Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич. Страница 71

Третьему уровню принадлежат помехи, опаски, допуски и прочие негативногнётности. У них есть специально гнетущая составляющая. Являющая добавок вредности – к характерной для позитивно-гнётных образований. Оттого и повышаем уровень до третьего.

И забыли упомянуть – о заботах и озабоченностях, внутреннем должествовании и долге. Как образчиках промежуточного гнёта. Их-то куда сунуть – в порядке второй линии классификации? А пойдут где-то меж гнётом второго и третьего уровней – безымянным подуравнем.

Последний же уровень – четвёртый. На нём болезненные психообразования, искусственно продуцируемые. То есть надýманно приходишь к ним в своём внутреннем мире. В общем, автоугнетённости всякие, типа безусловностей, гнётных самодовлений (среди которых наиболее распространены надуманности и навязчивости), ну и прочее в том же духе возможное.

Все они являют неправильную, порочную нашу сориентированность в делании из себя. Которая как нож: можно сделать им что-нибудь полезное, а можно ненароком порезать и палец. Разводя делаемость из себя в виду жизни, можно из последней изготовить нечто раеподобное, но можно и адоподобное. Мучить себя – человек ненарочный мастер, ублажать себя – мастер нарочитый. Хотя, наибольшие самоублажённости тоже получаются лишь ненарочно. Принадлежа, то есть, к жизненным вещам класса "нарочно не придумаешь!"

Безусловность это какой-либо смысл, по поводу внешнести заключившийся, да в награждённости статусом сверхсмысленности. Как того, что в сути своей значимости не подлежит сомнению. То есть ты – при заведомости присутствия того смысла! Сам себя блокируешь – в подспудной нарочитости того. Чтоб не взяться за тот смысл – на предмет пересмотра.

Сказать глубинней, ситуация та, что так, через дополнительную порцию обычной перетворяемости (посредством делания из себя) во всякое жизненное, да невольно (а зачастую ещё и неявно!) как бы "схватил себя за руки" – в работе с тем смыслом, на предмет его видоизменения. Так, болезненно влюблённый просто не мóжет плохо думать о предмете своей любви.  В социальной психологии широко известен момент, когда гнев мужа обращается на принёсшего ему доказательства измены жены, вместо обращаемости на саму жену. Ясно, что любовь здесь у мужа – безусловное чувство. Или сказать – чувство как безусловность. Навязчивость же – невольное перманентное умозаключание. Точнее, та смыслопосылка, которую оно раз за разом наводит. Так что посылка та – на тебя уже психодавит. Ещё бы нет, ведь от неё не можешь избавиться – в силу невóльной её приходящести.

Умозаключание – как длящесть – венчается умозаключением. Как свершённостью. Соответственно воображание – венчается образом. Который тоже способен становиться навязчивостью. Так сказать, начав для тебя довлеть в самом себе. Если ты его до такого допустил.

Вообще сказать, навязчивым во внутреннем мире может стать любое из там возможного, прояви только слабость перед ним. Как внутренний феномен воли излишне устранившись – в деле обуславливания того психоэлемента. Того частного психонаполнителя, чем бы он ни был.

Но недостаток волевого присутствия – только пол-дела. А вторая тут половина – внутренняя перепнутость, нашедшая себе выход (ну, разрядку!) как раз в производстве той смыслопосылки или образа. От найденной разряжаемости общенамеренческая взвинченность "тупо не желает" отступаться, непрерывно её употребляя, – вот тогда-то образ и становится навязчивым. Ещё бы нет, коль в нахождение его разрядка воплошается, а требуется-то она  – как таковая – непрерывно.

И наконец, понятие надуманности. Надуманность есть некая неадекватная умственная трактовка. Противоречащая общему контексту жизненной текучки. Трактовка чего-либо, по жизни встреченного.

Умственное трактование встречаемого – постоянно нами производится. С целью "выпечки" своего поведения – для непосредственной и отставленной перспектив. Так что появление надуманностей – попросту сбой в этом процессе.

На сбой срабатывает то же, что и в случае навязчивости. Зашедшесть "не туда" внутренней моторики! Порочная нерасслабленность твоя в ней, когда повышенный статический напряг провоцирует ненужную динамику. Ненужную, а потому и оказывающуюся неадекватной!

Разница лишь в харáктере ненужной динамики. Порочно истекающее делание из себя – явлено здесь в самом производстве понимания, а не в его поддержании – как недавании ему исчезать после рядового возникания. Поддержание же бывает в случае навязчивости. То есть что? Надуманность – фактически другая форма навязчивости. Как можно сказать и наоборот: навязчивость – плод неспецифической формы надумывания. Тáк получается! В одном случае навязанность происхождения, в другом случае навязанность присутствия – чего-то адекватно происшедшего. Только и всего. Способствующий навязыванию фон – в нём всё дело! Статическая психомоторика, излишне высокая. В физиологическом отношении она чтó? А статическая сократительность – латентная мышечная, либо нелатентная квáзимышечная. Лишь квазимышечная, зато развёрнутая. Полная.

Латентную сократительность эффекторов, в первую очередь поперечно-полосатых мышц, называем нашей внутренней моторикой. К которой можно отнести и нелатентную сокращаемость, если она неполная. Неразвёрнутая, только намечательная. Лишь малозаметно вздрагивает мышца, вместо чтоб видимым образом стянуться. Сокращаемость имеем в виду что статическую, что динамическую. И чем тогда, в этом контексте, является полная сокращаемость? А как раз нашей внéшней моторикой! Выражающейся в поднятии-опускании руки. В одном из возможных примеров. А тогда внутренняя в чём выражается? Да в наших мотивированиях себя, намереваниях, продумываниях (в смысле мышления как продуцирования пониманий), а ещё в желаемости и хотимости (чего бы то ни было, в неважности того).

Но вообще вопрос внутренней моторики скользкий. Прочить на неё можно и нелатентную квазимышечную сократительность. Что называется, движения души вне тела! И то ли только в них видеть внутреннюю моторику, то ли за счёт них лишь расширя́ть её понятие, не сводя его к латентной мышечной моторике. Но да ладно.

Так что повышенная намеренческость – как следствие повышенной готовности намереваться. Предстартовой к тому самопонудиловки – в лице сильной мотостатики на каком-то глубинном физиоуровне. Говоря простонародно, ты предрасположен на что-то "западать". Не важно на что именно, лишь бы запасть! И само тогда получается, что западаешь прежде прочего на мысли. Ну и на психомотивы. Ибо те и другие – "легки на подъём", то есть отзывчивы к намерениям. Тут-то вам и получаются надуманности и навязчивости! Излишне – как субъектность – присутствуешь в сами́х мышлении и мотивировании – получаешь надуманные мысли и мотивации, а излишне так присутствуешь óколо мыслей и мотиваций – получаешь навязчивые мысли и мотивации. Чем излишней присутствуешь, тем больше таковых имеешь! Ну и сменяемые мысли – это текущие понимания жизни, как ясно. Э́то здесь имелось в виду.