы был жив В.И. Ленин, то, видимо, сейчас сказал бы примерно так: коммунизм – есть Советская власть плюс электрификация всей страны плюс химизация народного хозяйства». Одновременно Хрущев вновь атаковал школу травопольного земледелия академика В.Р. Вильямса и противопоставлял ей школу академика Д.Н. Прянишникова.

Кроме того, Хрущев старался найти новых руководителей, способных вывести сельское хозяйства из тяжелого положения. Декабрьский пленум вывел председателя Совета министров Украины В.В. Щербицкого из состава кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС. На его место был избран первый секретарь ЦК КП Украины П.Е. Шелест, рекомендованный Хрущеву Подгорным. Вскоре Щербицкий был снят с поста Председателя Совета министров Украины. В январе 1964 года Хрущев во время пребывания в Беловежской пуще поссорился с кандидатом в члены Президиума ЦК и первым секретарем ЦК КП Белоруссии и заявил, что его надо заменить.

Боясь за свое положение, многие местные руководители старались скрыть очевидные провалы в выполнении государственных планов. Аджубей вспоминал, как во время поездки с Хрущевым в 1963 году он стал свидетелем типичной сцены тех лет: «Поезд подходил к Воронежу рано утром и километров в ста от города сделал последнюю остановку. В вагон к журналистам вошел собственный корреспондент «Правды». Мы стояли у окон, разглядывая чуть припорошенные снегом дали, и кто-то обратил внимание на странные волны, чередовавшиеся по земле в строгой последовательности. Корреспондент «Правды» пояснил, в чем дело. Не успели убрать кукурузу и, зная, что здесь проедет Хрущев, вывели в поле тракторы, стальными рельсами, как волоком, примяли стебли к земле, чтобы «замаскировать» неубранный урожай». Об этом Аджубей рассказал Хрущеву, а тот «в присутствии сотен работников сельского хозяйства ряда областей рассказал об этой истории».

Однако разносы Хрущева и отставки видных руководителей не оказывали воздействия на руководителей совхозов и колхозов, научившихся скрывать свои неудачи от начальства и преувеличивать свои успехи. Просто после нашумевшего случая с «уборкой» кукурузы рельсами, делать это стали искуснее. Я помню, что в ходе работы в одном из подмосковных совхозов в середине 1960-х годов, нам, сотрудникам ИМЭМО, однажды объявили, что сегодня мы займемся «политической работой». Нас привезли на свекольное поле. Оказалось, что «политический» характер уборки свеклы состоял в том, что мы должны были тщательно убрать лишь ту часть поля, которая хорошо просматривалась с Симферопольского шоссе. Нам пояснили: «Тут ездит начальство».

Анекдоты о Хрущеве становились все злее. В одном из них пародировалась типичная газетная заметка тех лет о встрече Хрущева с колхозниками. «Как дела, колхозники?» – шутит Никита Сергеевич. «Хорошо идут дела», – шутят колхозники. Другой анекдот пародировал репортажи о беседах с колхозниками, в ходе которых Хрущев постоянно прерывал ораторов вопросами о том, не могут ли они добиться еще больших трудовых успехов. В этом анекдоте Хрущев задавал председателю колхоза вопросы, не может ли его колхоз еще больше сдать молока и всякий раз увеличивал количество возможных надоев. «Можем», – неизменно отвечал председатель. Однако, когда Хрущев назвал особенно крупную цифру, председатель ответил решительно: «Нет, не можем!» – «Почему?» – спрашивал Хрущев. «А тогда одна вода будет», – был ответ.

В третьем анекдоте рассказывалось, как сотрудник КГБ пришел на дачу Хрущева, чтобы проинформировать его об анекдотах о нем. По пути к особняку сотрудник пришел в восторг от ухоженной усадьбы Первого секретаря и в начале беседы заметил: «Хорошо живете, Никита Сергеевич!» – «Ну, скоро все советские люди будут так жить», – ответил Хрущев. «Так кто же из нас будет анекдоты рассказывать: вы или я?» – изумился сотрудник КГБ.

Глава 5

ЗАГОВОРЩИКИ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

Насмешки над Хрущевым отражали растущее недовольство им во всех слоях советского общества. Семичастный вспоминал: «В конце 1963 года ропот и критические реплики уже раздавались и на высшем уровне. Не настолько, правда, громко, чтобы долетать и до ушей Хрущева, однако говорили уже не шепотом и не за закрытыми дверями, как раньше. Критики Хрущева считали, что высший партийный и государственный руководитель все больше отклоняется от правильного пути. Он уже не прислушивался к окружающим, зазнался. Те самые люди, которые с воодушевлением помогали ему вначале, славили его, ныне, наоборот, всеми силами старались его неутомимый натиск притормозить, и даже в моем присутствии (то есть в присутствии председателя КГБ. – Прим. авт.) они не замолкали. Первыми из членов Политбюро (Президиума ЦК. – Прим. авт.) стали обсуждать создавшееся положение. Второй человек в партии Леонид Ильич Брежнев и секретарь Центрального Комитета Николай Викторович Подгорный: с Хрущевым уже невозможно работать – таков был их вывод». В.В. Гришин уточнял: «Идейным… вдохновителем этого дела являлся Н.В. Подгорный… Практическую работу по подготовке отставки Н.С. Хрущева вел Л.И. Брежнев».

Оба принадлежали к тем людям, которым больше всего доверял Хрущев. Вероятно, как это часто бывает с подозрительным человеком, Хрущев, уверовал в свою способность разгадывать тайные замыслы окружавших его людей, а потому проявил слепоту в отношении Брежнева и Подгорного. Возможно, что Хрущев исходил из того, что он, победивший Берию, Молотова, Маленкова и других, а также покойного Сталина, успешно сражавшийся с мировыми лидерами, был на голову выше Брежнева и Подгорного. Есть немало свидетельств того, что Хрущев на людях пренебрежительно относился и к тому, и к другому. Хрущев, который при Сталине, старался изображать из себя простачка, не замечал, что другие также могут прикидываться простачками.

Правда, утверждению Семичастного о том, что инициаторами заговора были Брежнев и Подгорный, противоречит версия Бурлацкого. Ссылаясь на слова Демичева, Бурлацкий утверждал: «Свержение Хрущева готовил вначале не Брежнев… На самом деле начало заговору положила группа «молодежи» во главе с Шелепиным. Собирались они в самых неожиданных местах, чаще всего на стадионе Лужники во время футбольных состязаний. И там сговаривались. Особая роль отводилась Семичастному… Его задача заключалась в том, чтобы парализовать охрану Хрущева». Однако, вероятно, встречи Шелепина, Семичастного и других, в ходе которых они обсуждали планы отстранения Хрущева от власти, вряд ли привели бы к успеху, если бы эти идеи не разделяли другие руководящие деятели страны. По словам Сергея Хрущева, «в период января – марта 1964 года в Секретариате ЦК сформировалась оппозиция Хрущеву, в которой объединились Подгорный, Брежнев, Полянский и Шелепин». Судя по воспоминаниям В.В. Гришина и первого секретаря Московского горкома КПСС Н.Г. Егорычева, на раннем этапе в заговор был вовлечен секретарь ЦК КПСС П.Н. Демичев.