Заарин - Шаманов Алексей. Страница 32

Потом менты вошли в здание автовокзала и не меньше четверти часа пили чай в буфете. Все это время Онопко просидел в зале ожидания, не спуская с них глаз. Он все не мог придумать, как ему завладеть автоматом. Оставалось надеяться только на счастливый случай…

Покинув автовокзал, менты вышли на улицу Дзержинского и обогнули двухэтажный дом-музей декабриста Трубецкого. Онопко остановился в нерешительности. Он был в этом месте единственный раз лет тридцать назад. Там в разросшемся, неухоженном саду стоял деревянный домик на двух хозяев. В домике при жизни князя ютилась прислуга, а сад, само собой, был с беседками и цветниками…

Но это все дела давно минувших дней. Что за домом-музеем находится теперь, Онопко не представлял.

Минуту помявшись у музейного крыльца, он таки решился, обогнул строение, прошел в приоткрытые новые ворота и оказался в десятке шагов от домика. Все здесь осталось таким, как тридцать лет назад.

Никого не увидев, Онопко обошел дом, углубился в какие-то кусты, но и там не оказалось ни души. Повертев головой, раз уж залез в эти дебри, он расстегнул ширинку, имея намерение отлить, когда на его плечо легла крепкая ладонь и он услышал за спиной голос:

— Ну все, дядя, ты попал…

Онопко, оглянувшись, увидел ухмыляющихся ментов, тех самых.

— Какие проблемы? — поинтересовался он, застегивая молнию ширинки.

— У нас никаких. Это у тебя, дядя, проблемы, — хохотнул бурятский мент. — Плати штраф.

— За что?

— За то, что ссал в общественном месте, — пояснил русский мент.

— Я же не успел…

— Еще бы ты успел. Как учит нас товарищ министр МВД, мы с товарищем сержантом предотвратили правонарушение, — сказал русский.

— Профилактика называется, — пояснил бурят.

— Какое же это общественное место? Кусты…

Онопко лихорадочно размышлял, что ему предпринять, причем немедленно. Ведь, как пить дать, они сперва его обдерут как липку, а потом и карманы вывернут. А в боковом кармане куртки травматический пистолет, изъятый у охранника, ныне покойного… А у него даже булыжника нет под рукой… Впрочем, зачем ему булыжник теперь? Менты явно не принимают его всерьез, и это ему на руку.

— Это не просто кусты, дядя, а территория дома-музея, памятника деревянной архитектуры федерального значения!

Образованный бурят явно наслаждался ситуацией.

— Ты еще спроси у этого придурка, — вступил русский мент, — почему он за нами ходил как приклеенный последние полчаса?

— Фи, как некультурно, Григорий, — скривил круглое лицо бурятский мент и, повернувшись к задержанному, изрек театрально: — Скажите, гражданин, по какой причине вы за нами следите? Может быть, вы агент ЦРУ? Сколько вам заплатили америкашки, предатель?

— Ладно, хватит. — Отступив чуть в сторону, Онопко полез в боковой карман куртки, — Штраф так штраф… Сколько с меня?

— А ты бумажник-то давай сюда. Мы посмотрим, что у тебя там, и определим сумму штрафа. — Русский протянул руку. Ствол автомата, висевший на плече бурята, по-прежнему уныло смотрел в землю.

— В нашем отделении золотое правило, — ерничал продвинутый бурят, — от каждого по нашим потребностям, но по его возможностям. Принцип военного коммунизма! Сечешь, дядя? Или ты в политэкономии внутренних наших органов ни в зуб ногой, ни даже дубинкой по печени?

И он смеялся, как ребенок. И русский мент, который, похоже, не понимал и половины из того, что плел бурят, тоже из солидарности подхохатывал.

— Ладно, посмотрю, что там у меня с собой…

Онопко нащупал пистолет, сжал его в ладони и, еще не вынимая из кармана, снял с предохранителя. Потом отпрыгнул в сторону, одновременно доставая оружие, и всадил по резиновой пуле в упор сперва в лицо буряту, потом русскому, который едва успел потянуться к кобуре на поясе.

Все произошло мгновенно. Склонившись над поверженными, корчившимися от боли ментами, Петр Кириллович сделал по контрольному выстрелу уже из автомата.

Их тела обнаружили только на следующий день, прочесав всю округу.

