Принц крови - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас. Страница 52

Гамина побледнела, и Кафи спросил:

— Госпоже моей плохо?

Гамина схватила Джеймса за руку, ноги у нее подгибались. Она покачала головой и слабо сказала:

— Это от жары, господин мой. Могу ли я попросить немного воды?

Кафи махнул рукой, и рядом с ними появился слуга. Вельможа отдал приказание, и через миг слуга вернулся с чащей холодной воды. Гамина прихлебывала ее, мысленно разговаривая с Джеймсом, Локлиром и Эрландом.

— Сколько злобы и ненависти всколыхнулось вокруг. Многие из присутствующих с радостью убили бы императрицу. И в имперской ложе тоже немало недобрых мыслей.

Джеймс погладил жену по руке, а Локлир сказал:

— Гамина, если ты считаешь, что тебе будет тяжело стоять здесь целый день…

— Нет, Локи, ничего. Мне надо выпить еще воды, и все.

— Это разумно, — заметил Кафи.

Эрланд посмотрел на следующую группу входящих. Принц и обе принцессы Кеша вошли вслед за матерью. Теперь места занимали самые влиятельные лорды и мастера Империи. Вошел Джака, командир имперских воинов на колесницах.

— Какое положение занимают воины на колесницах, Кафи? — спросил Эрланд.

— Боюсь, я не понял вашего вопроса, ваше величество.

— Я хотел спросить — это только дань традиции или они действительно составляют костяк кешианской армии? Когда наши государства имели… некоторые недоразумения на границах, мы всегда встречались с Псами Войны.

— Воины на колесницах были впереди тех, кто разбил Конфедерацию, — ответил Кафи. — Ваши границы слишком далеко от центра, а воинов на колесницах высылают в бой только в случаях крайней нужды.

— Джака — человек, который может предпринять или задушить попытку свергнуть императрицу, — предположил Джеймс.

Эрланд кивнул.

— Судя по его наружности, он — крепкий орешек, — подумал принц, обращаясь к друзьям.

— Ом очень влиятельный человек, Эрланд, — ответил ему Джеймс. — Ни один переворот без него не обойдется — его или привлекут на сторону заговорщиков, или постараются уничтожить.

— А вот и командир Псов Войны. — Кафи тронул Эрланда за локоть. — Сула Джафи Бутар, принц-регент армий и наследный правитель Кистана, Исана, Раджи и других провинций, откуда набираются наши армии.

Появившийся человек не выделялся внешностью — о нем можно было только сказать, что он — чернокожая версия чистокровного. И одет он был так же. Большинство людей в его свите тоже были чернокожими, хотя, на взгляд Эрланда, среди них чистокровными могли бы назваться только немногие.

Эрланд посмотрел на Джеймса.

— Это темная лошадка, — ответил граф. — Он производит впечатление совершенно лояльного человека. Его народ был первым завоеван соседями, значит, это одна из самых старых народностей этой нации, вторые после чистокровных. Абер Букар, стоящий во главе армий, хороший командир, но и этот человек пользуется в армии немалым влиянием.

— Принц Эрланд, нам пора занимать наши места, — произнес Кафи. — Тогда мы не рискуем нарушить этикет.

— Да, пожалуйста, ведите нас, — ответил принц.

Телохранители встали по сторонам Эрланда и его свиты, и принц вздрогнул. Он и не заметил, как они подошли. Гвардейцам не пришлось кричать и расталкивать толпу — люди сами расступались, словно чувствуя их приближение.

— Кажется, когда люди так резко разделены, у них вырабатывается особое чутье на представителей высших классов, — заметил Джеймс.

Эрланд услышал имя лорда Рави и, оглянувшись, увидел еще одну живописную группу людей. У всех мужчин был выбрит лоб, только на макушке оставался локон волос, благодаря восковой помаде торчавший высоко вверх. Из одежды на мужчинах были только набедренные повязки, намазанные маслом тела блестели под солнцем. Загорелая кожа казалась немного светлее, чем у большинства кешианцев, и имела несколько красноватый оттенок. Мужчины в основном были черноволосы. За ними шли юноши с длинными волосами, убранными в прически, напоминавшие лошадиные хвосты; только над ушами вились короткие локоны; они были одеты в кожаные доспехи ярких цветов, — но вместо брюк тоже носили набедренные повязки. Ноги у всех были обуты в мягкие сапоги высотой до колен.

