Руна - Фаулер Кристофер. Страница 13

— Я подумала, что на кладбище мое присутствие не особенно желательно, поэтому наблюдала за происходящим издали. А быстренько все провернули, вы не находите?

— Наверное, другие усопшие ждали своей очереди. Мисс Криспиан, мне не хотелось бы показаться грубым, но я должен вернуться в офис...

Грэйс отстранилась от сверкающего “БМВ” и застегнула плащ.

— Мне надо с вами поговорить. Можете меня подвезти?

Гарри как раз вставлял ключ в замок дверцы, поэтому, быстро повернув голову, он взглянул на лицо девушки снизу.

— Послушайте, после всего случившегося, мне кажется, нам не следует поддерживать отношения.

— Но вы же знаете, что моей вины в этом нет. Полиция считает...

— Я знаю, что считает полиция. Я верю вам и верю им. Просто так не принято, вы не находите?

— Пожалуй, вы правы. Просто... если я не поговорю с кем-нибудь обо всем этом... — Она так и не закончила фразу. — Мне теперь страшно даже садиться в тот грузовик. При одной мысли о случившемся мурашки по коже бегают. Но ничего не поделаешь, придется. Иначе можно потерять работу. У меня постоянно возникает в памяти, как наяву, весь этот ужас.

— Уверен, что со временем воспоминания притупятся. — Гарри распахнул дверцу машины, но тут заметил, как бледная ладонь девушки потянулась к глазам. — Ну ладно, чего уж там, садитесь, — наконец проговорил он.

Гарри позвонил в агентство и попросил передать Дэррену Шарпу, что вынужден задержаться после похорон. Подъехав к станции Ватерлоо, он миновал залитый лучами яркого солнца мост, после чего свернул на боковую улочку, поставил машину и повел Грэйс в маленький, переполненный посетителями бар. В дальнем углу им удалось отыскать свободный столик, за которым они и расположились, заказав бутылку красного вина и фрикадельки.

На экране возвышавшегося над стойкой телевизора мелькали кадры снятого каким-то туристом сюжета о том, как “ягуар” Мидоуза сокрушает парапет набережной.

— Не самое подходящее место, но в этом районе выбирать не приходится, — проговорил Гарри, стараясь перекричать исторгаемую, из магнитофона бравурную мелодию фламенко.

— Мне все равно, — сказала Грэйс. Под глазами у нее обозначились темные круги, как после бессонной ночи. — У меня никогда не бывает денег, чтобы наесться досыта.

— А передо мной стоит проблема прямо противоположного свойства. Слишком много ленчей с клиентами. — Он похлопал себя по животу и натянуто улыбнулся, отчетливо представляя себе разделявшую их финансовую пропасть. У нее же вид был просто ужасный. Одежда словно с чужого плеча, сама вся какая-то съежившаяся, и в довершение всего эта прическа... Хроническое отсутствие денег, несомненно, представляло собой лишь часть проблемы, и Гарри предположил, что своей шокирующей внешностью девушка, скорее всего, хотела заявить о себе как о личности, отстоять право на индивидуальность.

— Вам не следует терзаться мыслями о случившемся, — проговорил он. — Все кончено, и нам обоим следует забыть об этом.

— Не так-то это просто. Ведь это я убила его. В полиции знают, что я испытала. Они даже не стали корить меня за то, что я въехала на тротуар. А как еще можно встать, чтобы разгрузиться на тех узких улочках? И если бы я тогда не завела мотор...

— Это был редчайший случай, один на миллион. Вы не должны винить себя. — Гарри наполнил ее бокал и стал наблюдать, как она пьет вино. — Знаете, мой отец и еще несколько человек создали компанию. Что-то там связанное с репродуцированием фотоматериалов. Как-то раз я даже заехал туда за ним. Как я понимаю, они получали довольно приличную прибыль. Впрочем, сейчас все это уже не имеет никакого значения.

Гарри задумчиво отхлебнул из бокала.

— Похоже, произошло что-то экстраординарное, коль скоро он повел себя так странно. Я беседовал с его врачом, интересовался, не употреблял ли он каких-то лекарств. Если не считать артрита, его можно было считать вполне здоровым. Такое впечатление, что он галлюцинировал в момент смерти. Может, в его болезненном воображении ему явился сам Христос...