Спустя пять минут Петр Кириллович Онопко уже покидал территорию дома-музея с автоматом АКС-74У под курткой и запасным магазином на сорок пять патронов в кармане. Повезло…

А еще через десять минут осознанно неторопливой ходьбы (он с трудом себя сдерживал, чтобы не побежать) Онопко оказался у цели. Улица Карла Маркса, сквер у Дома художника — начало первого уровня ИГРЫ.

Появилось искушение пройти уровень прямо сейчас, но, поразмыслив, Петр Кириллович решил отказаться от этой затеи. Люди идут с работы, по магазинам ходят, прохожих — толпы. Зачем ему немотивированные трупы? Он начнет ранним утром или даже ночью, а сейчас просто пройдет по улице, осмотрится…

Остановился на перекрестке. Пока ожидал рядом с несколькими пешеходами зеленого света светофора, изучал крышу Дома офицеров, расположенного от него по диагонали через перекресток. Слуховых окон оказалось два. Из которого в него стреляли, не помнил. Плохо…

Когда загорелся зеленый, Онопко не пошел по зебре вместе с остальными, потому что увидел ровно посередине проезжей части улицы Декабрьских Событий ярко-красную точку лазерного прицела. Непроизвольно попятился. Сердце молотом застучало о грудную клетку, но схватился он не за него, а за автомат, что висел под курткой, чуть оттопыривая ее на груди.

Красная точка оставалась на одном месте. Пешеходы проходили, не замечая ее. Так и должно быть. Все здесь присутствующие — антураж, нужный Творцу ИГРЫ лишь для создания видимости реальности.

Значит, хочет Петр Кириллович или не хочет, ИГРА начнется, стоит ему пересечь улицу Декабрьских Событий.

Ну что ж, пусть хитроумный снайпер ждет его здесь хоть до второго пришествия!

Онопко сперва попятился, не сводя глаз с красной точки, но та не пересекала незримую линию, совпадающую с пунктирной разметкой середины дороги, и Петр Кириллович, спокойно повернувшись к ней спиной, пошел назад. Перейдя дорогу на другом перекрестке, вышел на параллельную улицу. Через квартал вернулся на Декабрьских Событий и, прижимаясь к стенам домов, добрался по мертвой для снайпера зоне до центрального входа в Дом офицеров.

Месяц назад Павлику исполнилось восемь лет. На день рождения ему много чего надарили вкусного и полезного, но лучший подарок был, конечно, от деда. Очень похожая на настоящую автоматическая винтовка М-16-А2 с лазерным прицелом, стреляющая пистонами, а в магазине их восемь. Столько же, сколько ему лет.

Дед сказал, что именно такие винтовки стоят на вооружении армии Соединенных Штатов. Павлик пришел в восторг, а когда набрал номер модели в Интернете и узнал, что стреляет она пулями калибра 5,56 и прицельная дальность 450 метров, восторг его сделался и вовсе безграничным. Ну и пусть «Made in China». Может, они по лицензии наладили выпуск оружия? Да и вообще, ему говорили, китайцы скоро станут самыми крутыми в мире!

Винтовка имела переключатель. На одиночных она говорила: «Кх!» и все. А если на очередь: «Трах-тах-тах!» Красиво, словом…

Но в школу брать игрушку ему не позволяли, вообще отругали деда за то, что подарил ребенку оружие, вдобавок американское. А что еще-то деду дарить? Он подполковник в отставке, в Доме офицеров завхозом работает.

И вот наконец сегодня, прихватив винтовку, Павлик пришел к деду на работу, влез на чердак (он оказался не закрыт) и стал стрелять по прохожим. Но он никого не убивал, он понарошке, честное слово! Павлик добрый…

Петр Кириллович поднялся на верхний этаж по широкой, выложенной мрамором лестнице. Чердачный люк оказался распахнутым, и спустя минуту Онопко, осторожно высунув голову, осматривал чердак. В световом пятне метрах в восьми увидел человека, наполовину высунувшегося из слухового окна.

Стараясь не шуметь, Онопко влез на чердак. По той же причине люк закрывать не стал — петли заскрипят, кто бы их тут смазывал…

Внизу, вероятно, загорелся «зеленый», пошли пешеходы, а машины встали, и сделалось тихо. Петр Кириллович замер, дожидаясь «красного».