Цветы зла - Бодлер Шарль. Страница 13
SЕMРЕR ЕАDЕM
«Откуда странные, сказали вы, печали,
Разлившиеся в вас, как черный вал морской?»
— Когда мы все плоды сердечных нег сорвали,
Жизнь наша зло, и дух насыщен наш тоской.
Тут тайны нет, и боль легко понятна эта.
Для всех она ясна, как ваш счастливый вид.
Мой любопытный друг, не ждите вы ответа,
И голос нежный ваш пусть лучше промолчит.
Не надо слов, дитя! Душа, всегда младая!
Веселые уста! Жизнь в сердце побеждая,
Смерть может тайными нас узами связать.
О, дайте, дайте мне забыться ложью властной,
На дно прекрасных глаз как в сон уйти прекрасный
И в сумраке ресниц надолго задремать.
ВСЯ
Дух зла мой кров уединенный
Сегодня утром посетил
И, чтоб смутить мой ум влюбленный,
С улыбкой хитрою спросил:
«Средь всех волшебных проявлений
Ее пленительных красот,
Средь бликов розовых и теней
Младого тела, что влечет
Сильнее?» — С верою живою
Душа ответила Врагу:
«В ней всё бальзам, и ничего я
Любить особо не могу.
Когда пленяет всё, не знаю,
Чем очарован больше я.
Она как ночь покоит Мая
И ослепляет, как заря.
Такой гармонией священной
В ее красотах дышит всё,
Что недоступно мысли бренной
Отметить каждый звук ее.
О тайна дивных превращений
И чувств властительный обман!
Ее дыханье — словно пенье,
А голос — сладостный дурман!»
«Что скажешь ты, душа, скорбевшая напрасно…»
Что скажешь ты, душа, скорбевшая напрасно,
Что скажешь, сердце, вновь восставшее от сна,
Подруге благостной, желанной и прекрасной,
Чей взор вас оживил, как дивная весна?
Мы громко воспевать хвалы ее желаем;
Власть кроткую ее ни с чем мы не сравним;
Ее святая плоть благоухает Раем,
И глаз нас осенил сиянием своим.
Будь это в час ночной, в глухом уединеньи,
Будь то на улице, средь шумного движенья,
Как факел, в воздухе плывут ее черты.
И слышно: «Возлюбив меня, мои законы
Прими и будь рабом одной лишь Красоты;
Я Страж небесный твой, я Муза, я Мадонна».
ЖИВОЙ ФАКЕЛ
Они мои вожди, глаза те молодые,
Которым Ангел дал блеск сильный, как магнит,
Святые близнецы и братья мне родные.
Алмазный их огонь в глазах моих горит.
Спасая от сетей и тяжких прегрешений,
Они меня ведут путями Красоты!
Они мои рабы, у них я в услуженьи;
Живому факелу покорны все мечты.
Прелестные глаза, вы светите лучами
Свечей церковных днем — их яркий солнца свет
Томит, но всё горит их сказочное пламя;
Они возносят Смерть, вы славите Рассвет;
Вы славите мою воскреснувшую душу,
Светила, чьих лучей и солнце не затушит.
ТОЙ, ЧТО СЛИШКОМ ВЕСЕЛА
Твоя краса с ее огнем,
Как вид прекрасный, взор ласкает;
Смех на лице твоем играет,
Как свежий ветер ясным днем.
Тебя увидевши, прохожий
Вдруг соблазнен, в миг ярких встреч,
Здоровьем рук твоих и плеч,
С их ослепительною кожей.
Сияют радугой цвета
Нарядов, на тебе надетых;
В ответ рождается в поэтах
Светло цветущая мечта.
Убор безумных одеяний —
Твоей эмблема пестроты.
Безумная, внушаешь ты
И ненависть и обожанье.
Бывали дни — среди садов,
Где я влачил свое бессилье,
По мне насмешливо скользили
Лучи с небесных берегов;
И блеск земли в начале года
Был так обиден, что в сердцах
Я мстить пытался на цветах
Bысокомерию природы.
Так, в час ночной, хотел бы я,
Покорный страсти сердцем пленным,
К твоим красотам вожделенным
Скользнуть бесшумно, как змея,
И тело наказать младое,
Грудь синяками всю покрыть,
А в лоно острый нож вонзить,
Чтоб кровь из раны шла рекою
И в упоеньи до утра
Я мог сквозь губы те немые
Нежней и ярче, чем другие,
В тебя свой яд вливать, сестра!
ПРЕВРАТНОСТЬ
Веселый Ангел мой, знакомы ль вы с томленьем,
Раскаяньем, стыдом, и стоном, и тоской,
И смутным ужасом в глубокой тьме ночной,
Стесняющим нам грудь под тягостным давленьем?
Веселый Ангел мой, знакомы ль вы с томленьем?
Незлобный Ангел мой, знакомы ль вы с враждою,
Сжимали ль кулаки вы с желчною слезой,
Когда нас Месть зовет на гибель за собой
И властвует, как вождь, над нашею душою?
Незлобный Ангел мой, знакомы ль вы с враждою?
Цветущий Ангел мой, знакомы ль вам недуги,
Которые вдоль стен немых госпиталей
Толпой слепцов идут, ища скупых лучей
И с шепотом держась неясным друг за друга?
Цветущий Ангел мой, знакомы ль вам недуги?
Прекрасный Ангел мой, знакомы ль вам морщины,
И страх пред старостью, и тот ужасный час,
Когда лишь преданность видна нам в блеске глаз,
Сиявших перед тем любовию единой?
Прекрасный Ангел мой, знакомы ль вам морщины?
Мой Ангел, полный грез, и радости, и света,
Давид пред смертию здоровия и сил
У тела твоего младого бы просил,
Но жажду от тебя, мой Ангел, лишь привета,
Мой Ангел, полный грез, и радости, и света!