Эрланд даже остановился.

— Кафи, кто это?

Кафи едва мог скрыть презрение.

— Это кочевники ашунтаи, принц. Лорд Рави — мастер Братства Наездников. Это подразделение кавалерии, ведущее свою историю от самых доблестных воителей из народа ашунта. Они же — очень трудные люди… — Кафи понял, что наговорил лишнего, едва не высказав личное мнение, что было недопустимо. — Они были покорены с большим трудом и до сих пор сохраняют сильные национальные традиции. Они верны императрице только потому, что им было позволено высоко подняться при дворе.

— А также потому, что их стольный город находится не по ту сторону Пояса Кеша, по которую им хотелось бы, — прибавил Джеймс. — Согласно нашим донесениям, Абер Букар пригрозил, что бросит Братство Наездников против мятежной конфедерации.

— Я не вижу женщин, — заметил принц, когда вместе со свитой отправился дальше. — Есть ли этому какая-нибудь причина?

— Ашунтаи — странный народ, — ответил Кафи. — Их женщины, — тут он бросил взгляд на Гамину, словно не желая обидеть ее, — их женщины считаются частной собственностью. Их меняют, продают и покупают. Ашунтаи не считают их за людей. — Кафи хорошо скрывал свои чувства, каковы бы они ни были.

— А разве ваш собственный народ не ограничивает свободу ваших женщин? — не удержался Эрланд.

Темная кожа Кафи потемнела еще больше — к щекам прилила кровь.

— Так и есть, ваше величество, и так было завещано нам нашими предками. Но мой народ многому научился у соседей, и мы больше не продаем наших женщин за верблюдов. — Он оглянулся через плечо на ту ложу, где сидел лорд Рави. — А эти продают девочек, а если женщина мужчине не нравится, он волен поступить с ней как хочет, даже убить ее. Их учат презирать нежные чувства, любить женщину для них — слабость. Желание и похоть они считают естественными для мужчин, но вот любовь… — Кафи пожал плечами. — У моего народа есть поговорка: «Даже самый родовитый мужчина — слуга в собственной спальне». Многие из наших лучших правителей вели советы, возлежа в объятиях своих жен, и все решения пошли на благо народу. Но эти… — Кафи опять бросил презрительный взгляд. — Простите. Я не хотел докучать вам такими лекциями.

— Что вы, — сказала Гамина. — Это просто удивительно. Он ненавидит ашунтаи, и дело не только в их исторических традициях. Тут что-то личное, — сказала Гамина другим.

— Давным-давно, — сказал Кафи, — когда я был совсем маленьким, мой отец служил Той, Которая Есть Кеш, да благословят боги всю ее семью. Здесь я познакомился с сыном лорда Рави. Мы с ним дружили. Сын Рави, Ранави, был отличным другом. Мы часто ездили вместе, верхом. Еще неизвестно, кто лучшие наездники в империи — ашунтаи или мы, жители Джал-Пура. Мы часто катались недалеко от города по равнинам, поросшим травой, — он на своем ашунтайском пони, я — на своем жеребце. Мы очень подружились. Еще я познакомился с девушкой ашунтаи. Я пытался, согласно их традициям, выкупить ее или обменять на что-нибудь, но Рави выставил ее как приз победителю на каком-то празднике. Ее выиграл один из их воинов и увез домой, — рассказывал Кафи, продолжая сохранять бесстрастное лицо. — Кажется, это была не то четвертая, не то пятая его жена. На своих женщин они надевают кожаные ошейники и по улицам водят их на цепи. Даже зимой они не разрешают им носить одежду — только набедренные повязки. Чистокровные не обращают внимания на отсутствие одежды, но императрица, как и ее мать, находит, что мужья, сыновья и отцы безобразно обращаются с женщинами. Лорд Рави и остальные ашунтаи при дворе имеют достаточно здравого смысла, чтобы не вызывать неодобрения императрицы, поэтому никогда не привозят своих женщин во дворец. Так не всегда было. Говорят, что дед императрицы питал особую склонность к совсем молоденьким девушкам ашунтаи. Говорят также, что только благодаря готовности ащунтаи привозить ему столько девушек, сколько ему понадобится для… развлечений. Братство Наездников возвысилось при императорском дворе.