— Почему вы так решили?

— “Молитвы дьяволу”.

Грэйс окинула его насмешливым взглядом. Он рассказал ей о визите к миссис Нари и о том, что поведала ему старая индианка.

— А он не мог принять что-нибудь такое, от чего возникают галлюцинации? Ну, яд какой-нибудь?

— Это маловероятно. — Гарри снова наполнил бокалы. — Совсем как в повестях Агаты Кристи. Скорее, он был одержим какими-то мыслями, представлениями о чем-то таком, чем он не мог поделиться с другими.

— Наверное, как и в этом случае, — сказала Грэйс, указывая на экран телевизора, где показывали, как полиция огораживает оранжевой пластиковой лентой с флажками участок набережной Темзы — причудливый ритуал, призванный сохранить в памяти потомков последний вояж Мидоуза.

— Интересно, а перед этим парнем не маячила перспектива лишиться работы?

— Его компанию собирались перекупить, и он, если верить газетам, никак не мог смириться с подобной перспективой. А может, вам поговорить с людьми, которые работали с вашим отцом? Как знать, вдруг и у него были аналогичные проблемы.

Грэйс всем корпусом подалась вперед, ожидая его реакции. Внезапно Гарри поймал себя на мысли, что почти незнакомый человек призывает его обсуждать с ним сугубо семейные проблемы.

— А вам-то какая разница?

— Мне хочется узнать, не собирался ли он сам наложить на себя руки, — ответила девушка. — Тогда моя роль в случившемся будет выглядеть совсем по-другому. Я просто не в состоянии вернуться на работу, пока не проясню все до конца. И скоро мне просто нечего будет есть...

Гарри скользнул взглядом по ее пустой тарелке.

— Меня даже в кино не тянет, хотя я горячая его поклонница. Неужели вы не способны меня понять? Вам хочется выяснить, почему все это случилось. Вот и мне тоже хочется.

Глава 10

Чрево

Кабинет Артура Брайана вполне соответствовал психическому складу его характера. Это была симметричная, опрятная, залитая мягким светом комната, резко диссонировавшая со стеклянными перегородками, люминесцентными светильниками и настольными компьютерами, заполнявшими остальные помещения третьего этажа. Мебель здесь тоже была старомодная, преимущественно довоенной поры. На стенах — мрачные картины, принадлежащие кисти безвестных художников викторианской эпохи, а почти все остальное пространство было заполнено стеллажами с книгами, самыми невероятными по тематике.

“Обзор информации по токсикологии” и “Современные исследования криптоанализа” спокойно соседствовали с “Забавными приключениями Гилберта и Салливана” и “Собранием сценариев Хэнкока”.

Стоявший в углу примитивный граммофон Дансетта крутил настолько заезженную “Илию” Мендельсона, что музыка скорее походила на собранные звукорежиссером воедино все имеющиеся в студии акустические шумы.

— Что, обязательно надо так громко? — спросил Джон Мэй, усаживаясь в зеленое кожаное кресло рядом с письменным столом Брайана. — Ведь ты даже самого себя не слышишь.

— Отнюдь, Джон, пожалуй это единственное, что удается мне особенно хорошо. Да, кстати, ты не забыл, что именно держал наш утопленник в зажатой руке, когда его вытащили из воды? Какой-то клочок бумаги, правильно?

— К сожалению, я не успел взглянуть на эту бумажку, все ушло к экспертам.

— А вот я успел, и, доложу тебе, результат весьма любопытный. Я попросил одного из наших парней заняться ею.

Сейчас заключение эксперта лежало перед ним на столе, но он, словно фокусник, перевернул его лицевой стороной вниз. Сверкнув глазами, Брайан начал медленно отворачивать край листка с заключением эксперта.

— Ну и что там оказалось? Какой-то иностранный текст?

— Сам толком не пойму. — Брайан всматривался в тянувшуюся во всю ширину листа вереницу странных, похожих на иероглифы каракулей. Это была копия тех знаков, которые они обнаружили на обрывке тонкой карточки размером примерно в три дюйма, вынутой из руки Делла. От пребывания в воде часть знаков исчезла.